Страница 6 из 41
Ждали мы этого большого праздника, но никак не думали, что праздник этот примет такие грандиозные размеры. Если бы мы выслушивали все адреса и приветствия – мы бы сидели дня три. Обществ. комитет устроил очень хорошо – напр., все театры выходили разом и от всех говорила наша чудная «Саня»[45] с дрожью в голосе от переживания, а остальные только передавали адреса, дары и поздравления, и так объединялись все поздравители. Сцена была до самой глубины открыта, затянута светлой материей – амфитеатром сидела вся труппа и весь организм театра; посредине – широкая белая лестница с золотым ковром, по которой, под звуки фанфар, спускались юбиляры, впереди шла Раевская, по бокам – Лилина и я, – когда показались наши «два» – театр весь встал и гремел все время, пока мы усаживались. Говорили потом многие, что до слез трогал этот момент, что уж очень хорошо спускались по лестнице. Да, а на потолке распласталась огромных размеров белая чайка. По бокам лестницы в огромных белых вазах красовались огромные красные цветы. До 12 ч. был прием гостей, были речи Луначарского и др., была группа иностранцев; было много подарков – ими завалена целая комната у нас в музее. Совершенно очаровательный подарок от Камерного, и МХАТ 2-го (последний огорчился, т. к. подарок однородный, только разница в форме и окраске): старинный небольшой эмалиров. ларчик – под открывающейся крышкой – овал, кот., «быв заведенным», также открывается, и выскакивает чудесная синяя птица, с трепещущими крылышками, с двигающимся беленьким клювом – пьет, пьет, затем ныряет, и овал захлопывается, и – конец очаровательной сказке! Занятно пела татарочка свой привет. Театр Станиславского парадно и ярко пел кантату. За кулисами – масса народу, цветы, голоса… Да, за юбилярами ездили в автомобилях с цветами. За мной приехали Ершов и Массальский[46]. Перед театром толпа народа, весь двор залит огнями, гремит оркестр, двор полон всей труппой – клики, аплодисменты. Я думала, я разревусь от такого приезда, да и всплакнула. Туалет у меня был чудесный – из моего парижского gris-perle[47], расшитого бисером и серебром, Ламанова сделала что-то изумительное в смысле линии и легкости – вся Москва говорила об этом платье… Когда меня объявили народной карамелью – я подошла к столу президиума, чтоб поблагодарить и пожать руку Луначарскому и затем поклониться в ложу Рыкова – и все отмечали и говорили мне, что я в этом платье очень хорошо шла и кланялась. Анат. Вас. почему-то очень долго тряс мне руку и извинялся, что так поздно дают мне звание народной карамели, как будто это меня очень беспокоило или волновало[48].
В 1 ч. начался так назыв. банкет – попросту все проголодались… Да, после всех приветствий говорили длинные речи К.С. и Вл. Ив. Ко времени ужина теснота была адовая, потому что приготовлено было на 500 чел., а много народу еще осталось… с нашим юбиляром-буфетчиком сделалось дурно от волнения, т. ч. призывали врача.
После еды играл оркестр и желающие танцевали. Как-то не вышло. Очень поздно началось, все утомились, но все же сидели до утра. На другой день я ездила в Новодевичий, свезла цветов, зеленых душистых ветвей, постояла у каждой могилы… Ты знаешь, около нашей могилы (стар. кладбищ) теперь все расчистили, и хотя сие прискорбно, что нет уже могилы «вдовы Кукаретниковой» рядом – все же стало очень просторно и очень выиграла решетка – вся теперь на виду. В 5 час. было открытие юбилейной выставки у нас в музее. Говорили речи опять, потом осматривали. 29-го был юбилейный спектакль. Шли отрывки из «Царя Федора» – примирение, с моим монологом; «Гамлет» – сцена с актерами; «Карамазовы» – сцена Снегирева – Москвина и допрос Мити в «Мокром»; 1-ый акт «Трех сестер» и «Колокольня» из «Бронепоезда». После «Сестер» занавес не закрывался… Каждый выход встречался шумными овациями.
Начала письмо 12-го, а сегодня 21-ое!! Я подустала. Вся неделя была наполнена. Каждый день две репетиции (я еще на стороне играла «Осенние скрипки»), вечерами или спектакль или концерт – и на столе лежит угрожающая пачка писем и телеграмм, ждущих ответа и благодарности от народной карамели. Сегодня Михаилы, а я пропустила сроки и не поздравила, пошлю завтра телеграмму.
Приезжай скорее, Мария.
Ох, какая радость была для меня – цветы из ялтинского сада! Ты себе представить не можешь. А кто их привез? «Он» попал к обеду; у нас обедал мой приятель хорват из Загреба – режиссер, прелестный мужчина Dr. Gavella: «он» сидел у нас, пил вино, говорил, но кто он? Цветы до сих пор стоят, они чудесно распустились, и оранжевые ромашки, и петунии лиловые, а какие замечательные хризантемы! Спасибо.
Сегодня получила письмо от Брендера[49] из Баку с поздравлениями, излияниями etc… шлет тебе привет.
Лева очень работает у Немировича. Прекрасный у них спектакль «Девушка из предместья»[50], имеет большой успех. Лева делал музык. композицию пролога, и очень, очень хорошо инструментовал. Вл. Ив. его очень хвалит и ценит, кажется, Написал он в несколько дней, не спал ночей, т. к. это было срочно.
Наш юбилей омрачился болезнью К. С-ча, кот. захворал 29 после юбил. отрывков, с ним сделалось дурно, вызывали врача, через несколько дней был второй припадок – очевидно, что-то вроде грудной жабы, были консилиумы, при нем дежурил врач и сестра. Было очень тяжко и жутко. Теперь полегчало. Оказалось что-то в легком – фокус…
Принимали нас в Академии вместе с О-вом Росс. словесности, где и я в числе наших некоторых «стариков» состою почетным членом. В Консерватории был большой вечер: Артисты и писатели МХАТу. Большая и разнообразная программа. Нас всех выпускали с эстрады под аплодисменты. Были еще на дневном чае с иностранцами в ВОКСе (культ. связь с Европой!) в Моск. гостинице под председ. О. Дав. Каменевой[51]. Там пела Зоя Лодий. Чудесный прием был в Малом театре. Все театры участвовали и играли для нас. Очень много было смешного, изящного, просто замечательного. Организовано было прекрасно – как-то душевно, тепло. Приедешь, все расскажу. Немыслимо описывать, приезжай скорее.
О наших отрывках до сих пор говорят. Высокой культуры был спектакль. Из-за болезни К. С-ча было все отменено. «Вишневый сад» тоже не знаю, когда пойдет – никто не желает играть Гаева после Станиславского[52].
Ну, Маша, поздно, кончаю, а то опять залежится письмо. Целую тебя крепко, будь весела и думай о Москве. Мы теперь мяса почти не едим. У Левы печень, у меня, по-моему, почка. Ольга
28. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
26/XI [1928 г. Ялта – Москва]
Милая карамелька, посылаю тебе последние цветики из нашего сада! Это тебе за твое хорошее длинное письмо. Орлов лежит в постели, я бегала к нему на другой конец города, чтобы прочесть ему твое письмо.
Конечно, очень боюсь, что цветы не дойдут в хорошем виде… Всем привет. Маша
Год по почтовому штемпелю.
29. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
3/XII-28 г. [Ялта – Москва]
Милая моя народная актриса, нет у меня слов выразить тебе мою глубокую благодарность за твое длинное письмо с описанием торжеств. Очень трогательно и изумительно было! Я с жадностью читала все то, что было напечатано в журналах и газетах, потратилась изрядно на их покупку. Воображаю, что со мною было бы, если бы я была на этих торжествах. Я, вероятно бы, громко стонала от волнения и удивляла бы своих соседей…
45
А.А. Яблочкина.
46
Павел Владимирович Массальский (1904–1979) играл сына графини де Линьер – О.Л. в «Сестрах Жерар».
47
Серо-жемчужный(франц.).
48
В преддверии 30-летнего юбилея МХАТ несколько «основоположников» удостоились звания народный артист Республики, О.Л. вошла только во вторую очередь.
49
Владимир Александрович Брендер (1883–1970), режиссер, поклонник творчества Чехова, создатель Чеховского общества, один из первых публикаторов чеховских писем.
50
Так в Музыкальном театре назвали, несколько переделав либретто, оперу Дж. Пуччини «Девушка с Запада».
51
Ольга Давыдовна Каменева (урожд. Бронштейн; 1883–1941) в то время возглавляла ВОКС (Всесоюзное общество культурной связи с заграницей).
52
Когда и Лужский и Качалов отказались играть Гаева (хотя и тот и другой его играли прежде), срочно стали вводить на эту роль В.Л. Ершова (спектакль состоялся 4 января 1929 г.).