Страница 4 из 43
Проследив за направлением ее взгляда, я поняла, что подруга заметила газету в моих руках, и поспешно положила ее обратно.
— Конечно, — согласилась я. — Как скажешь.
Я решила, что лучше поесть, пока есть возможность. Во мне крепло ощущение, что скоро я буду очень занята.
Глава 3
— А, ангелы РЛС, — сказал отец Доминик.
Я даже не подняла головы. Шлепнувшись на один из стоящих перед его столом стульев, я играла на «Геймбое», который был конфискован каким-то преподавателем у ученика и в конечном счете очутился в верхнем ящике директорского стола. Я собиралась иметь этот ящик в виду, когда придет Рождество. Мне пришла в голову отличная мысль, где взять подарки для Сони и Балбеса.
— Ангелы? — проворчала я, и не только потому что жутко проигрывала в «Тетрис». — По-моему, в них нет ничего ангельского.
— Насколько я понимаю, они были очень привлекательными молодыми людьми. — Отец Дом подвигал туда-сюда пачки бумаги, которыми был завален его стол. — Заводилы класса. Золотая молодежь. Кажется, ангелами РЛС их окрестил директор школы в своем заявлении для прессы относительно трагедии.
— Ха! — Я попробовала повернуть фигуру причудливой формы, чтобы та вошла в маленький предназначенный для нее промежуток. — Ангелы, которые пытались свистнуть упаковку «Бада».
— Вот. — Отец Дом нашел газету, которую я видела днем раньше, только, в отличие от меня, потрудился ее развернуть. Он долистал до некрологов, где были размещены фотографии погибших. — Посмотри, этих ли молодых людей ты встретила?
Я передала ему «Геймбой».
— Закончите за меня игру, — предложила я, взяв у него газету.
Отец Доминик в ужасе опустил взгляд на экран.
— Вот тебе на. Боюсь, я не…
— Просто поворачивайте фигуры, чтобы вписать их в промежутки внизу. Чем больше рядов вы заполните до конца, тем лучше.
— О! — произнес отец Дом. «Геймбой» попискивал и издавал резкие звуки, в то время как падре яростно давил на кнопки. — Ой-ой-ой! Любая игра сложнее пасьянса на компьютере — и, боюсь, я…
Он умолк, с головой погрузившись в игру. Я же, вместо того чтобы читать газету, уставилась на него.
Отец Доминик — такой милый старикан. Он, конечно, частенько на меня злится, но это не означает, что я его не люблю. На самом деле я, как ни удивительно, все крепче привязываюсь к падре. Например, сейчас я поняла, что с нетерпением ждала, когда смогу прибежать к нему и поделиться рассказом о тех ребятах, которых увидела в магазине. Вероятно, все дело в том, что после шестнадцати лет, проведенных в вынужденном молчании о своих «особых» способностях, я наконец-то могла хоть с кем-то поговорить, ведь у отца Дома был тот же дар — о чем я узнала в первый же день пребывания в стенах Академии при миссии Хуниперо Серра.
Отец Доминик, кстати, гораздо лучший медиатор, чем я. Ну, может, не лучший. Но другой точно. Понимаете, ему действительно кажется, что с призраками лучше всего действовать, мягко наставляя и убеждая — как и с живыми людьми. Мне же больше импонирует подход «ближе к делу», который довольно часто включает в себя махание кулаками.
Что ж, иногда эти мертвые ребята просто не хотят слушать.
Не все, конечно. Некоторые из них очень хорошие слушатели. Как тот, что живет в моей спальне, например.
Однако в последнее время я изо всех сил стараюсь не думать о нем больше, чем нужно.
Я переключила внимание на газету, которую мне дал отец Дом. Точно, это оказались они, ангелы РЛС. Те самые ребята, которых я встретила вчера в магазинчике «У Джимми», только на школьных фотографиях на них не было вечерних нарядов.
Падре не лукавил. Они были привлекательными. И яркими. И заводилами. Фелисия, самая младшая, возглавляла школьную команду поддержки, Марк Палсфорд был капитаном футбольной команды, а Джош Сондерс — президентом выпускного класса. Кэрри Уитмэн стала королевой последнего школьного бала — не совсем лидерская позиция, но голосование за королеву проходит достаточно демократично. Четверо ярких, привлекательных девушек и юношей, а ныне — бездыханные призраки.
От которых, как мне довелось узнать, добра не жди.
Некрологи были полны печали, но я не знала этих людей. Они ходили в школу имени Роберта Льюиса Стивенсона, которая была злейшим врагом Академии при миссии Хуниперо Серра, где отец Дом был директором, и учились мы со сводными братьями. РЛС всегда надирала нам зад в академических и спортивных состязаниях. И хотя школьный дух во мне не очень силен, я всегда питала слабость к аутсайдерам — а академия при миссии, по сравнению с РЛС, явно пасла задних.
Так что я не собиралась рыдать взахлеб из-за потери нескольких учеников РЛС. Особенно обладая той информацией, которой владела я.
Не то чтобы мне было известно достаточно много. На самом деле я вообще почти ничего не знала. Но вчера ночью, вернувшись домой после похода «на пиццу» с Соней и Балбесом, Джина поддалась синдрому смены часовых поясов — мы на три часа отстаем от Нью-Йорка, так что было около девяти вечера, когда она буквально вырубилась на тахте, которую мама купила и поставила в моей комнате, чтобы Джина спала рядом со мной, пока будет у нас гостить.
Я в общем-то не возражала. Пребывание на солнце изрядно меня вымотало, так что я вполне удовлетворилась бы тихим вечером, проведенным на своей кровати над домашней работой по геометрии, которая, как я заверила маму, была сделана задолго до прилета Джины.
Именно тогда рядом с моей кроватью неожиданно материализовался Джесс.
— Ш-ш-ш, — шепнула я ему, когда он начал говорить, и указала на Джину.
Я заблаговременно объяснила Джессу, что Джина прилетит из Нью-Йорка и останется здесь на неделю, и что я буду признательна, если на время ее визита он куда-нибудь свалит.
Необходимость делить комнату с ее предыдущим обитателем — точнее, призраком ее предыдущего обитателя, поскольку Джесс уже лет сто пятьдесят как умер, — это вам не шутки.
С одной стороны, я прекрасно понимала Джесса. Не его вина, что кто-то его убил — во всяком случае, я предполагала, что именно так он и умер. Сам Джесс — оно и понятно, наверное, — не горел желанием об этом говорить.
И вроде как его вины нет было и в том, что вместо того, чтобы отправиться в рай, в ад, в другую жизнь или куда там люди отправляются после смерти, он оказался привязанным к комнате, в которой его убили. Ибо, что бы вы там себе не думали, большинство людей не становятся привидениями. Боже упаси! Если бы это было так, моя общественная жизнь свелась бы к нулю… не то чтобы она била ключом. Призраками становятся только те люди, у которых остаются какие-то незаконченные дела.
Понятия не имею, что за дела оставил незавершенными Джесс — и, по правде говоря, совсем не уверена, что он сам в курсе. Но если уж мне суждено было делить спальню с привидением мертвого парня, по-моему, просто несправедливо, что тот должен был оказаться таким красавчиком.
Серьезно. Джесс настолько хорошо выглядит, что это совершенно не способствует моему душевному спокойствию. Я, может, и медиатор, но я же все-таки человек, черт возьми!
И все же он пришел, после того как я очень вежливо попросила его некоторое время не появляться, и стоял передо мной, весь такой мужественный и сексуальный, в своем обычном наряде девятнадцатого века, который просто обязан быть объявлен вне закона. Ну знаете, тот, который состоит из обтягивающих черных брюк и белой рубашки с вырезом вот дотуда…
— Когда она уезжает? — требовательно спросил Джесс, чем отвлек мое внимание от распахнутого ворота своей рубашки, открывающего мускулистый живот с ярко выраженными кубиками пресса, и заставил поднять взгляд к лицу — вероятно, не стоит упоминать, что лицо у него просто идеальное, за исключением маленького белого шрама на одной из темных бровей.
Джесс и не думал понижать голос. Джина его не слышала.
— Я же говорила, в следующее воскресенье, — ответила я. Мне как раз-таки, чтобы не быть услышанной, приходилось шептать.