Страница 16 из 18
– Да.
Они провели вечер, толкуя о мощности и эффективности, о реактивной массе и скоростном множителе. А потом перешли к ответственному планированию пенсионных накоплений и позаботились, чтоб завещания не устарели. Он чувствовал, что прощен, и надеялся, что она простит его и тогда, когда узнает, во что обходится содержание яхты. Эту ссору можно было отложить на будущее.
Днем он, как обычно, работал со своей группой. Ночами просиживал перед монитором в норе, над собственной разработкой. Кэйтлин создала в Сети группу из Лондерс Нова. Они обсуждали, каким образом компании вроде «Квиковски» могут прервать витки угроз и разногласий, в которых запутались Земля с Марсом. Иногда он слышал ее разговоры с другими участниками – о пропаганде, о различиях в моральном кодексе и прочих правдоподобных на слух абстракциях. Кэйтлин каждый раз напоминала о литии и молибдене. А теперь и о вольфрамовых сплавах. Все прочее тоже было интересно, важно, информативно и глубоко. Но, пока не докопаешься до сути, проблему не решишь. Слушая ее разговоры, он всегда гордился женой. Гуманитарию никогда не избавиться от либеральных идей, но она многого достигла.
Тем временем пора было испытывать его идеи и замыслы. Он, воспользовавшись новой системой общественного транспорта, отправился на дальнюю верфь. Вагоны на электромагнитах скользили по безвоздушным тоннелям, как медлительные снаряды гауссовой пушки. Тесно и неудобно, зато быстро. Он попал к своей яхте за час до заката солнца за крутой марсианский горизонт. Напоследок еще раз проверил слабые места изготовленной им модели, дважды прогнал диагностику и вывел корабль за пределы разреженной атмосферы. На орбите немного поплавал, наслаждаясь незнакомым ощущением невесомости, вскипятил себе в груше чай, пристегнулся к капитанскому креслу и пробежался кончиком пальца по старому сенсорному экрану.
Если он не ошибся, усовершенствование должно было дать больше шестнадцати процентов дополнительной мощности. Получив сводку, он увидел, что ошибся. Эффективность упала на четыре с половиной. Он посадил корабль и по тоннелям отправился домой, угрюмо ворча себе под нос.
Согласно новому распоряжению ООН, все марсианские корабли впредь должны были изготавливаться на верфях Буша – на орбите Земли. Местные власти этого даже не комментировали: просто продолжали запланированные стройки и торговались насчет новых. ООН распорядилась посадить все марсианские корабли для инспекционного осмотра. Семь месяцев на подготовку группы инспекторов и еще почти шесть – на перелет: так уж совпало расположение планет на орбитах. Если верфь закроют, он лишится испытательного судна. Зря он переживал – все верфи работали по-прежнему. Снова пошли слухи о войне. Соломон старался их не замечать. Уговаривал себя, что в этот раз все кончится так же, как в прошлый и позапрошлый.
Радж удивил всех, уйдя из компании. Он снял дешевую нору у самой поверхности и занялся продажей керамики ручной работы. Уверял, что счастлив как никогда. Вольтер развелась и пыталась собирать старую команду в барах. Их теперь осталось восемь человек, но редко кто поддавался на ее уговоры. Джулио с Карлом завели ребенка и оторвались от людей. Тори перешел в маленькую консультацию по химическим проблемам – контора якобы обслуживала все марсианские чартерные компании, а на самом деле существовала только за счет проекта терраформирования. Малик умер от неизлечимого рака позвоночника. Жизнь боролась, побеждала и терпела поражения. Экспериментальный двигатель Соломона почти сравнялся в эффективности с обычной моделью. Потом чуточку обогнал ее.
Почти день в день с годовщиной покупки Соломон испытал яхту заново. Если он не ошибся, эффективность должна была повыситься на четыре с половиной процента от стандартной. Он работал в машинном зале, когда запищал ручной терминал. Вызывала Кэйтлин. Он ответил:
– Что случилось?
– Мы договорились о недельном отпуске на следующий месяц? – спросила она. – Я помню, мы обсуждали, но забыла, что решили.
– Ничего не решили, да мне бы и не хотелось. Группа немного отстает от расписания.
– Непозволительно отстает?
– Нет, просто «легкое отставание».
– Ладно, тогда мы, пожалуй, съездим куда-нибудь с Мэгги Чу.
– Благословляю. Я, как закончу здесь, сразу домой.
– Хорошо, – сказала она и дала отбой.
Он проверил установку, подпаял обмотку в том месте, где на нее приходилась наибольшая нагрузка, и вернулся на капитанский мостик. Яхта прорвала редкую атмосферу и вышла на орбиту. Соломон повторил диагностику, проверил, все ли готово к старту. Почти полчаса плавал над креслом, удерживаемый только ремнями.
Запуская стартовую программу, он вспомнил, что его группа собиралась на уик-энд в Лондрес Нова, и он подумывал провести эти дни с Кэйтлин. Задумался, успела ли она уже сговориться с Мэгги или еще не поздно все изменить. И нажал пуск.
Ускорение отбросило Соломона на спинку капитанского кресла и тяжестью навалилось на грудь. Правая рука упала на живот, левая – на обивку подголовника около уха. Лодыжки вдавились в подножку.
Корабль выводит долгую песнь, гортанную, страстную и печальную. Так пел его отец в храме. Он понимает, что здесь умрет. Слишком разогнался и ушел слишком далеко от помощи. На какое-то время – может быть, навсегда – его яхточка станет рекордсменом среди пилотируемых кораблей по удалению от гравитационного колодца Земли. Спецификацию модели найдут в его норе. Кэйтлин умница, она сумеет продать разработку. Денег ей хватит на всю жизнь, сможет устроиться по-королевски. Если не о себе, так о ней он хорошо позаботился.
Будь у него управление, мог бы долететь до пояса астероидов. Мог бы отправиться в систему Юпитера, стать первым человеком, ступившим на Европу и Ганимед. Однако не выйдет – этим человеком станет кто-то другой. Зато тех, кто доберется, донесет туда его двигатель.
А война! Если расстояние измеряется временем, Марс окажется близко, очень близко к Земле, а Земля все так же далека от Марса. Такая асимметрия изменит все. Интересно, что они сумеют выторговать? Как станут действовать? Теперь литий, молибден и вольфрам в пределах досягаемости добывающих компаний – в неограниченном количестве. В поясе астероидов, на лунах Сатурна и Юпитера. То, что мешало Марсу с Землей заключить прочный мир, больше не играет роли.
Боль в голове и позвоночнике усиливается. С трудом вспоминается, что надо напрягать бедра и плечи, помогать усталому сердцу качать кровь. Он снова на грани обморока и не знает, от инсульта или от перегрузки. Он точно помнит, что подъем кровяного давления при инсульте до добра не доводит.
Песнь корабля меняет тон, теперь он поет буквально голосом отца, выпевает слоги на иврите. Соломон если и знал, то давно забыл, что они значат. А, вот и эффект ауры. Любопытно.
Он хотел бы еще хоть раз увидеть Кэйтлин. Попрощаться, сказать, что любит ее. Он хотел бы увидеть, к чему приведет его двигатель. Сквозь оглушительную боль пробиваются покой и эйфория, заливают все вокруг. Так всегда было, думает он. С тех пор как Моисей увидел Землю обетованную, куда ему не суждено было вступить, люди хотят знать, что будет дальше. Он задумывается, не в этом ли истинная святость Земли обетованной – ты ее видишь, но не можешь в нее попасть. Там, где нас нет, трава всегда зеленее. Такое мог бы сказать Малик. Кэйтлин бы посмеялась.
Ближайшие несколько лет, а то и десятилетий будут завораживающе интересными, и это из-за него. Он закрывает глаза. Жалеет, что его там не будет.
Соломон расслабляется, и пространство обнимает его, как возлюбленная.
Сандра Макдональд и Стивен Кови
Дорога на ССП
Не то чтобы он был параноиком, но в последние сорок восемь часов перед отъездом Раити Очоа ел и пил только то, что успел припасти под своей койкой. Он как одержимый проверял уровень кислорода в своей крохотной каюте. Обходил стороной бар для членов экипажа на четвертом уровне (кто-то мог подсыпать ему отраву в пиво), избегал тренажерного зала (кто-нибудь мог «поколдовать» над беговой дорожкой), а во время рабочей смены старался держаться особняком, прожигая взглядом каждого, кто приближался к нему хотя бы на десять-пятнадцать футов (потому что кто-то ведь может действовать и напрямик – ломом по голове). Он и Уилла Дентона предупредил, велел быть осторожнее.