Охотник

Невидимский (улыбаясь). Вы главным образом беспокоились за Флюидова?

Цианова. Нет, и за вас тоже!

Невидимский. Могу вас заверить, что его драгоценная жизнь была в полной безопасности. Он просто не пошел с нами в лес и предпочел остаться в деревне досыпать. (В сторону Кокорева, отошедшего в начале разговора к окну.) Вы не знакомы?

Цианова (прищурившись). Кажется, нет.

Невидимский. Ефим Петрович Кокорев.

Цианова (протягивая руку). Очень приятно. Вдова академика Цианова.

Кокорев молча пожимает руку Циановой. Достает сигарету,

закуривает. Из кабинета выходит Ольга Кирилловна. В

руках у нее бурки, вязаные носки, телогрейка и еще

какие-то принадлежности охотничьего туалета.

Невидимский. Ольга Кирилловна! Поджарьте нам всем на обед лосиной печенки! И можно накрывать на стол.

Ольга Кирилловна. Хорошо, поджарю. (Уходит.)

Цианова. Лосиная печенка - это вкусно?

Невидимский. Деликатес! (Кокореву.) Опять куришь?

Кокорев. Ухожу, ухожу! (Уходит.)

Цианова. Кто этот курящий старичок?

Невидимский. Мой дальний родственник. Старый инженер. Славный старикан, но со странностями. Романтик!

Цианова. Что вы говорите? Хотя я заметила - он как-то странно одет.

Невидимский (усмехнувшись). Не в этом дело. Дело в том, что он уже много лет изобретает какой-то аппарат, которым, по его разумению и догадкам, должны были пользоваться древние греки при построении античной скульптуры. Я полагаю, что все это не имеет никакого практического значения. Мария Игнатьевна! Вы меня простите за мой вид! Я сейчас, с вашего разрешения, переоденусь!

Цианова. Ради бога, не стесняйтесь, Виталий Федорович! Это же типичная условность! Я выше этого! Между прочим, пижама вам к лицу! Не наша?

Невидимский. Кажется, нет. Мне ее уступил Флюидов. Она ему оказалась велика.

Цианова. Очень к лицу.

Невидимский. Итак, буквально на десять минут! (Уходит.)

Цианова садится в кресло и начинает перелистывать журнал

"Огонек". Входит Ирина. На ней серый костюм.

Ирина. Здравствуйте, Мария Игнатьевна!

Цианова. Здравствуйте, душа моя! Как ваши успехи? Я имею в виду спорт.

Ирина. Готовлюсь к первенству Союза.

Цианова. Говорят, вы едете в Италию?

Ирина. Это вам, наверное, папа сказал?

Цианова. Я узнала это от Аркадия Валериановича.

Ирина. Понятно. Папа - Флюидову. Флюидов - вам. Сплетня! Никуда я не еду! Мне в Италии пока еще нечего делать!

Цианова. Душа моя! Что значит - нечего делать? А международные соревнования?

Ирина. Для того чтобы попасть на эти соревнования, надо еще заслужить право участвовать в них.

Цианова (решительно). Раз надо "заслужить право" - значит, надо его заслужить! Все зависит от вас. Если вы поставили перед собою цель - значит, вы должны ее добиться! Я лично придерживаюсь именно такого принципа! И это относится не только к спорту. Если вы хотите выйти замуж за человека, который вам не безразличен, - действуйте и выходите замуж, добивайтесь!

Ирина (с иронией). А если он не захочет жениться?

Цианова. Что значит - не захочет? Окажитесь сильнее его. Точка зрения на нас, женщин, как на слабый пол, - реакционна и архаична! Душа моя, это общепризнано! Когда я выходила замуж за Аверьяна Леонидовича, у меня было не меньше препятствий, чем у вас на вашем спортивном поприще! Во-первых, старая жена, во-вторых, взрослые дети - старший сын уже контр-адмирал! - в-третьих, он сам как-то не очень активно решал этот вопрос в положительном смысле... И все же, как видите, я оказалась сильнее!.. Да! Я заставила его помолодеть на двадцать пять лет! И что же? Он не раз потом благодарил меня за эту встряску! Иначе он бы просто погиб в своем семейном омуте! Вы не представляете себе, что они там с ним делали! Не представляете! Они обложили его ватой, буквально ватой! Академик уже не мог дышать! Совершенно не мог дышать! Он задыхался от мелочной опеки своих близких.

Ирина (едва сдерживая смех). Он, кажется, был уже в преклонном возрасте?

Цианова (серьезно). Когда мы познакомились в Кисловодске, Аверьяну Леонидовичу не было еще семидесяти, но на вид ему нельзя было дать и шестидесяти! Душа моя, он был бодр! Удивительно бодр! Когда мы сошлись и стали жить вместе, я сразу же изменила ему весь режим!.. Он у меня катался на коньках, ходил на лыжах. Представьте себе, в день своей смерти он играл со мной в теннис и выиграл у меня три гейма подряд!.. Я горжусь его светлой памятью, горжусь тем, что могу сказать: "Я - вдова академика Цианова!" Это был такой светлый ум! Мы потеряли такого ученого!

Ирина (озорно). А вы бы могли продлить жизнь академика, Мария Игнатьевна!

Цианова. Как? Каким образом?

Ирина. Если бы вы тогда не познакомились с ним в Кисловодске! (Быстро убегает из комнаты, чтобы не рассмеяться.)

Появляются Невидимский и Кокорев. За ними входит Ольга

Кирилловна с обеденной посудой и начинает накрывать на

стол.

Невидимский. Мария Игнатьевна! Хотите посмотреть на рога?

Цианова (не поняв). На чьи рога?

Невидимский. На рога того страшного зверя, печенку которого вы будете есть. Я хочу повесить их у себя в кабинете. Пойдемте! Они на кухне.

Цианова следует за Невидимским.

Кокорев (после небольшой паузы). Кто такая?

Ольга Кирилловна. Так, балаболка крашеная! Не люблю я ее... Повадилась к нам в дом ходить - помелом не выгонишь!.. Одного в гроб загнала, другого себе присматривает...

Кокорев. Уж не Виталия ли Федоровича?

Ольга Кирилловна. Нет, этот на ней не женится. За ней Виталия Федоровича помощник увивается. Лет на двадцать он ее моложе будет.

Кокорев. Так чего ж он в ней нашел?

Ольга Кирилловна. Площади своей у него нет, а у нее квартира - пять комнат, одна живет, мучается...

Кокорев (помолчав). Вот и про меня вы кому-нибудь скажете: "Повадился к нам в дом ходить - помелом не выгонишь!.."

Ольга Кирилловна. Будет глупости-то говорить! Сроду у меня и в мыслях такого не было! Вот тоже, придумал невесть что! (Уходит.)

Кокорев закуривает. В передней звонок. Кокорев идет

открывать дверь. Возвращается к сопровождении

невысокого, скромно одетого человека. Это - Шапкин. В

руках у вошедшего толстый портфель и палка.