Страница 9 из 41
Завтра уезжают Станиславские – побегу к ним, чтоб обнять и поцеловать. Меня волнует эта разлука[72].
С ужасом думаю, что придется сидеть в Москве до 1-го июля да еще играть во 2-м МХТ – у нас ремонт[73].
Если бы ты знала, какая гора спала у меня с плеч, когда я прочла твое письмо. Я уже и не знала, что думать относительно Гурзуфа. Спасибо тебе и Михалине. Меня так потянуло в милый Гурзуф, но… Думаю попросить Бекетову[74] устроить комнатки две в моем домике, чтоб сдавать их до нашего приезда, ведь Роман не сумеет сделать сие. Наши собираются в конце июня. За границу не дают никаких денег – напишу Оле, если она согласна дать мне взаймы, чтоб закупить кое-что, – тогда поеду. Ждем Волкова, он все пишет письма, но не едет[75], пишет, что будет не позднее 5 мая… Расскажет о наших. Он видел Мишу в дымовской пьесе – пьеса очень плохая, но Миша ему понравился[76].
В Воскресенье вербное у нас были Чеховы – Сережа с Валей, Павлик, художник Эрдман[77] с женой балериной, и Вово и… куралесили; в 3½ ч. ушли на Москву-реку смотреть ледоход, и все вернулись в 5 ч., а я уже была в халате и с косой, Павлик пел серенаду, и… сели играть в 9-ку, а Люба легла спать[78].
Я за этот день устала. В Вербную субботу было у нас тихо, я зажгла лампаду, везде расставила вербы, и было приятно. На другой день я была с мал. Вовкой на «Синей птице» – и наслаждалась и пьесой, и зрительным залом – сплошь дети. Вовка бегал, задирал детей, поднимал занавес и заглядывал на сцену… Он теперь ходит в детский сад с 9-ти час. до 6-ти; кажется, ему больше нравится бродяжничать с няней и с лопаткой по улицам.
Потом обедала у Книпперов – кушают у них крепко и пьют крепко; была сестра Нины с мужем-великаном, инженер ленинградский. Затем отдохнула немного и пошла домой готовить сандвичи к вечеру.
Зовут обедать, кончаю, руки болят.
Целую, поздравляю с праздником Мих. Павл., Полиньку, Маришу. Обнимаю. Твоя Оля
12. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
10/V-29 [Ялта – Москва]
Милая, хорошая Оля, мы пишем друг другу всегда наспех!
Мне стыдно, что я не поздравила с праздником и до сих пор не ответила на коллективное письмо. Ну вот поздравляю, всех по трижды целую, с большой любовью прижимаю к своему сердцу вместе с больным Вово и посылаю весенние цветочки. Я каждый из них поцеловала и уложила в коробочку, дай один Вово, пусть он его приколет к своему пиджачку и скушает листик петрушки – это его излечит. Бедненький, вы уж его не обижайте…
Меня возмутила статья в «Вечер. газ.». Никак не могу успокоиться и забыть. До какого цинизма дошли! Боже мой! Надеюсь, что К.С. не прочел. Значит, уехали? И мне их что-то жаль…
Относительно пианино навожу справку через Прохачика, он хорош с Кажданом, котор. знает Лева, он настраивал у нас инструмент. Дорого будет стоить притащить пианино от дороги до домика Гурзуфского. Ну там посмотрим, тогда напишу. Роман очень болен, ему делали операцию в гайморовой полости, и теперь он лежит в Ялте в санатор. Семашко[79], на набережной. Попробую его навестить как-нибудь. Через Михалину он просил прислать ему денег на ограду, но сколько, не сказал, т. к. очень страдал от боли.
Отчего ты не хочешь написать мне рецепт крема и лосьона? Напиши адрес Мар. Григор. Я не помню № дома и квартиры.
Разломали парадное крыльцо и посетителей теперь пропускают через галерею, очень неудобно. 1-го мая было сто человек. Ох, как мне не хочется чеховских юбилейных празднований! Когда много пишут и говорят об А.П., я испытываю тоску и хочется уехать куда-нибудь подальше… Получила протокол комитета организации чествования. К чему вся эта шумиха?! Читала глупую статью в «Огоньке» о гостинице в Баденвейлере? С одной стороны реклама, а с другой издевательство… Шут знает что такое!
Я очень устала, работаю через силу, какая-то спячка напала – приваливаюсь где только можно и сейчас же засыпаю тяжелым сном. Такое чувство, точно никогда не отдохнешь. Лестница меня очень утомляет, раз сорок пробежишь в день, а моя Полинька похаживает как пава только по второму этажу. Я ей иногда очень завидую. Только влезешь наверх, как зовут – кто-то пришел, обязательно нужна на постройке или в саду, и Мих. Павл. требует к себе вниз, и так целый день… Ужасти! И это на старости-то лет!! Какие уж тут романы? Это только вам можно… Приехал? Нет еще?[80]
Поцелуй Сонечку и скажи, что я каждый день вспоминаю ее и очень ей кланяюсь. Всем продтчим тоже привет самый нежный. Будь же здорова и излечись от рук, купи Трунечка или Гиперсола и попринимай.
В саду изумительно хорошо, но глициния еще не цветет. Кудрявой петрушки посыпь в суп или поджарь.
Обнимаю. Маша.
Пришли адрес М.Г. Гуревич.
Пока что напиши рецепт крема и лосьона. Умоляю, не ленись, одна минута черкнуть три строчки.
У нас наконец появились признаки настоящей весны – не собирается ли Лева на пару дней в Крым? Всем, всем, всем пролетариям привет. Маша.
Еликончика целую.
Сирень тоже еще не цвела…
13. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
Москва. 14 мая 1929 [В Ялту]
Машенька, дорогая, благодарна тебе очень за карточку с лейкой, с лисьей мордочкой и с выпятившимся животиком – очевидно, мои лавры не дают тебе спать.
А уж за цветы – не знаю как и расцеловать тебя. Пойми тот момент, когда вылезают гвозди из древесного тела, крышка поднимается, и ты прикладываешь лицо к свежим очаровательным цветочкам и в одну секунду переносишься в ялтинский сад и стараешься представить его себе в весеннем расцвете. Как я тебе завидую, что ты возишься с посадкой, ходишь с лейкой. Приучаешь своего кочегара?
Жара стоит адовая, в квартире душно. Бульвар начинает зеленеть. Была гроза.
Как Орлов хорошо поправился – пополнел![81]
Ну, что же! Я каждый день на репетиции; играю «Вишневый сад» и «Бронепоезд», т. к. М. Петр. уехала, а Соколовскую, кот. ввели за нее, уложили на полгода – она упала на улице, и что-то в бедре приключилось.
Адрес Марьи Григ.: 1-ая Тверская-Ямская, 59, кв. 45. Баночка с кремом у меня; едет через 2 недели Инна Ив. – поздно? Боюсь посылать по почте, в жаре испортится. Про lotion[82] она не знает, какой тебе нужен. Напиши.
У Левы завтра премьера – он вроде полоумного. Вово уехал на той неделе и в тот же день приехал Волков. У Вово было трагическое происшествие – у него желудок был заперт в продолжение 6 суток – он извелся. Так что цветка не могла ему передать, но напишу ему.
Мы редко готовим дома. Лева обедает или у Любы (берут обед), или где-нибудь, а я или в театре, или нигде.
Иду играть «Бронепоезд».
Целую тебя и обнимаю и благодарю за письмо. Наши все целуют тебя и желают благ. Живи веселей. Оля.
Относительно 25-летия со дня кончины А.П. вполне разделяю твое чувство тоски. Но люди с любовью хотят что-то сделать.
14. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
17/VI-29 [Ялта – Москва]
Милая душка Оля, я соскучилась, что писем от тебя нет! Какое твое решение насчет заграницы и Крыма? Напиши обязательно. Не оставляй меня в неведении, все-таки какая ни есть, а я тебе Маша. Думаю завтра проехать в Гурзуф, отвезти туда рассады, если море будет тихое.
72
К.С. вместе с женой надолго уезжал на лечение за границу.
73
О.С. Бокшанская 5 июля 1929 г. сообщала С.Л. Бертенсону: «Мы кончили сезон только 30 июня, позднее всех театров, работали ради денег, чтоб оправдать сделанные в этом году большие прибавки труппе» (Бертенсон, с. 44).
74
Александра (Лина) Александровна Бекетова (урожд. Гельцель), переводчица; вдова одного из богатейших жителей Крыма, известного винодела Н.Н. Бекетова (близкого родственника А.А. Блока). В начале войны она перебралась к родственникам в Харьков, в оккупацию работала в больнице, помогала медикаментами партизанам, спасала евреев от гестапо; в феврале 1943 г. была расстреляна.
75
Письма Волкова к О.Л. не сохранились. О душевном кризисе, который, вероятно, переживал в этот период Волков (что, видимо, и удерживало его за границей), можно судить по письму к нему М. Чехова этого времени (см. М. Чехов, т. 1, с. 354–357).
76
12 апреля в театре М. Рейнгардта «Каммершпиле» прошла премьера пьесы «Юзик» по повести О. Дымова «Певец своей печали»; М. Чехов играл заглавную роль (на немецком языке).
77
Борис Робертович Эрдман (1899–1960), художник, в это время был приглашен во МХАТ оформлять пьесу Ю.К. Олеши «Три толстяка» (премьера 24 мая 1930 г.).
78
Далее следует текст на отдельном листочке, который без всяких опознавательных знаков хранится в папке за 1928 г. (ОР РГБ, 331.78.2). Однако сопоставление с вышеприведенным текстом позволяет с большой долей уверенности предположить, что этот фрагмент является его продолжением.
79
Санаторий им. Семашко находился в бывш. гостинице «Россия», где прежде обычно останавливались многие художественники.
80
Речь о Н.Д. Волкове.
81
В.А. Орлов возвратился после длительного лечения в Крыму, где его опекала М.П.
82
Лосьон (франц.).