Страница 12 из 13
Теперь о важности дефиниций. Стайка детей окружает Одиночку в сельской местности, и один из них спрашивает: «Вы американский гангстер?» Когда тот отвечает отрицательно, отчетливо понимаешь: он ведь в самом деле не гангстер, поскольку действует в одиночку, и точно не американец (как не американец – сам Исаак де Банколе). На экране пока не было вообще ни одного американца. А значит, им пора появиться. Это и происходит в кульминации и развязке картины, проясняющей все, что не было ясно до сих пор.
На протяжении всего фильма за Одиночкой следит вертолет – еще одна прямая отсылка к «Отпуску без конца», в котором шум вертушки напоминал одному из безумных персонажей о якобы все еще идущей войне. Одиночка всерьез готов вести себя как на поле битвы и по возможности скрывается от наблюдения. Так он добирается до точки приземления вертолета – тщательно охраняемой вооруженными до зубов коммандос крепости Американца в глубине андалусийской пустыни. Туда ему предстоит проникнуть, чтобы убить злодея. Джармуш прибегает к тому же гениальному ходу, что и во «Вниз по закону» и «Псе-призраке»: никак не показывая механизма этого неосуществимого подвига, он просто переносит, как по волшебству, своего героя в бешено укрепленный кабинет противника. А на вопрос: «Как ты сюда попал?» – тот моментально отвечает: «Использовал воображение».
Джармуш напрямую пользуется магическими способностями кинематографа, пренебрегая любыми имитациями жизнеподобия и сближая свой фильм с теми «старыми картинами, которые были подобны снам». Любопытно, что, произнося эту формулу, блондинка Тильды Суинтон описывает сцену из «Сталкера», другого фильма о проникновении в непроницаемое пространство.
Американец в исполнении Билла Мюррея так же карикатурен и условен, как и остальные персонажи-символы фильма. Он носит строгий костюм политика или бизнесмена и щеголеватый красный галстук, на лацкане звездно-полосатый значок. Он ставит себя выше других, и потому ему самое место – на кладбище; об этом еще до его появления в кабинете иронически сигнализирует скалящийся череп на столе – появившись, Американец вешает на него свой парик (разумеется, он фальшив и в этом). Американец не верит в воображение и отмахивается от фраз-заклинаний Одиночки нецензурными ругательствами – грубость слов, как он считает, может испугать или ранить. Он гибнет, задушенный струной, а его собственное оружие, пистолет, дает одну осечку за другой. Разумеется, выбор актера на эту роль тоже символичен и остроумен: Мюррей в карьере Джармуша – знак коммерческой удачи, которую теперь он уверенно душит, провозглашая власть фантазии над прагматизмом.
В этой сцене можно усмотреть разочаровывающий политический посыл – обычно Джармуш чурается политики, но оговаривался не раз, как ему отвратителен ее американский извод. Однако, судя по последнему диалогу Одиночки с Американцем, всё проще и глобальнее. Мировое братство людей воображения заказало идеальному исполнителю убийство здравого смысла – того, который контролировал вселенную и кичливо говорил об этом вслух. Здесь его контролю наступает предел.
А заодно – самоконтролю возвращающегося в Мадрид Одиночки. На последней картине, к которой он приходит в музей, – ничего, кроме белизны. Как и на последней записке из последнего спичечного коробка. Сложив свой прекрасный костюм в неизменную сумку, он убирает ее в камеру хранения, а талон прячет в коробок и выбрасывает в мусор. Вместо костюма на нем зеленая спортивная кофта с флагом Камеруна; в таких ходит по улицам европейских городов неотличимая друг от друга африканская молодежь. И когда Одиночка выходит на улицу, следившая за ним камера оператора-виртуоза в последнем движении некрасиво, будто пьяно, съезжает вниз. Как сказано в финальном титре, «Нет границ – нет контроля». А что есть? Лишь свобода.
Виктор Коваль
Музыка: Мулату Астатке
На визитке у этого усатого безволосого человека, похожего округлостью своих очертаний на турецкого бунтовщика Фетхуллаха Гюлена, так и написано: «Мулату Астатке, отец эфио-джаза».
10
Артюр Рембо. «Пьяный корабль». Перевод Владимира Набокова.