Страница 41 из 47
Жду ответа на телеграмму[488], и, верно, не дождусь. Хоть бы письмо написала! Ведь время такое тяжелое, а от вас ни слуху ни духу.
Милая Маша, надо отправить в Ялту больного бедного техника, но не в санаторий, а так, чтоб ему найти занятие там, или урок (знает языки), или чертежником, вообще что-нибудь. У него жена и ребенок, которого они отдали уже, чтоб он не заболел с голоду и лишений. Умоляю тебя, устрой, повыспроси, это так все ужасно. У него кровохарканье. Жена уже всю осень просила работы, и ничего нигде нет. Скажи Срединым, Ярцевым, Татариновой, может, что наклюнется. Тогда соберу ему денег на дорогу.
Ответь мне сейчас же, очень прошу тебя.
Как мамашино настроение, здоровье.
Бунин поросенок, так и скажи ему. Мог бы зайти, сказать, что едет к вам, я бы послала чего-нибудь.
Газета «Новая жизнь» (издательница М.Ф. Андреева) уже конфискована первым номером, за приложение (программа соц. демокр. партии).
Зачем этой женщине искусство?!
Ты вообще приедешь в Москву или нет? Ивана давно не видела.
Целую тебя и мамашу крепко. Оля
Хранится в папке за 1916 г. (ОР РГБ, 331.77.34). Год устанавливается по изданию первой легальной большевистской газеты «Новая жизнь», которой фактически руководил Горький; просуществовала она с 27 октября по 3 декабря 1905 г.; вышло 28 номеров.
46. М.П. Чехова – О.Л. Книппер
3 ноября [1905 г. Ялта – Москва]
Милая Оля, наши письма, вероятно, разошлись – я писала тебе. Сейчас прошел слух, что в Москве разгромили будто половину Пречистинки, правда ли это? Какое мученье! Мы исстрадались тут – боимся за вас. У нас тоже уже плохо стало, страшно выходить из дому, хулиганы работают вовсю. Говорят, что в Питере опять забастовка! Боже, какая жуть! Значит, нужно подождать ехать в Москву – мы уже начали было собираться. Лучше бы уж всем быть в одном месте. Если так плохо в Москве стало, то не приехать ли вам всем в Ялту, все-таки менее опасно. Скажи Ване, не отправит ли он свою семью в Ялту – пусть только телеграфирует об этом.
Сделать для твоего техника в смысле занятий или уроков ничего нельзя – абсолютный застой в делах. Средин болеет сильно[489]. Ярцев занят политическими делами[490], Татаринова совершенно разорилась и теперь бедствует – все описано. Единственно еще можно было бы устроить его как больного на частной квартире или в санатории, собравши хотя рублей 30 в месяц, остальное можно было бы добавить из благотворит. общества. Завтра поговорю об этом с Альтшуллером – больше некого просить. Елпатьевский уехал. Я так волнуюсь известиями из Москвы, что даже не могу писать. Сердце прыгает, как птица в клетке. Как только все поуляжется, так и приеду в Москву. Ты мне откровенно напиши – можно ли мне ехать со старухой матерью в такое смутное время. Буду ждать твоего письма с нетерпением.
Целую тебя крепко и обнимаю. Твоя Маша
Хранится в папке недатированных (ОР РГБ, 331.106.11), но, несомненно, оно является ответом на предыдущее письмо.
47. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
16-е ноября [1905 г. Москва – Ялта]
А ты все не решаешься ехать, милая Маша?! По-моему, здесь все-таки покойнее всего. Неужели тебе сидится в Ялте? Отлично можно было ехать все это время. Только, конечно, после ялтинского дома и приволья покажется неуютно жить в маленькой квартирке, без горизонта.
Мне так стыдно перед мамашей, что я ей не пишу, но, право, не присаживаюсь к письменному столу. Дома только ночую и ем – одна, с Джойкой, кот. не может равнодушно видеть жующего человека. Квартиркой я довольна, очень уютно у меня. Я здорова, даже кишки не очень мучают.
Играю я, кажется, недели три без передышки, а по праздникам по 2 раза на день – хорошо? Чувствую себя ремесленницей иногда, когда нет нерва и когда я теряю стыд на сцене, т. е. играю как мертвая. Но это никогда не случается в пьесах Антона, а только в ненавистных мне «Детях солнца». Хотя меня очень хвалят за Маланью, но я ее передаю Бутовой, мне слишком тяжело играть ее. Сборы делает только эта пьеса. Остальные идут на 600–800 р. Скверно. Писать трудно обо всем, приезжай, расскажу. В жизни идет перелом и в искусстве, по-моему, тоже. Леонид Андреев написал чудесную пьесу «К звездам». Кошмарен только 3-й акт, но зато он разрешается в такой 4-й акт, в такой сильный по мысли, по красоте, по силе, что не верится, чтоб это написал русский, да еще Андреев. Пьеса вне времени и пространства. Восхитительно перепутано реальное и ирреальное. Увлекает, уносит. Боюсь заранее сильно восторгаться, но мне нравится. Несомненно, чувствуется там современное движение, но видно, что пишет художник, а не маляр[491].
Сейчас репетируют «Горе от ума». Только когда оно будет готово! Я занята только в 3-м акте – графиня-внучка. Как-то мы переживем денежный кризис! Его сильно ждут. Вишневский вроде зверя, угнетен, кидается на всех, кричит, что надо ликвидировать дело. С этой Студией еще влетел Конст. Серг.![492] Вообще дай Бог пережить эту зиму, только бы не рухнул театр. Мы все все-таки бодры, болтаем глупости, живем.
Бывала я на земских съездах, слушала ораторов, интересно. Читаешь ли ты противную газету «Новая жизнь»? Узкая, нехорошая.
По-моему, лучше приезжай скорее, лупи на Симферополь на лошадях: здесь, право, ничего, а спокойствие на Руси вообще пока нельзя ждать.
Целую тебя крепко и очень жду. Оля
Год по содержанию.
48. О.Л. Книппер – М.П. Чеховой
26-е ноября [1905 г. Москва – Ялта]
Дорогая Маша, дойдет ли это письмо – не знаю. Везет его сын Достоевского[493] до Симферополя, а там как будет – не знаю. Приложу записочку к Маше Скадовской, может, со случаем переправит тебе[494]. Вот времена-то! Что делается! Чего ждать? Не знаю, не знаю. Все напряжены, все нервны, вся жизнь перевернулась. Все старое стало не нужно. Партии грызутся, озлоблены. Кто верх возьмет? Кто был месяц тому назад красным и опасным – теперь считается отсталым. Жизнь пульсирует.
Я как-то покойно жду и не волнуюсь. Интересное, большое время.
Воображаю, как тяжело сидеть без известий, без газет, или как-нибудь получаешь?
Мы все живы и здоровы. Я, кажется, целый месяц подряд без передышки играла и вчера первый вечер была свободна, была в Малом театре с Иваном, Марусей Маклаковой и Вормсом на новой пьесе Южина «Невод»[495]. Скука непомерная. Стоил мне этот вечер 55 рубл., кроме платы за билет у меня украли мешок. Это ужасно – из-за партерной публики, 20 р. было моих и 25 маминых денег. Не возмутительно ли это! При раздевании я поставила мешочек на подзеркальник и только отвела глаза, чтоб взять шапку из рук Ивана Павл., оглянулась и тю-тю.
Мое последнее письмо, наверное, не доехало до тебя, попало в забастовку. Получила ли ты телеграмму о высылке пальто и само пальто? Это меня беспокоит.
Как мамаша? Меня волнует, что вы там сидите на отлете, а Иван говорит, это лучше. Во время Севаст. бунта я сильно беспокоилась. Как твое здоровье? Так много всего накопилось, что не знаешь, что писать.
Как театр проскрипит – не знаю. «Горе от ума» будет готово к праздникам[496], а потом беремся за пьесу Л. Андреева «К звездам» – великолепная пьеса. «Дети солнца» делают сборы еще, а старые пьесы хоть не ставь. «Чайка» дала 500 р. последний раз. Тяжелое время. Все трещит, ломается.
488
См. предыдущее письмо.
489
Речь о Л.В. Средине.
490
Речь о художнике Григории Федоровиче Ярцеве (1858–1918), владельце дачи в Ялте. Вскоре он был выслан из Ялты как неблагонадежный элемент.
491
7 января 1906 г. Главное управление по печати сообщило Н. – Д., в чьем ведении формально находилось формирование репертуара, о запрете этой пьесы Л. Андреева к постановке.
492
Студия на Поварской, в которую, ко всему прочему, К.С. вложил значительные личные средства, по совокупности причин – как эстетических, так и политических – в конце октября прекратила свое существование.
493
Речь о Федоре Федоровиче Достоевском (1871–1922), коннозаводчике, казначее Императорского скакового общества.
494
Мария Александровна Скадовская (урожд. Шлиппе; 1868–1917), подруга О.Л. с юношеских лет.
495
Премьера пьесы А.И. Южина «Невод» состоялась 22 ноября 1905 г.
496
Премьерой «Горя от ума» 26 сентября 1906 г. открывался следующий сезон.