Страница 4 из 55
Отличительные черты различных мировоззренческих традиций во множестве исторически оформленных концепций и текстов известны из истории философии и истории человеческой мысли в целом. Принципиальные параметры – первичность материального либо идеального (объективного либо субъективного), характер детерминации процессуальности, характер и степень познаваемости мира и способы познания.
Материалистическая традиция: объективность процессуальности, культурно-историческая субъективность ее познания и возможность влияния на ее осуществление. Мир целиком посюсторонен, един в себе, органически связан и не имеет «тайных этажей», которые были бы принципиально недоступными для данной реальности и неимманентны ей. В мире есть место идеально-информационной реальности, которая рассматривается не как самостоятельно сущая реальность (отдельный мир), а как органическая сторона единой в себе реальности. Самодетерминация (внутриприродность) процессуальности. (Потенциальная) возможность познаваемости и мыслимости процессуальности посредством человеческого разума. При этом характер процессуальности может быть различным. Допускается возможность множественности миров.
Объективно-идеалистическая традиция: онтологическая разделенность реальности на два мира – реальный и идеальный. Идеальный мир первичен и (в разной степени в разных концепциях) определяет мир материальный как сущую и явленную реальность, являясь его действительной сущностью. Все процессы реальности предетерминированы идеальным, его внутренним самодвижением и являются его реализацией. Поэтому истинное познание – это познание идеального, его законов (и т. д.), являющихся истинной причиной всякой динамики и процессуальности сущего. Познание реальности (сущего бытия, мира) к истинному познанию никакого отношения не имеет (или имеет весьма слабое отношение), поскольку сущая реальность есть мир вторичный, мир явлений истинной идеальной сущности.
Дуалистическая традиция: попытка найти компромисс между материализмом и объективным идеализмом через признание двойственности бытия, в особенности в плане детерминации, причинных оснований сущего и его процессуальности.
Субъективно-идеалистическая традиция: мир понимается как отображение личностной субъективной реальности. Его процессуальность лишь видимое проявление динамики субъективного (личностного) духа. В более мягких версиях – скептицизм – признание на веру существования объективной реальности, но при этом невозможность ни доказательства ее существования, ни возможности ее познания. Главные решения относительно познания мира и его процессуальности, адекватного поведения в нем, реагирования на его трансформации, новые проявления, вызовы, сокрыты в «угадывании» верных действий, которые (угадывания) даются лишь отдельным людям, наделенным определенными качествами (которые могут варьироваться в разных версиях в зависимости от области применения данной традиции). Эти угадывания в очень слабой степени подвержены рациональным систематическим решениям и чаще всего представляют собой некоторые формы озарения (инсайта). Процессуальность в субъективном идеализме есть очередное явление сознанию бытия и логика его – в субъекте. Развитие во время появления субъективного идеализма еще не было открыто и потому оно не было известно основателям субъективного идеализма, не получило интерпретации. Последующая история показала, что развитие для субъективного идеализма неорганично.
Специфическим ответвлением субъективного идеализма является скептицизм, который вновь активирован в работах Н. Н. Талеба[7]. Он базируется на древнегреческой философии скептицизма[8]. Онтология скептицизма устремлена на границу бытия и небытия, тем самым на возникновение и исчезновение бытия, на его процессуальность. Во многом (если не вообще) именно процессуальность оказывается онтологическим основанием скептицизма, хотя у разных авторов – возможности познания разных типов процессуальных объектов, собственно, и вызывали скепсис. Гносеология же скептицизма скептична именно по отношению к возможностям рационального познания и потому тяготеет к субъективным познавательным актам типа озарения, к субъективному идеализму, а позднее – также к позитивизму.
Позитивистская традиция: позиционирует себя как внеметафизическая концепция. Внешне базируется на научном познании и знании и рассматривает познание и философию как собственно совокупность научного знания, основанного на фактах. Однако внутренне эта концепция скептична относительно умозрительных построений и возможностей рационального познания, в особенности в условиях познания сложных развивающихся объектов. Процессуальность (по природе позитивизма) понимается позитивизмом феноменально, потому синергетические и творческие элементы процессов, качественные переходы не могут быть объяснены рационально. В некоторых своих ответвлениях (особенно критический рационализм К. Поппера) позитивизм явно становится на позиции скептицизма, особенно в отношении познания исторического развития, агрессивно выступает против умозрительных построений историцизма, в особенности против гегелевско-марксовой диалектики.
Ближневосточные, европейские и российская религиозные традиции: вера в онтологическую разделенность бытия на два мира – посюстронний и потусторонний. Потусторонний, как правило – первый и первичный, основной, посюсторонний – временный, вторичный, некоторое «окно» в вечность истинного мира либо разрыв в вечном бытии. Истинное знание – лишь знание о вечном истинном мире, которое несется (транслируется) с помощью мистических откровений отдельным людям либо полулюдям-полубогам и простыми людьми получается в процессе изучения этих откровений, в том числе познание процессов и будущего. Процессуальность предетерминирована потусторонними силами, фатальна, воздействие на нее невозможно, потому же и познание ее во многом бессмысленно. Процессуальность предельна (возникла и закончится). Лишь в православной вере не согласились с концом бытия. В мусульманстве же вследствие прагматизма народов и культур произошло возвращение в стационарность, отрицание процессуальности, превратившей религиозную традицию в механизм консервации времени.
Но одна только вера просвещенным народам – и иудеям, и христианам – уже давно не дает тех оснований, той метафизики, которая позволила бы обрести спокойствие, счастье, самодостаточность. В отличие от более примитивных (в смысле просвещения) культур – такие как арабские культуры в виде мусульманства, критская и некоторые иные замкнутые ветви христианской культуры – в виде христианства. В том числе в личной и надличной метафизике процессуальности. Процессуальность личной жизни как устремленности к более светлой загробной жизни не вдохновляет уже более 80 % населения, так же как возможное Новое пришествие или Апокалипсис не пугают, тем самым не становятся базой для создания регулирующих поведенческих оснований. Создается феномен метафизической неукоренности мятущегося просвещенного человеческого разума, который провоцируется к хаосу еще и некоторыми философскими системами, педалирующими хаотичность бытия, его неосновность и неукоренность и ставшими модными в европейском мире как новое веяние «постмодернизма». Это создает массу негативных социальных последствий – от демонстративного ухода молодежи в нетрадиционные формы межполовых отношений (сексуальный хаос в отношении полов и отношениях внутри полов), обусловленный кризисом семейных отношений, разрушение глубинных основ просвещенного знания, нарастающий хаос межэтнических и межкультурных отношений и т. д.).
Мифическая (мифологическая) традиция: основанное на преданиях либо искусственно сформированных концепциях сказание о реальности, сочетающее в себе элементы знания и вымысла (сознательно формируемого за неимением достоверной информации о сущем либо намеренно искажающем его). В аспекте знания, как правило, не несет в себе самостоятельного мировоззренческого основания, выходящего за пределы философии и науки, религии и мистики, хотя в случае древних мифов порой несет в себе элементы реального исторического знания о традициях древности, искаженного и сложно отличимого от последующего вымысла, а также некоторого гипотетического знания о будущем, имеющего не установленные наукой источники, но часто умело используемые в различных идеологических спекуляциях (например, предсказания «смены времен», интерпретируемые как апокалипсис и «конец света» через апеллирование к преданиям, например, индейцев Северной Америки – майя, инков и т. д.). В аспекте вымысла – сродни художественно-фантастическому восприятию. На мифологических основаниях во многом базируются древние языческие верования. Процессуальность здесь, как правило, отсутствует, а если присутствуется, то в эклектических формах. Бытие, как правило, полагается стационарной данностью, завершающейся катастрофой либо чередующейся с ней с определенным периодом во времени. Возможны самые разные фантазийные варианты.
7
Талеб Н. Н. Черный лебедь. Под знаком непредсказуемости. М.: КоЛибри, 2009; Талеб Н. Н. Антихрупкость. Как извлечь выгоду из хаоса. М.: КоЛибри, Азбука-Аттикус, 2014. Важно отметить, что перевод названия первой книги («Под знаком непредсказуемости») неудачен, поскольку не отражает заложенного в работе смысла. Ее название «The Impact of the Highly Improbable» точнее перевести так: «Удар в высшей степени необыкновенного (невероятного, немыслимого, неопределенного)» либо «”схватка“ с сильнейшей неопределенностью».
8
Особенно учение Секста Эмпирика: Секст Эмпирик. Сочинения в двух томах. М.: Мысль, 1976. Анализ учения скептицизма см. особенно в Предисловии А. Ф. Лосева к данному изданию: Лосев А. Ф. Культурно-историческое значение античного скептицизма и деятельность Секста Эмпирика// Секст Эмпирик. Сочинения в двух томах. Т.1. М.: Мысль, 1976. – С. 5–58.