Страница 33 из 34
— Прости. Ты удивлен? — она снисходительно рассмеялась.
Я бросил на нее угрюмый взгляд.
— Мне предложили хорошую должность в Портленде, — опустив глаза к полу, быстро произнесла она. — Само собой, я согласилась. Лукасу должно понравиться там, — вернув на свое лицо улыбку, Шарлотта откинула копну волнистых волос за плечо. — В часе езды океан, так что мы могли бы часто гулять по побережью. Это гораздо веселее, чем смотреть на унылые виды Рапид-Сити.
— И как давно?
Она вопросительно приподняла бровь.
— Как давно решила уехать и забрать Лукаса?
Шарлотта закатила глаза и, пододвинув кресло к столу, села в него.
— Спустя несколько дней после Рождества, — она закинула ногу на ногу, не сводя с меня неподвижного взгляда. — И я не забираю у тебя Лукаса. Ты можешь приезжать к нему и видеться с ним столько, сколько пожелаешь. Все в порядке.
Сумасшествие какое-то!
Я только-только привык к мысли, что у меня есть сын. Я привык к ответственности, которую обязан нести за него до конца своих дней. Черт. Встречи по выходным — ничтожная часть того времени, которое я бы хотел проводить с ним. Моим сыном.
Я чувствовал несправедливость по отношению к себе и Лукасу. Ненависть к Шарлотте за ее решение была сильнее и горячее облегчения, теплившегося спокойным морем в душе.
Проклятье.
Я буду скучать за Лукасом.
— Я буду приезжать, когда захочу, — отчеканил я, впиваясь в Шарлотту пронизывающим взглядом.
Ее улыбка стала шире.
— Конечно, — она слабо кивнула. — Я не собираюсь запрещать тебе. Я буду рада, если ты не позволишь Лукасу забыть твое лицо.
Ни за что на свете.
Издав громоздкий выдох, я сжал пальцами переносицу.
— Дело не только в том, что я нашла работу лучше, — вдруг призналась Шарлотта.
— Меня мало заботят причины твоего переезда, — сказал я.
— Да. Но я хочу, чтобы ты знал.
— О чем?
Закусив нижнюю губу, Шарлотта склонилась над столом.
— Я скажу это один раз. Только один, — как бы в подтверждение своим словам она вскинула указательный палец. — Потому что мне будет не уютно, если я не использую свой единственный шанс изъясниться.
Я чуть сощурил глаза, пытаясь прочувствовать подвох.
— Снова что-то затеяла? — предположил саркастично.
Шарлотта усмехнулась, подперев ладонью щеку.
— Нет. На этот раз я просто хочу сказать тебе несколько слов на прощание. Ради бога, не нужно делать такое лицо, — кажется, мой недоверчивый, недоуменный вид искренне забавлял ее.
— Говори и уходи, — небрежно проронил я. — У меня куча дел.
— Буду краткой. Я ни о чем не жалею, Зак. Я пыталась заполучить тебя, прибегая к не честным способам. Поступая не правильно по отношению к твоей девушке и твоим чувствам к ней. Думаешь, я конченая эгоистка? Все не так. И у стервы, вроде меня, есть принципы. Немного иные, но все же они есть.
Я был на грани смеха и приятного удивления. Шарлотта Скарлет умеет признавать собственные ошибки? Ух-ты.
— Чтобы ты знал, Зак — я не жалею, что хотела разрушить ваши отношения с Наоми ради себя. Ради Лукаса. Но я признаю, что потерпела поражение. У меня есть гордость, поэтому я отступаю, так как осознала, что наши дороги далеки друг от друга. Поздновато, но я поняла, что здесь не на что рассчитывать. Ты чересчур упрямый сукин сын.
— Я даже не знаю, что сказать, Шарлотта, — проговорил я, пожав плечами. — Оказывается, ты не такая идиотка, какой я тебя считал.
— Умерь свое высокомерие, грубиян, — она смерила меня бесстрастным взглядом. — Не думай, будто ты лучше меня. Ты такой же испорченный и эгоцентричный, как я. В этом мы похожи.
— Не льсти себе. Я не идеальный человек, но не сравнивай меня с собой.
— Да-а-а, — она вздохнула и замотала головой. — Надеюсь, что Лукас не пойдет в нас и станет достойным человеком.
В этом я охотно согласился с ней.
— Что ж, на этом, я думаю, мы поставим точку, — подвела итог Шарлотта, встав с кресла и пригладив черную юбку. — Не забудь подписать заявление, — она указала пальцем на документ, который я, оказывается, все это время не выпускал из рук. — Может, пообедаем вместе? Ну, знаешь, прощальный ланч.
Я помахал ей.
— Обещаю, скучать не буду.
Запрокинув голову в звонком смехе, словно мы были старыми добрыми друзьями, и я только что рассказал приятельскую глуповатую шутку, Шарлотта развернулась и легкой осанистой походкой покинула мой кабинет.
ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ ГЛАВА
ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
— Готова загадать желание?
Максимально сосредоточившись на пяти разноцветных свечах, воткнутых в огромный торт с небольшими декоративными фигурками улыбающихся панд из белого и черного шоколада, Алексис поджала губы, сжала маленькие, пухлые кулачки и кивнула Наоми.
— Да, мамочка.
Моя жена с любовью погладила девочку по светлым кудряшкам.
— На счет раз, два, три!
— Хочу, чтобы мама и папа сделали младшего братика, потому что старший братик Лукас не хочет играть со мной, потому что он уже большой! — громко проговорив это, Алексис крепко зажмурилась и задула свечи.
Воцарилась тишина, которую я нарушил глухими смешками. Густо покрасневшая Наоми, придя в себя от неожиданного желания нашей дочери, стрельнула на меня растерянными глазами. Я приложил кулак ко рту и закашлял, скрывая смех.
Я не мог поверить, что сегодня Алексис Роджерс исполнилось пять лет.
— С днем рождения, детка! — улыбнувшись с любовью, Наоми захлопала в ладони.
Задорный детский смех заполнил просторный зал с высоким сводным потолком нашего дома в верхнем Манхэттене.
— С днем рождения, моя Пандочка, — я подхватил Алексис на руки и закружил в воздухе. — Я в восторге от твоего желания, — прижав к себе малышку, сказал я ей на ушко.
— Правда-правда, папочка? — все еще хохоча, Алексис потянула меня за щеку.
— Конечно. Торжественно клянусь, что мы приступим к его исполнению в самое ближайшее время, — я крепко подхватил ее одной рукой, а второй по-солдатски отсалютовал.
Я поцеловал дочку в маленький лобик и подмигнул Наоми. Она закатила глаза, одними губами произнесла: «Даже не думай» и принялась разрезать торт.
Ну-ну. Еще посмотрим.
Мы переехали в Нью-Йорк, как только Наоми забеременела. Я узнал, что она ждет ребенка, спустя три месяца после того, как мы поженились шесть лет назад. Те девять месяцев были самыми непредсказуемыми и удивительными. И я до сих пор сомневаюсь, что Наоми страдала от токсикоза больше, чем я.
Наоми рожала в одной из лучших клиник США, и, слава богу, роды прошли благополучно и без осложнений.
Алексис Роджерс появилась на свет семнадцатого апреля ровно в двадцать три часа и семнадцать минут, спустя пять часов после того, как я привез Наоми в больницу.
Как только я увидел ее, плачущую и такую крошечную, мой мир изменился. Не окружающий меня мир (хотя он, в прочем, тоже), а внутренний. Мой мир. Моя душа. Впервые взяв свою дочку на руки, я понял, что стал другим человеком. И это ощущение совершенно отличалось от того, когда я полюбил Наоми, и даже когда в моей жизни появился Лукас.
У меня появилась возможность наблюдать, как растет мой ребенок.
Я запечатлел все значимые события в жизни Алексис. Ее первым словом стало «панда», вместо мамы и папы, поэтому в кругу семьи мы звали ее Пандочка. Она пошла, когда ей было девять с половиной месяцев. Я буду помнить всю жизнь те бессонные ночи и утомительные дни, когда у малышки резались первые зубки.
Я познал всю прелесть и горесть отцовства растущей девочки.
Я боялся будущего, когда спустя еще лет десять Алексис вступит в подростковый период, начнет интересоваться и встречаться с мальчиками. Я боялся мыслей о том, что не справлюсь, когда придет время поговорить с ней о смущающих нюансах половых отношениях между мужчиной и женщиной, когда она приведет какого-нибудь Райана к нам домой, чтобы представить в качестве своего бойфренда.