Магия стихий.Чаровница

Мой топаз. Точнее даже не так. Родовой камень, который передался от матери к дочери в моей семье. У каждой он был вставлен в разное украшение и ко мне он попал в серебряном кольце, перед самым моим отъездом в Академию Стихий на обучение на шестой курс. Из-за него я выбрала украшением с камнем-переговорником именно серьгу на весь хрящ с топазовыми листьями. Чтобы сочеталось.

- Как? Откуда? - прошептала, не зная смеяться или плакать.

- Здесь был лишь император, значит, и спрашивать Вам нужно у него, - мужчина сел и взглянул на мою руку. - Красивое. Дорогое для Вас?

- Бесценное. - прошептала, стараясь больше не проронить ни слезинки. Достаточно уже с меня слез.

- Не сдерживайте себя. Хочется плакать - плачьте, смеяться - смейтесь. Поверьте, прекраснейшая, прожившему многое, - жизнь невероятно скоротечна и все в ней очень стремительно меняется.

- Я это как никто знаю.

Я не могла отвести взгляд от кольца, как завороженная смотря на него. Несколько царапин появилось на гладкой поверхности, но это не испортила красоты камня. Серебро поблекло и кое-где почернело. Эва когда-то рассказывала, что топазы считаются камнями путешественников. Я не верила, потому, что всегда не очень хорошо относилась к путешествиям. Но если хотя бы на самый мизер я права, то проделаю весь путь до Бореманского замка, чтобы убедиться, что Илериса - это Эва.

- Где он? - спросила прямо, но не уточняя о ком я.

Лорду Вению этого и не понадобилось. Но ответ не последовал, лекарь, будто невзначай проронил:

-Улыбка, она впервые за все время стала искренней. Не знаю, о чем Вы сейчас, Эматрион, думаете, но Вы нашли ради чего стоит жить.

- Вы так легко меня читаете.

- Вы так легко это позволяете. А теперь будем лечиться? - он перешел на такой клоунско-смешливый тон, будто говорил с маленьким ребенком. - Поставлю Вас снова на ноги, чтобы Вы не давали скучать нашему Сиятельному.

У меня брови от удивления поползли вверх, он с таким ехидством говорил о Раанане. Это было так непривычно, среди всего этого восхищения, почтительного отношения и чуть ли не боготворения, услышать шутки в его адрес. А ведь и в первую нашу встречу Лорд Вений над ним подтрунивал и ему это с рук сходило.

Даже не знаю почему, но это меня повеселило, и я с улыбкой кивнула. Ожидая дальнейших наставления насчет моего лечения.

- А почему вы не залечили рану, когда я беcсознания была? Легче было бы.

- Эматрион, а Вы у нас девушка с характером. Ваши ткани не пожелали мне подчиняться, пока разум хозяйки гостил у девы-Луны. Ная, помоги.

И вот пойми, он сейчас и надо мной смеется или действительно, не мог ничего сделать?

Наемница помогла мне перевернуться на живот и легко стянула рубашку с плеча. Я даже не сообразила первоначально, что меня еще и каким-то чудом переодели.

- Будет больно, - как бы извиняясь, сказал мне помощник лекаря, который недавно вышел из мальчишеского возраста.

Он протянул мне свернутую трубкой ткань, а я только непонимающе вытаращила глаза.

- Рот откройте.

Наверно, у меня глаза стали очень большими, потому что он усмехнулся и таинственно-зловещим голосом сообщил:

- Это чтобы во дворце никого не перепугать, если кричать будете.

- Калюс, - окрикнул лекарь парня. - Хватит ее пугать! Не доводи Эматрион, а то итак боюсь, что у нее глаза такими навсегда останутся. Что мы потом императору скажем?

При упоминании Раанана, Калюс сник, но хитро на меня посмотрев, подмигнул. Я даже не знала, как на это все реагировать. Пришлось аккуратно скосить глаза на лорда Вения:

- А обезболивающее заклинание тут не предусматривается?

- Мне все ткани чувствовать надо, да и тело Ваше сможет меня само направлять на исцеление.

И вот теперь у меня выбор: или терпеть, но быстрее все залечат, или потребовать, чтобы обезболили, но тогда я еще долго пролежу в кровати, без возможности куда-нибудь выбраться. Значит, потерплю. У меня есть неотложные дела.

Послушно открыв рот, позволила поместить рулончик ткани между верхней и нижней челюстями. Ощутила себя лошадью. Хорошо, что я научилась на Лаэви без удил ездить. Отвратительное ощущение.

- А теперь, прекраснейшая, постарайтесь отрешиться от всего приземленного и побудьте пока мысленно где-нибудь над облаками.

Я кивнула, представляя ночное полное звезд небо. Еще во время обучения в Общей Школе Магии, нас учили абстрагироваться от происходящего вокруг, контролировать свое дыхание. У меня не всегда получалось отогнать мысли на задний план и погрузиться в медитацию. Хотя, у эльфов, чему-то подобному меня пыталась научить Танарина. И кажется, у нее это получалось

Мягкое, поглаживающее прикосновение к плечу, затем холод - чем-то мокрым провели. Я еще больше расслабилась, позволяя сознанию летать где-то рядом. Вернулось оно обратно очень быстро. Тело не хотело само переживать все муки целительства. Я всем своим существом чувствовала, как под воздействием магии каждый нерв срастается. Медленно, аккуратно и постепенно возвращаясь в целостное состояние. Но сопровождающая это действие боль, быль с невероятной силой пульсировала в моем плече.

Не выдержав, я застонала, не стесняясь, вцепилась в шелк подушки. Наверно, если бы не было ткани у меня во рту, я бы стерла все зубы в мелкую крошку. Но прав был Калюс, когда предложил мне рулончик. Было неимоверно больно, но вместе с этим это ощущение не походило на ту боль, которая поглощала мое сознание в темную пучину. Это было, как стоять под стремительным потоком водопада. Ледяная вода в таком случае отрезвляет и омывает, закаливая.

Мое исцеление было довольно долгим. Я даже ощутила, как немеют пальцы правой руки, сжатые в кулак. Но, по крайней мере, привыкнув, перестала глухо выть в подушку. Человек такое существо, которое привыкает ко всему, вот и у меня так получилось.

Когда лекарь отошел от меня, я ощутила неимоверное облегчение. Он взял меня за руку, попросил подвигать пальцами, проверяя их гибкость, затем повертел запястье, а потом и вовсе отвел в сторону, ощупывая плечо.

- Вот так-то намного лучше будет!

Я посмотрела на него, готовая расцеловать за его помощь. Хорошо, что он есть!

Лорд Вений лишь покровительственно улыбнулся и, повернувшись, к стоявшей неподвижно, как статуя, Нае, приказал:

- Открой окна, пора уже проветрить эти покои. Наша гостья больше не будет пытаться свести счеты с жизнью.

Наемница, посмотрев на меня пристально, улыбнулась одними глазами, но все равно сдерживая на лице суровое выражение. Как только окна спальни императора распахнулись, мне вновь показалось, что я дома. Свежий воздух будто ласкал всю мою сущность, подпитывая своей энергией свободы, захотелось выйти на балкон, протянуть руки и ощутить, как сквозь пальцы просачиваются порывистые потоки.

Я даже не поняла сначала, почему так отчетливо ощущаю каждый порыв, его обжигающий жар, его волю, свободу и изменчивость, его мощь. Лишь спустя несколько бесконечных минут, ощутила, как растворяюсь в окружающем меня пространстве, как уносит вслед за ветром.

Я не видела людей вокруг, только оболочки аур. Они переливались разными оттенками эмоций, но у каждой были свои главенствующие цвета. У лекаря внутренняя дымка была такой изумрудной, яркой, как первые листья на деревьях, просыпающихся от сна после холодов. И как по команде перед внутреннем взором предстала надпись, сделанная моей собственной рукой:

‘Ярко зеленая аура - жизненная сила, дружелюбие, позитивный настрой, разумность. Носители зеленого оттенка в своей ауре от природы заботливы и добросердечны. Они готовы прийти на помощь, они умеют сочувствовать и уважают мнение других людей. Эти люди сострадательны, отзывчивы и немного сентиментальны.’

А внизу, мелким почерком, написанная впопыхах заметка:

‘В сочетании с красным ободом - врач, скорее всего фанатик своего дела.’

Да, очень ёмкая характеристика. Более чем.

У Калюса, кстати, аура была какой-то неописуемой смесью оттенков, в которых главенствовали бледный светло-зеленый и розовый. Понятно, мальчик очень целеустремленный, упрямый, следующий своим принципам. Он точно далеко пойдет и, вполне возможно, превзойдет учителя.