Страница 38 из 43
И получил в ответ больше нервной нерешительности. Поглаживая большим пальцем ее щеку, он прижался к ее лбу своим и прикрыл глаза на пару секунд. Она вновь читала его, словно открытую книгу. Его мысли и эмоции были сосредоточены на отце, и тело вновь охватило оцепенение, как только он вспомнил о Шантиль.
Казалось, словно его мышцы отказывались взаимодействовать с Хаос до того момента, пока они, как полагается, не похоронят Шантиль. В то же время часть его сознания задавалась вопросом: «А что если она жива? Что если она все еще любит тебя? Нуждается в тебе? Желает тебя? Как ты почувствуешь себя, если увидишь вновь ее?».
Как только он будет знать наверняка, что с ней произошло, он будет свободен. Быть свободным – означает делать то, что ему нужно сделать для Хаос. Он хотел ей все объяснить, но не в тот момент, когда они должны скрываться, для того чтобы спастись.
Возможно, он сделает это в отеле. Может, они возьмут две комнаты, и у него появится шанс заверить ее так, как она в этом нуждается.
Глава 18
Соломон подумал, что этот момент уже никогда не настанет, когда, наконец, запер за собой дверь гостиничного номера на ключ. Закрывая окна, он осмотрел окружающую обстановку, прежде чем плотно задернуть шторы.
Затем он повернулся и посмотрел на Хаос. Она испугано сидела на кровати, выглядя словно Дева Мария, над чьим достоинством надругался сам дьявол.
- Не хочешь принять душ?
Она поднялась на ноги, но ее взгляд не коснулся его лица, он остановился на груди.
- Ты первый. Пожалуйста.
Соломон подошел к ней и заключил в объятия, ненавидя ощущение того, насколько сильно она напряжена. Он крепко стиснул ее и едва слышно произнес:
- Хорошо, Красавица. - Он неподвижно стоял с закрытыми глазами, просто укачивая ее в своих руках, нежно поглаживая спину. Чуть погодя он направился в ванную.
Раздевшись, Соломон уставился немигающим взглядом на душевую шторку. Господи, настоящий душ. Каково это будет? Казалось, прошли годы с того момента, как он по-настоящему мылся. Он включил душ и отрегулировал поток теплой воды, под который с удовольствием и забрался. Соломон не хотел задерживаться здесь надолго, оставляя Хаос наедине с ее мрачными мыслями. Он быстро ополоснул короткий ежик волос, который теперь был у него вместо прежней длины, медленно двигаясь по заживающим ранам. Налив на мочалку жидкое мыло, он начал осторожно обтирать тело, так как струпья от ожогов зажили еще недостаточно и не очень хорошо реагировали на соприкосновение с водой.
Наконец, он закончил и выключил воду. Схватив полотенце, он обернул его вокруг талии, даже не удосужившись насухо вытереться. Он волновался о Хаос.
Открыв дверь, Соломон свернул за угол, наблюдая за ней тревожным взглядом. Она сидела на том же месте, что и прежде, немного раскачиваясь из стороны в сторону, впившись ногтями в собственную руку. Заметив его, она быстро опустила глаза. Что творилось у нее в голове?
Он подошел к ней и протянул руку, понимая, что ему снова придется исполнять роль доктора и настоять на том, чтобы она вернулась к прежнему верному образу мыслей.
- Я хочу помыть тебя, Красавица.
Она взглянула на его руку, потом ее глаза неспешно прошлись вверх по его обнаженному торсу. Обжигающее ощущение ее жесткого, неистового взгляда заставило его член затвердеть.
Ее губы приоткрылись, когда она вложила свою руку в его раскрытую ладонь, и, Боже, она покорно следовала его приказам, словно была его пленницей.
Он сам себе напомнил, что таковой она и была. Пленницей своего собственного кошмарного прошлого. Ему не следует забывать об этом, он должен быть терпеливым. Двигаться медленно.
Соломон также вспомнил, что удовольствие — чувство, которое она испытывала реже всего. Да, удовольствие. Оно поможет сломать ее внутренний сдерживающий барьер, чем бы тот ни был.
***
Хаос старалась дышать и думать одновременно. Ее разум буквально взорвался, когда Соломон вышел из ванны в одном полотенце. Его тело было все еще влажным и блестящим от капелек воды, и, Господи, она хотела броситься к нему, упасть на колени и облизать каждый миллиметр его тела.
Но желание ее тела и разум противостояли друг другу, отказываясь взаимодействовать, двигаясь в разных направлениях! Ее тело находилось рядом с ним, готовое исполнить все, что он пожелает. Но ее разум продолжал противиться этому, посылая противоречивые сигналы, заставляя вести себя, словно она безумна.
И теперь он вел ее в душ, а она испытывала страх. Почему? Почему она так испугана? Словно ожидая этого вопроса, в ее голове тут же всплыл ответ на него. Потому что это будет больно. Она испытает невыносимую боль, когда он выберет Шантиль и выбросит Хаос из своей жизни.
Когда они вошли в ванную, девушка ахнула, как только он прикрыл за ними дверь. Она застыла на месте, глупо уставившись на душ. Соломон не произнес ни слова, когда отодвинул ее волосы в сторону и начал расстегивать ее платье. О, Боже. Это ощущалось так, словно ее готовили к погребению. Именно это она и заслужила. Быть растерзанной на части. Она должна запомнить это. Если Хаос сосредоточится, тогда все будет проще.
Его пальцы нежно ласкали ее, когда он спустил платье по плечам. Материя упала к ее ногам лужицей, а теплый воздух ванной комнаты обласкал ее обнаженную кожу, заставляя затвердеть соски.
- Присядь, - проговорил он ей.
Она прикрыла глаза, затем отвела взгляд вправо, посмотрев на сидение унитаза. Она осторожно присела, смотря строго перед собой, не поднимая взгляд, все еще пребывая в состоянии страха.
Он опустился на пол и обхватил ее правую ногу, расшнуровывая ботинок и снимая его. То же самое он проделал с левой ногой, после чего отставил обувь в сторону.
Он поднялся на ноги, и вновь ее тело противоречиво среагировало вразрез ее мыслям, когда она попыталась взглянуть на него. Соломон сбросил с себя полотенце, и с ее губ сорвался вскрик, громкий и стыдливый, когда она уставилась на его красивый член. Он повернулся к душу и отодвинул занавеску, пока ее взгляд неотрывно следовал за источником желания. Включая воду, он вновь протянул ей руку.
Хаос уставилась на нее, зная, что это был последний шаг перед всепоглощающим пламенем. Протягивая свою руку навстречу, она приняла его, вручила ему свою жизнь. Отдала свою душу. Она была уверена, что он даже не подозревал об этом. И это было нормально. Он не должен переживать из-за ее личных страданий. Никогда. Больше никогда она не позволит этому произойти.
Хаос забралась в душ и повернулась лицом к струям воды, прикрывая глаза в ожидании. От влажного пара, сконцентрированного в таком небольшом помещении, кружилась голова, плавя оставшееся в ней сопротивление.
Соломон развернул девушку лицом к себе, подставляя ее спину под струи воды, и помог ей намочить волосы. Каждое его прикосновение было подобно крошечным языкам пламени, неистово касавшимся ее плоти.
Его пальцы прошлись по всей длине ее волос и устремились к вискам... нежно пробежались по лицу. И двинулись ко рту. Ее губы приоткрылись с отчаянным вздохом, когда он погладил их подушечками пальцев.
Его пальцы исчезли, и она практически захныкала от внезапной болезненной потери его прикосновения. Начиная с ее стоп и поднимаясь выше, он омывал каждую часть ее тела. Такое трепетное внимание к ее плоти воплощалось для Хаос в чистейший акт преклонения. Он неспешно скользил ладонями по каждому дюйму ее тела, прослеживая, поддразнивая, мучая ее. Прикасаясь ко всему, за исключением местечка между ее ног.
Затем он приступил к омовению верхней части ее тела. Притянув Хаос к себе, он обнял ее, его лицо оказалось совсем близко. Хаос наблюдала за его руками, пока те гладили ее по животу, а его твердый член вжимался в нее. Она попыталась втянуть в легкие достаточное количество воздуха, когда почувствовала, как его эрекция набухла и дернулась у ее задницы, а его тяжелое дыхание обожгло ее щеку.