Страница 5 из 43
- Хорошо, - проговорил он мягко.
Ее охватило дурное предчувствие, и она ощутила, словно насекомые из ее кошмаров покрывают ее кожу. Вопросы были плохими. Они действительно были плохими. Она переминалась с ноги на ногу, пытаясь стряхнуть невидимых жуков.
- Хаос, - прошептал он. - Послушай меня, Красавица.
Девушка уставилась в темноту, скуля и моля о помощи. Господи, пусть кто-нибудь поможет ей разобраться во всем, сделать так, чтобы все прекратилось.
- Вопросы не были плохими. Они были правильными. Ты должна была задать их, проклятье все опутывало ложью.
Слова, что он произносил, пронзали ее голову, словно рикошетная пуля, но она крепко сомкнула веки, ожидая их удара, чтобы они проникли в нее и сделали то, что должны были. Она знала, близится нечто. Хаос задыхалась в темноте, чувствуя приближение чего-то неотвратимого. Что это могло означать? О, Боже, что это могло быть? Внезапно прошлое с силой нахлынуло на нее и за считанные секунды извергло все грязные подробности в ее сознание, требуя ее просматривать собственные воспоминания, смотреть и размышлять, смотреть и понимать. «Точки, Хаос, точки, соедини их, соедини вместе точки, глупое дитя».
Она не желала вспоминать, но ей пришлось, даже несмотря на то, что она боролось за возможность не делать этого. Невероятный ужас раскрывался перед ней, как иллюстрированные картинки в книге, расплывчатые и кровавые. Части тел, фрагменты младенческих тел; распахнутые глаза, широко раскрытые глаза на бесчисленных лицах, молодых, старых; и муки, муки, искажающие эти лица, красивые и обезображенные; последствия, последствия богохульств, грехи, все были осквернены ими, но не очищены, никто не был очищен от грехов!
Пронзительный полный ужаса крик вырвался из Хаос, заставляя ее яростно содрогаться, заламывая руки в темноте.
- Хаос, - закричал ей Соломон.
Она неуклюже отступила назад, сражаясь за каждый глоток воздуха, и ударилась спиной о стену, неистово тряся головой. Она боролась изо всех, чтобы удержаться, чтобы ухватиться за что-нибудь. Но нечто переполняло ее, и она не могла понять, что это было, она лишь осознавала, что нечто приближается, чтобы всецело подчинить ее себе.
- Соломон! - закричала она так громко, как только могла.
- СООООЛОММООООННН ГОРРРДЖЖЖЖЖ!
Он был словно ангел. Ангел, олицетворяющий свет, освещая своим присутствием эту темноту и вырывая ее оттуда. Он спасал ее лишь прикосновением рук, Соломон крепко обхватил ее лицо ладонями. И обрушил на нее поцелуй, целуя ее чертовски сильно, вырывая из тысячи дьявольских рук.
Она вцепилась в него, пребывая в полном отчаянии, чувствуя, как ее разум вырывается из дьявольских лап, устремляясь вверх. Но ее сознание никогда не задерживалось там, никогда. Скоро оно вырвется из ее тела, и искры света разорвут ее пополам и осядут внутри ее души, стремительно пронося ее через всю Вселенную за один вдох.
- Я хочу любить тебя, - захныкала она прямо в его губы, отчаянно желая сделать это сейчас и никогда не останавливаться. - Я хочу тебя. Хочу семью, хочу детей. Я хочу от тебя детей!
Всего лишь вероятность заполучить такой дар заставила ее издать крик радости, за которым последовало паническое чувство страха, что уже слишком поздно для нее. Было слишком поздно исправлять тот бардак, в котором они оказались.
- Неужели проклятье лгало? - ей необходимо было знать наверняка. – Неужели проклятье обмануло меня в том, что мне никогда не будет суждено полюбить? О том, что мне не суждено испытать счастье?
Она с силой выдавливала из себя слова сквозь болезненный ком, стоявший у нее в горле.
- Лгало! - жгучее убеждение заставило надломиться его голос, и ее сердце болезненно сжалось. Она могла лишь задыхаться снова и снова, испытывая радостное облегчение. - Оно лгало тебе, Красавица. Оно породило так много лжи, - он выдохнул, покрывая ее лицо быстрыми поцелуями, словно мог очистить от всего этого своими губами. - У тебя есть я. У тебя есть моя любовь, и ничто не сможет отнять этого у тебя, - он произнес это так твердо, что она поверила ему. - Нам нужно выбираться отсюда Хаос, ты должна помочь мне вытащить нас отсюда.
Безотлагательность в его голосе и искренность в этих словах подтолкнули ее освободиться из его объятий и броситься на поиски возможности выбраться из комнаты. Ей нужно было предугадать, какой ход Мастера будет следующим.
- Что ты делаешь?
Она замерла на мгновение. Подготовка к ритуалу. Следующим его шагом будет подготовка, он должен был подготовить их должным образом. Охвативший ее страх украл у Хаос дыхание, подтолкнув ее продолжить сумасшедшие поиски вдоль стен этой крошечной комнатушки. В какой именно комнате они находились?
- Я знаю эти комнаты, - выдохнула она, чувствуя под ладонями бетонные стены. - Мы находимся под психиатрической больницей, - прошептала она, сохраняя голос тихим, надеясь, что таким образом Мастер не сможет услышать ее мысли. – Есть… скрытые ходы под ней, про которые никто не знает кроме Ордена, но я знаю про них все. И если мы сумеем выбраться отсюда, я смогу нас вывести.
Но четко она понимала одно... не было смысла убеждать Мастера в его заблуждениях, он все равно не станет слушать. Когда Соломон говорил все те вещи про него, открывая правду на то, что Мастер под действием проклятья, она знала, она прекрасно знала, что он был прав во всем. Боже, и это означало, что она не была сумасшедшей на протяжении всех прошедших лет. Она знала, что что-то было не так. Так много раз ее одолевали сомнения, и каждый раз он заставлял ее замолчать, когда она произносила не те слова, пока полностью не поверила, что ее пытает злой дух, и что она была никчемной и нуждалась в строгой дисциплине. Она задрожала в темноте, но подавила рыдание, когда подумала о том, как часто он помогал ей переломить себя.
- Что это? - спросил Соломон.
Она вздрогнула от звука его голоса, понимая, что он обыскивает комнату вместе с ней. Вытянув руку, она подошла к нему.
- Где? - прошептала она.
- Здесь. Я здесь.
Она, наконец, сжала его вытянутую руку и позволила подвести себя к тому, о чем он говорил. Она коснулась того, что на ощупь было похоже на металлическую петлю. Пока она пыталась вспомнить, что это были за комнаты, ее желудок болезненно сжался, а грудь стиснуло от воспоминаний. Стыд начал душить ее, когда она задумалась над вопросом, на который было потрачено так много времени, чтобы подавить его. Уверены ли они, что поступают правильно?
Она не могла позволить себе думать о том, насколько многое из этого могло быть неправильным, или что в этом есть что-то правильное, она просто не могла себе этого позволить. Не сейчас. Или, возможно, она просто хотела остаться и принять то, что заслуживала. Но Соломон не заслужил такой участи.
- Это комната для проведения обряда приготовления, - проговорила она, вспоминая для чего нужны крюки на стене. Чтобы приковывать человека, удерживать в неподвижном положении, пока они подготавливают его.
- Для чего именно? Что они будут делать?
- Все, что будет говорить Мастер. Каждый раз это проходит по-разному. Действия зависят от покаяний. Дверь, давай подойдем к ней.
- Покаяний?
- Да, помнишь? - она ухватилась за его руку в темноте, и он повел ее по крошечной камере, которая была площадью не больше десяти на десять метров. - Каждую неделю после исповедей, он знает, какое осквернение будет проведено.
- Как?
- По глубине провинности определяется наказание.
Она вымученно ответила, стараясь не задумываться о том, насколько правильно или неправильно будут звучать ее слова.
- О, Боже, - прошептал Соломон. - Что именно ты ищешь?
Хаос отыскала то, что хотела нащупать, пока ее пальцы двигались по петлям.
- Я помогала устанавливать многие из этих дверей. Я припоминаю, как подумала, что довольно-таки нелепый у них дизайн, но я никогда ничего не высказывала по этому поводу вслух.
- Что ты имеешь в виду?
- Тут стоит металлический стержень, который поддерживает все петли вместе, он похож на штырь, который вставлен посредине.