Страница 33 из 41
Я живу, летая между Берлином и Glienicke, причем жду письма, давно не имею известий. Повторяю адрес: Berlin – Kladow, Glienicke See, Uferpromenade. Ада как нянька ходит за мной, кормит, называется моим impresario. Ел. Юр. пополнела, пыхтит, курит, волнуется, плакала, когда я пела «Глядя на луч…». Оличку с осени отдадут, кажется в театр. школу. Марина вроде очаровательного мальчишки, всегда чем-то увлечена, и шьет, и рисует красками, и выхаживает цветы, удит рыбу, гибка, как акробат, ты бы посмотрела на нее и Оличку в песке на берегу озера, какие они цирковые номера мне показывали; Ольга-большая носится, ей сейчас несколько предложений фильмовых, каждый вечер она едет в город играть. Едешь в Glienicke по чудесным улицам, аллеям, потом по лесу и выезжаешь к озеру – тишина, покой и мир, упоительный воздух.
Именины 3-х Ольг прошли прекрасно, с русскими пирогами, кот. делала сама Ел. Юл., с подарками обоюдными; только уже очень много было народу, и я устала с непривычки и от народу и от нем. языка.
Ада тебя целует. И я тебя обнимаю и целую. Твоя Оля
22. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
9/VIII-32 г. [Ялта – Берлин]
O, my dear Lady! Я получила волшебную посылку, которая шла всего только 12 дней! Дорогая, благодарю бесконечно, тем более что это было так неожиданно!
Получила ли ты мою поздравительную открытку с Гурзуфом?[292] Я в ней поздравляю всех именинниц.
Ты так хорошо и вкусно описываешь свое пребывание на озере и всех обитателей его, особенно девочек на берегу, что мне невыносимо захотелось побыть со всеми вами хотя бы один денек! Ты ведь знаешь, как я люблю Олю и Аду с давних еще пор. Маришу я хорошо знаю, может быть, она меня еще немножко и помнит, а вот маленькую Олечку я мало знаю, к сожалению, и очень бы хотела познакомиться с ней. Ты передай им всем от меня мой самый сердечный и нежный привет. Елене Юльевне также кланяюсь, с любовью вспоминаю о ней и сожалею, что благодаря С.В. я некогда потеряла ее расположение ко мне совершенно зря и незаслуженно[293].
Софочка все еще не приехала в Гурзуф, и я томлюсь у себя в музее, замученная делами и посетителями.
Будет чрезвычайно грустно, если тебе не удастся приехать хотя бы на неделю в Гурзуф.
Павлик Марков, котор. был у меня со Степановой, Горчаковым[294] и Абрамчиком[295] из «Квадратуры круга», намекал на то, что ты можешь провести сентябрь в Гурзуфе. Это было бы недурно! Мы сговорились с Марковым встретиться в Гурзуфе в один из моих выходных дней – 5 или 10-го, но, увы! Софочки всё еще нет. Буду ждать его и Степанову в Аутке.
А помнишь ли ты маленького Рамазана у Насре? Это теперь важная персона. Мы неожиданно встретились с ним и очень трогательно. Он меня узнал. Приедешь расскажу.
Ну, будь счастлива и здорова, кушай побольше и напиши, когда думаешь возвращаться восвояси.
Целую тебя несчетное число раз и еще раз благодарю за вкусную посылку. Твоя Маша.
Софочка пишет, что они с Лордом часто посещают кафе – прими это к сведению.
У нас дожди и прохладно, жары настоящей еще не было.
23. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
24 авг. 1932. Берлин [В Ялту]
Дорогая Маша, конечно, мое письмо опоздает к 28-му – все же говорю тебе: поздравляю, обнимаю и целую.
Я очень грущу, что не попадаю в мой милый Гурзуф и что не захлопнется за мной синяя калитка… Только 20-го я получила телеграмму, что отпускают до 8-го, а не до 15-го… Сердце чуяло, что так будет. До боли обидно.
Хоть бы кто-нибудь мне написал о Гурзуфе, какова беседка виноградная, цветет ли портулак, как олеандры, не глушит ли зелень террасу; делали ли ремонт. Я еще из Москвы послала Роману 200 р. на ремонт, вложила конверт с берлинск. адресом, наклеила марку и – никакого ответа. Софочка вместо письма спрашивает телеграммой, куда писать?!!
Твое письмо я получила, спасибо. Открытка с Гурз. видом, очевидно, еще все едет.
Здесь одно время была сильная жара, но опять сильно посвежело. Завтра уезжает Леонидов – вчера мы были с ним приглашены на чашку чая у полпреда Хинчука, а вечером с ним и с Адой и еще с одним знакомым в театре смотрели пьесу из мира сутенеров, взломщиков[296]– здорово, и очень хорошо играли. Два раза были в кино – очень интересно. Unter den Linden, в витрине Интуриста, огромная плаката южн. берега Крыма, и я заволновалась, увидя мой милый мыс Гурзуфский…
Влад. Ив. уехал в Женеву. Он мне не нравится, не знаю, что у него в душе творится. Мишечка[297] остался в Берлине, столуется у Цингеров.
Жизнь идет обычно между Берлином и Глинике. На днях проводили Оличку-младшую, она поехала с так. назыв. отцом в Ниццу на машине, он сам правит; он очень дружит с Оличкой. Они звонят каждый день в 11 час., и вчера Оля говорила, что у нее глаза на лоб лезут от красоты. Ведь они через Альпы поехали, увидят озера итальянск.
Я потолстела. Думаю 4-го ехать домой. Ада тебя целует, Ел. Юл. очень кланяется. Сейчас тишина у нас, с отъездом Karel Anton’a с Оличкой, а то было очень шумно.
Целую тебя, езди в Гурзуф и не забывай меня. Оля
24. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
7/IX-32 [Ялта – Москва]
Поздравляю тебя с приездом, моя дорогая Олечка!
Весьма грустно, что не удалось тебе приехать в твой очаровательный уголок, а нам послушать твоих рассказов о твоем путешествии!
В этом году твоя дачка необыкновенно красива и уютна – чудесный садик, много цветов, особенно силен портулак – большая клумба цветет ковром. Картошка умеренно закрыла балкон – море видно со всех мест круглого стола. Прозрачен даже инжир – он хворает, как и везде. Из беседки можно наблюдать только за Какенгафом.
Домик отремонтирован хорошо, вода уже не может портить стен, а от муллихи поставили стенку около твоего окна. Крышу починили. Денег хватило с остатком, на который Роман устроил скамейку на желез. ножках и кое-что по части мелкого ремонта.
Богом послан тебе этот самый Роман (с большой буквы)! Хозяйственный человек и преданный!!
Я часто бываю в Гурзуфе, хоть и трудно мне это путешествие, и сегодня утром с грустью покинула его. Я там подлечиваюсь помаленьку – беру горячие ванны морские по совету доктора Фридемана. У меня сильно болят колени и левая рука в кисти, пухнет в суставах.
Бутылочку распили с доктором и его супругой за твое здоровье. От Софочки узнаешь подробности. Софочка тоже занимается ремонтом в твоем доме – починила твой пружинный матрац и раскидное кресло. Вообще и она для тебя клад и предана сверх меры!..
Любочка счастлива как ребенок, ждет Леву, котор. обещал приехать. Одним словом, настроение в твоем Монрепо замечательное! Природа к услугам обитателей – море больше спокойное, масса лодок, пение и до сих пор знойко, как летом.
В Ялте совсем не хочется жить. Всё то же и то же – та же многолюдная канитель.
Твое письмо из Берлина – Mit Luftpost[298] – я получила, большое спасибо!
Очень хочется послушать твоих рассказов и поговорить с тобой. Мне не хватает тебя в Гурзуфе. Уедут Софочка и Люба, и я опять осиротею, опять мне будет тоскливо и одиноко.
Буду ждать от тебя длинного письма с нетерпением.
Будь здорова, целую тебя и обнимаю. Привет Николаю Дмитриевичу. Твоя Маша
25. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
26 сент. 1932 [Москва – Ялта]
292
Эта открытка не сохранилась.
293
Речь о последствиях конфликта между М.П. и И.П. и С.В., который разыгрывался в 1919–1921-е гг. и который отразился на отношении к М.П. некоторых родных и знакомых.
294
Николай Михайлович Горчаков (1898–1958), режиссер, педагог; в МХАТ с 1924 г.
295
Комсомольца Абрама играли два исполнителя: В.В. Грибков и И.М. Раевский; здесь скорее всего речь о Раевском, приятеле П.А. Маркова.
296
Возможно, речь о «Трехгрошовой опере» Б. Брехта – К. Вайля.
297
Приемный сын Н. – Д.
298
Авиапочтой (нем.).