Страница 90 из 135
Аргус до сих пор не мог понять, что же его так привлекало в ней. Уязвимость, зависимость от его силы? Она, безусловно, была красива. И с того времени, как он забрал ее из дома, ее тело расцвело, формы приобрели завершенность. Ей пришлось пройти через множество миров, руки и ноги стали крепкими, подтянутыми, плавные округлости девушки, привыкшей сидеть дома, исчезли. На фоне тонкой талии ее грудь и восхитительно круглая попка смотрелись так потрясающе, обтянутые сейчас мокрой одеждой, как второй кожей, что Аргус терял голову, украдкой поглядывая на них. Она даже двигалась иначе — решительно, но осторожно, плавно, словно инстинктивно проверяла наличие ловушек, крепость ветвей, надежность почвы под ногами. Но в глубине она осталась такой же наивной, растерянной девушкой, какой он встретил ее.
— Как же я мечтаю о сухой одежде, — пробурчал предмет его мыслей, убирая от лица ветку. — Пока мы идем, я, конечно, немного обсохну и вряд ли замерзну, но скоро превращусь в земноводное.
— Разведем огонь через пару минут.
— Странно, но это место мне кажется очень знакомым. Будто я уже была здесь раньше.
— Правда?
— Да, но я уверена, что никаким образом не могла попасть сюда в детстве. У меня странное чувство, я помню это небо с огромным голубым диском, я помню изменчивую природу, то льется дождь, то уже светит солнце.
Кира внезапно остановилась. Она потрясенно огляделась и прошептала:
— Да, я была здесь в своих снах. Это должно быть тем самым местом, Аргус. Здесь должна быть родина Провидцев! Я чувствую это всей душой, во мне все словно вибрирует и одновременно успокаивается.
— Не знаю, о чем ты говоришь. Еще один мир, — Аргус не знал, почему он сейчас несет лживую чушь. Но сказать ей, что они на месте, было выше его сил.
Он посмотрел на ее одухотворенное лицо. Такие он видел в храмах. Она, наконец, очутилась в том месте, где обретет гармонию сама с собой, примирится со своими способностями, сможет обрести невиданную силу.
Но тогда она покинет его. Ничего не удержит ее рядом с ним. А ему почему-то было необходимо ее присутствие, он должен был видеть и слышать ее каждый день, потому что… Аргус ошеломленно уставился на верхушки деревьев, задевавшие пушистое розовое облако. Потому что он любит ее. Она стала ему близка, как никто другой. Его наставник Марун заменил ему родителей, воспитал его, подготовил к жизни Охранника, научил бороться и защищать. Он любил его по-своему, и Аргус считал его самым дорогим человеком во всех мирах до тех пор, пока не встретил Киру.
Его сердце дрогнуло еще тогда, когда ее голубые глаза, покрасневшие от слез, внезапно встретились с его глазами через сотни измерений. Он не распознал этого чувства свыше десятка лет назад, не смог объяснить им физическое влечение, возникшее гораздо позже. Но сейчас, когда их дороги вот-вот разойдутся, все стало ясным, как день.
— Аргус, почему ты так смотришь на меня?
— Как?
— Будто тебе жаль.
Кира нахмурила брови, отыскивая ответы в лице своего стража. Ее головка чуть наклонилась влево, губы приоткрылись, неуверенно подрагивая.
— Ты знаешь, что это за место, — прошептала она. — И ты не хочешь мне говорить только по одной причине, — ее голос набирал силу. Она гневалась, крылья носа трепетали. — Это место, куда мы шли. И ты решил не говорить мне об этом.
— Я никогда не был в Мире Снов. Как я могу его узнать?
— А как бы ты понял, что мы на месте, когда выполнял приказы Волшебников?
— Если бы мы проследовали по пути, указанном ими на карте, я бы понял, что мы на месте, — руку, на которую нанесли координаты, пощипывало. Аргус не хотел смотреть на линии и точки. Он и так знал правду.
— В любой мир можно попасть многими путями, порталов всегда несколько. Ты знаешь описание, какие-то приметы.
Аргус нехотя кивнул. Да, Волшебники все ему рассказали в подробностях. И по поводу трех солнц, и по поводу изменчивой погоды и даже ландшафта, предупредили, что видения и образы не могут навредить, потому что этот мир практически нереален.
— Но ты не собирался мне говорить об этом. — Кира была разочарована, она теперь знала правду.
— Пока не удостоверюсь — нет.
— Что ты задумал? Ведь здесь решится твоя судьба, не так ли? Договор все еще в силе. Ты хотел дать мне отсрочку, походить спокойно, подышать вольным воздухом, пока за мной будут ехать твои наниматели? Чтобы я не билась в истерике, чтобы не убежала от тебя?
— Нет. Все не так.
— Да пошел ты!
Кира круто развернулась и побежала в лесную чащу. Аргус не стал преследовать ее. Здесь ей ничего не грозило.
Что ж, пусть будет так. Если она не доверяет ему, если не сможет отбросить свои сомнения и страхи, у него остается только один выход.
Он вспомнил о своих родителях. Отец любил мать настолько, что отдал за нее свою жизнь. Теперь он понимал, что толкнуло его на это. Понимал на собственной шкуре.
Кира брела по тропинке, наступая на мягкий изумрудный мох, росший среди камней и на старых поваленных стволах. Ветки деревьев, похожих на плакучие ивы, плавно двигались под дуновением неспешного ветерка. Она отодвигала их рукой и шла через волшебную завесу. Огромные пышные ели напоминали ей Крым. Все перемешалось в этом лесу — и прошлое, и ее настоящее.
Кира не знала, почему слезы льются из глаз. Ей хотелось, чтобы пережитые испытания сблизили ее с Аргусом. Но что бы ни случилось между ними за все это время, до сих пор их разделяла одна очень весомая причина — та, по которой состоялось их знакомство. Аргус пришел за ней, чтобы отвести к ненавистным Волшебникам. Она перечеркивала все ее надежды, все чувства, которые росли в сердце. Но как же ей хотелось, чтобы он упал к ее ногам, заверяя в своей любви, умоляя ответить ему тем же. Она бы смогла простить ему все, она бы доверила ему свою жизнь, дала право поступать так, как было правильно на его взгляд.
Кира присела на округлый камень и уронила голову в ладони. Слезы перестали капать на землю, она чувствовала лишь горечь и усталость. Ей хотелось любви, а не борьбы за свою жизнь. Она всегда мечтала о тихой семейной идиллии, а не о битве за обладание каким-то там Талисманом. Ради чего, спрашивается, ей это нужно?
Ветки позади нее хрустнули. Кира удивилась тому, как все внутри вздрогнуло, а сердце полетело куда-то вниз.
— Привет, красавица.
Невероятный голос принадлежал не Аргусу. Мягкий, но в то же время низкий, обволакивающий и сладкий, как горячий шоколад.
Кира обернулась. Прислонившись к дереву, в облаке света, словно Херувим, скрестив руки на груди, стоял Тэри. Его неземная красота ослепляла. Кира уже отвыкла от этого непривычного жжения в глазах, а потому поспешно отвела их, чтобы не разрыдаться, как тринадцатилетняя фанатка Джастина Бибера. Такое сравнение еще больше отрезвило ее.