Защита жертв преступлений

Более узкий подход к пониманию виктимизации связан с изучением субъективных качеств лиц, ставших жертвами преступных посягательств. С этого направления зарождалась виктимология, и именно в этой части она достигла определенных успехов. Их, эти успехи, уместно связывать с программой частной профилактики. Давно замечено, что судьба человека в немалой степени зависит от него самого, его адаптации к окружающему миру. Одни уклоняются от конфликтов, другие их обостряют и даже провоцируют, пожиная соответствующие плоды.

К числу основоположников этого направления виктимологии относят Г. Гентига, который в 1948 г. Издал книгу «Преступник и его жертва. Исследование по социобиологии преступности», положившую начало изучению личностных недостатков человека, обуславливающих его предрасположенность стать жертвой преступления. В отечественной криминологической литературе приоритет утвердился за Л.В. Франком, который рассматривал как виктимное, а потому социально ущербное, провоцирующее преступность поведение потенциальной жертвы в виде распущенности, легкомыслия, неосмотрительности и пр.[63] Позже появились работы Ривмана Д.В., Коновалова В.П., Рыбальской В.Я., связывающие проблемы профилактики с преодолением виктимизации.

Л.В. Франк термином «виктимность» обозначал, как и его предшественники, «повышенную способность человека в силу социальной роли или ряда духовных и физических качеств, при определённых объективных обстоятельствах становиться потерпевшим. Виктимизации – это процесс превращения такого лица в реальную жертву, конечный совокупный результат такого процесса»[64]. Автор не пытался придавать жертве ореол невинного страдальца, вызывающего во всех случаях сочувствие и, тем более, заслуживающего его. Приводя суждение В.И. Даля о том, что «один бывает невинною жертвою злонамеренности, другой же необузданности своей», Франк замечает – трудно себе представить более точное обозначение потерпевшего от преступления в виктимологическом смысле. В поле зрения исследователей проблем виктимологии, ориентированных на цели частной профилактики, правовой квалификации действий обвиняемого и пределов компенсаций, на которые может претендовать жертва, являются вопросы личности и поведения потерпевшего, их роль в генезисе преступления, отношения между жертвой и преступником, значимые в криминалистическом и криминологическом аспектах. А.И. Долгова отмечает, что «часто преступление это результат поведения лица в конфликтной и проблемной ситуации, когда потерпевшая сторона ведёт себя не просто виктимно, но и прямо криминально». Ею разделяются суждения некоторых исследователей, что в 80 % случаев тяжкое насильственное преступление «является результатом конфликта, в котором только случай решает, кто становится жертвой, а кто виновным»[65]. Подобное суждение характерно и для других криминологических публикаций по проблеме виктимности. Так, Д.В. Ривман, один из соавторов учебника «Криминология», пишет: «В механизме преступления нередко роли преступника и жертвы переплетаются столь причудливо, что вообще приходится констатировать тот факт, что само различие между ними весьма относительно, поскольку лишь случай решает, кто станет преступником, а кто жертвой. К тому же эти роли могут взаимозаменяться и совмещаться одном лице»[66]. Мы не берём на себя смелость оценивать обоснованность такого рода суждений, – возможно, здесь имеет место некоторое преувеличение провоцирующей роли жертвы преступного посягательства. Важно другое: есть связь между поведением жертвы и преступлением, повлекшим причинение ей ущерба. Эта связь представляет интерес не только для криминологической науки, но и для правоприменителя, решающего вопросы юридической квалификации преступления, определяющего степень вины преступника и пределы компенсаций ущерба, причиненного жертве.

Теория права, уголовного и уголовно-процессуального, в частности, требуют относиться к обвиняемому как невиновному до вступления приговора в законную силу. Полагаем, что такой же презумпции следует придерживаться и по отношению к жертве (потерпевшему), пока не доказано в надлежащем процессуальном порядке её провоцирующее поведение. При этом должно быть выработано операциональное понятие провоцирующего поведения, – к нему не может относиться неопытность, неосмотрительность, беспомощность, излишняя доверчивость и наивность потенциальной жертвы. Это свойства личности, о которых ежедневно напоминает телевидение в сюжетах о мошенниках под личиной работников собеса, о гадалках и колдунах, обирающих страждущих и пр. Эти индивидуальные особенности личности, ставшей объектом преступных посягательств, могли бы войти в перечень отягчающих обстоятельств, предусмотренных уголовным законодательством. Разумеется, этому должна предшествовать их теоретическая проработка, исключающая оправдание пещерной глупости и ограниченности жертвы, превращающие её в таковую своими собственными руками. Мы испытываем большое искушение напомнить и о грехах отечественного телевидения, навязывавшего населению всей страны чудесных целителей в виде экстрасенсов Кашпировского и Чумака. Достаточно попить воды, заряженной через эфир их энергетикой, чтобы тебя миновали любые напасти – и медицинские, и криминальные. В этой корыстной практике телевизионщиков вполне уместно отметить психологические истоки виктимизации населения.

Особую тревогу вызывает виктимизация несовершеннолетних. Динамика роста преступлений, объектом посягательств которых являются несовершеннолетние, является угрожающей. Статистические данные, взятые за относительно длительный период, выглядят следующим образом. Несовершеннолетние (включая малолетних) стали жертвами преступных посягательств: в 1997 г. – 91 786 человек, в 2004 г. – 113 456, в 2006 г. – 194 364, в 2008 г. – 126 512. Число погибших подростков в результате совершения преступлений в 2008 г. составило 1914 человек. Отмечаются высокие темпы роста преступлений сексуального характера в отношении несовершеннолетних. Зарегистрировано таких преступлений: в 2003 г. – 4628, в 2004 г. – 5981, в 2005 г. – 7608, в 2006 г. – 9678, в 2008 г. – 9098 г.[67] Специалисты выделяют в качестве причин виктимизации подростков три группы факторов: социальная изоляция, связанная с оставлением школы, безнадзорностью и беспризорностью; отсутствие навыков безопасного образа жизни; распространенность у подростков черт, повышающих виктимность (легкомыслие, беспечность, беспомощность, склонность к подражательсву, влекущая к распитию спиртных напитков и наркотизму и пр.)[68].

В последние годы для органов исполнительной власти (включая Правительство, МВД и Прокуратуру) стало привычным и даже модным выделять «приоритеты» в работе и политике. Таким приоритетом в демографической сфере стало, как известно, поощрение рождаемости с помощью «материнского капитала». Борьба с безнадзорностью, беспризорностью и нищетой уже родившихся «малых сих» в приоритеты, к сожалению, не входит.

УПК РФ в гл. четвёртой, раздел XVI предусматривает процессуальные особенности рассмотрения уголовных дел по обвинению несовершеннолетних в совершении преступлений. Этот раздел УПК содержит систему процессуальных гарантий, обеспечивающих соблюдение прав и интересов несовершеннолетнего обвиняемого (подсудимого), что вполне обосновано психологией и уровнем социальной адаптации субъекта преступления. Что же касается несовершеннолетних жертв преступных посягательств, то они вниманием явно не обременены. Выделение профессионального защитника (представителя) для них закон не предусматривает, как не предусматривается для них и средств психологической реабилитации и социальной адаптации в ходе расследования и рассмотрения соответствующих уголовных дел. В этом отношении куда больший интерес представляет уголовное законодательство, включающее раздел о преступлениях против семьи и несовершеннолетних (глава 20 УК РФ).

63

Л.В. Франк – Потерпевший от преступления и проблемы советской виктимологии. Душанбе, «Ирфон», 1977 г.

64

Там же. Стр. 8.

65

А.И. Долгова – Виктимность и криминогенность. В сб. Проблемы защиты жертв преступлений. М. 1999 г., стр.28.

66

Криминология. СПБ 1999 г. стр.192.

67

Информационно-аналитический доклад О состоянии законности и правопорядка в РФ и работа органов прокуратуры в 2008 г. М. 2009 г. с. 180–181.

68

Г.И. Забрянский. Виктимизация несовершеннолетних. В сб. Проблемы защиты жертв преступлений. М. 1999 г., стр.48.