Страница 12 из 53
Гай Юлий Цезарь
29. Атуатуки, которые, как мы выше сказали, со всеми своими силами шли на помощь Нервиям, узнав об их поражении, возвратились с похода домой. Тут они, оставив все свои города и укрепленные села, снесли все свое имущество в один город, укрепленный природой: он со всех сторон был окружен крутыми скалами и оврагами, и только с одной стороны было отлогое место шириной не более 200 футов, служившее для сообщения города с окрестностями. В этом месте Атуатуки возвели высокую двойную стену и приготовили на ней огромные камни и заостренные колья. Этот народ происходил от Кимвров и Тевтонов; они по дороге в нашу Провинцию и Испанию оставили по сю сторону Рейна те тяжести, которые не могли взять с собой, а для оберегания их – шесть тысяч человек из среды своей армии. Они после гибели своих соотечественников долго были в беспрестанных войнах с соседями, то сами нападая на них, то отражая нападение; наконец был заключен с общего согласия мир, на котором и были отведены им их теперешние жилища.
30. Когда наши войска подошли к городу, то неприятель совершал частые вылазки и нападал на наших в мелких стычках. Когда же наше войско окружило их валом высотой 12 футов на протяжении 15 миль, то они вынуждены были держаться в городе. Когда они увидели, что наши сооружают насыпь, двигают стенобитные орудия, воздвигают башни, то сначала они насмехались со стен и спрашивали наших, зачем они в таком отдалении затевают такие машины, чьими руками и какой силой они при своем малом росте (а он постоянно был предметом насмешек и презрения со стороны Галлов, отличающихся большим ростом) надеются такую огромную башню придвинуть к стенам.
31. Когда же они увидели, что башня и наши орудия подвигаются к стене, то от самонадеянности перешли к робости и отправили к Цезарю послов. Они сказали ему следующее: «Не сомневаются они, что Римляне ведут войны с помощью высших сил, если они в состоянии с такой быстротой двигать столь огромными и тяжелыми орудиями и таким образом сражаться вблизи. И потому они отдают на волю Цезаря себя и имущество. Одного только они у него просят: если он по своему милосердию и добродушию, слава о которых дошла и до них, соглашается даровать им существование, то пусть он не отбирает у них оружие. Они окружены соседями, враждебно к ним расположенными и завистливыми. Выдав оружие, они будут отданы им на произвол. Если только им можно выбрать из двух зол меньшее, то они предпочитают претерпеть от Римлян какое угодно наказание, чем в мучениях погибнуть от тех, над кем они привыкли повелевать».
32. Цезарь на это отвечал: «Следуя своему нраву, а не по их заслугам, он обещает безопасность их народу, если они покорятся ему прежде, чем его машины начнут бить стену. Первым же условием с их стороны должна быть выдача оружия. Что же касается их соседей, то он поступит в отношении к ним так же, как и к Нервиям, то есть прикажет, чтобы они ничем не тревожили покорных Римлянам племен». Послы возвратились домой и сообщили там волю Цезаря. Атуатуки изъявили согласие ее исполнить. Такое количество оружия было сброшено со стены в ров, находившийся перед городом, что его кучи равнялись по высоте с зубцами стены и насыпью осаждающих. Впрочем, как потом открылось, третья часть оружия была скрыта Атуатуками и оставлена ими в городе. Ворота его отворились, и этот день прошел с обеих сторон мирно.
33. К вечеру Цезарь велел запереть ворота, а своим воинам выйти из города, опасаясь, как бы они ночью не нанесли какой обиды его жителям. Они по заранее составленному, как потом узнали, плану, рассчитывая на то, что Римляне вовсе не поставят караулов или не примут мер осторожности, взяли оружие, ими припрятанное, а иные вооружились щитами, сделанными на скорую руку из коры или сплетенными из тростника и покрытыми шкурами. В третью стражу ночи осажденные со всеми войсками вышли из города и по направлению, где им казался легче доступ к нашим укреплениям, ударили на наших. По предварительно данному Цезарем приказанию о нападении дали знать разведенными огнями, и по данному сигналу наши воины из укреплений поспешили навстречу неприятелю. Тот сражался с отчаянным мужеством, как и следовало храбрым людям, вся надежда на спасение которых оставалась в доблести; местность была против них, с нашего вала и башен они были осыпаемы стрелами; четыре тысячи человек у них были убиты, остальные прогнаны в город. На другой день ворота, уже никем не защищаемые, были отбиты и город занят нашими войсками. Цезарь приказал всех жителей и их имущество продать с аукциона. От покупателей узнали, что всего проданных было 53 тысячи человек.
34. В то же время П. Красс, который с одним легионом был послан к Венетам, Унеллам, Озизмиям, Куриосолитам, Сезувиям, Авлеркам, Редонам, Галльским племенам, живущим по берегам Океана, донес Цезарю, что всех их привел в покорность и повиновение народу Римскому.
35. Благодаря всем этим событиям и усмирению всей Галлии такая слава распространилась везде о Римлянах вследствие этой войны, что народы, живущие по ту сторону Рейна, прислали послов к Цезарю, обещая дать заложников и выполнить все его приказания. Цезарь, поспешая в Италию и Иллирию, велел этим послам явиться к нему в начале следующего лета. А сам, расставив легионы по зимним квартирам в землях Карнутов, Андов, Туронов, ближайших к месту прошедшей кампании, отправился в Италию. Там после получения письма Цезаря было обнародовано общественное благодарственное молебствие в течение 15 дней, чего дотоле не делалось ни для одного военачальника.
Книга третья
1. Цезарь, собираясь ехать в Италию, велел Сервию Гальбе с двенадцатым легионом и частью конницы идти к Нантуатам, Вераграм и Седунам, живущим между землей Аллоброгов, озером Леманом, рекой Роной и вершинами Альп. Гальба был послан с той целью, чтобы сделать свободной дорогу через Альпы, дотоле сопряженную для купцов с большой опасностью и тяжкими пошлинами. Цезарь дозволил Гальбе, если то будет необходимо по его мнению, поставить свой легион в тех местах на зимние квартиры. Гальба в нескольких сражениях разбил неприятеля, взял у него много укрепленных городов; со всех сторон явились к нему послы с изъявлением покорности и дали ему заложников. Восстановив мир, Гальба заблагорассудил поставить две когорты в земле Нантуатов, а сам с прочими когортами своего легиона остался зимовать в селении Верагров Октодуре; оно находится в небольшой долине, окруженной крутыми горами. Рекой оно разделено на две части: одну Гальба уступил Галлам, а другую, выслав оттуда Галлов, отвел своим когортам для зимних квартир; он укрепил их валом и рвом.
2. Уже прошла часть зимы, и Гальба приказал доставить к себе в это место провиант, как вдруг лазутчики дали ему знать, что все Галлы ночью ушли из своей части селения, а окружающие его горы наполнены огромным множеством Седунов и Верагров. У Галлов много было побуждений для возобновления неприязненных действий и подавления нашего легиона. Во-первых, они с презрением смотрели на его малочисленность: от него, бывшего и без того не в полном составе, были отделены две когорты и, кроме того, множество людей из него было разослано для снабжения его провиантом. Во-вторых, они рассчитывали на несомненный успех вследствие благоприятной для себя местности: нападая с гор и бросая стрелы, они надеялись смять Римлян первым натиском. Притом с прискорбием смотрели они, что дети их находятся в виде заложников во власти Римлян, и были убеждены, что Римляне пришли к ним не для оберегания торгового пути, пролегавшего по их земле, а для окончательного ее покорения и присоединения к близлежащей Провинции.