Метод 15/33

– Он часто уезжает, но мы не знаем куда.

Я дал соседям свою визитку и попросил позвонить, если мужчина появится. Лола разыскала местного судью и громко забарабанила в его дверь, когда он ел свою яичницу-болтунью. Хотя меня рядом не было, мне нетрудно представить себе эту сцену. Она нависала над Его честью, пока он подписывал ордер на обыск, а затем прихватила с его тарелки намазанный маслом тост – в качестве компенсации за необходимость спрашивать разрешения у людей, которые, по ее мнению, находились ступенью ниже Ее собственного Закона.

– Мы должны иметь возможность вламываться куда захотим, разыскивая этих детей, – заявляла она, и в этом я был с ней согласен.

К черту право на конфиденциальность и нормы отправления правосудия. Все это тормозило нашу работу. Но при чем тосты несчастного судьи?

И представьте себе, не успели мы получить ордер, как нам позвонил сосед.

– Он вернулся. Но у него черный пикап. Насколько я могу судить, никакого фургона у него нет.

Мы помчались по узким дорогам, окаймленным глубокими сточными канавами и длинными полями, чтобы вернуться к своему подозреваемому. Всю дорогу мы с Лолой держали окна опущенными, вдыхая очищающий аромат покрытой росой травы и слушая журчание ручьев. Индиана. Индиана, Индиана, отними меня у нее, оставь меня здесь, среди пшеницы, лунного света и ее призрачного лица. Индиана, Индиана. Несколько пустых качелей наскрипывали эту убаюкивающую песню в ритм одинокому ветру полей.

Мы поздоровались с загадочным подозреваемым на подъездной дорожке, где он нас ожидал. Его предупредили. Дружный поселок. Он был одет в вылинявший джинсовый комбинезон и обут в рабочие ботинки с металлическими носками. Из приподнятого уголка рта свисала трубка.

– Бойд, – уточнил он, когда я спросил, имею ли я дело с Робертом Мак-Гвайром. – Меня назвали Робертом, но мама всегда зовет меня Бойдом.

Бойд был фермером и разводил кур.

После того как мы представились и предъявили жетоны, Бойд пригласил нас в дом. Когда мы вошли, он погасил трубку и положил ее на березовый карточный столик на веранде.

– Только гостям можно курить в доме, так что закуривайте, мистер Лиу, если вы курите. Мама всегда так и говорит: только гости имеют право курить в твоем доме.

Я, как и моя мускулистая помощница, обратил внимание на то, что до сих пор Бойд ни разу не обратился непосредственно к ней, как и не сообщил, что она тоже имеет право курить в его доме. Но это не было проявление сексизма со стороны Бойда. Во всяком случае, мне так показалось. Я думаю, что немигающий пристальный взгляд Лолы и ее постоянное сплевывание жевательного табака на клумбу с хостами произвели на него отталкивающее впечатление. Я не приказал ей прекратить и даже не стал изумленно коситься в ее сторону. Я уже много раз пытался на нее повлиять, но ни одна из попыток не увенчалась успехом. Она отвечала всегда одинаково:

– С учетом того, что мне приходится видеть в подвалах и прочих укромных местечках, Лиу, я имею полное право немного пожевать. А теперь, босс, лучше заткнись и купи мне бутылочку «Гиннесса».

Думаю, в чем-то она была права, но давайте добавим ее стремление заработать рак рта и пристрастие к мутному пиву к длинному списку причин, превративших мой пятнадцатый год в ФБР в сущий ад. И еще одна милая подробность: Лола поливала себя «Олд-Спайсом», которым от нее разило утром, днем и даже ночью, во время всех наших засад.

Беспорядок в доме Бойда оказался вполне умеренным, но в нем было невероятно пыльно. Кухонная раковина была завалена кастрюлями и тарелками. Судя по запаху скисшего молока и жирным мухам, посуду здесь не мыли очень давно. Открытый алюминиевый мусорный бак на кухне был полон невскрытой корреспонденции, часть которой просыпалась на пол. С десяток или даже больше влажных рулонов газет лежали на кухонной стойке. На лоскутном коврике перед синим холодильником возлежала гигантская староанглийская овчарка, которая при нашем появлении лишь лениво скосила глаза в сторону двери.

– Не обращайте внимания на Ники. Она пердунья, но для меня просто великолепная собака, – сообщил Бойд и предложил угостить нас кофе, кивнув в сторону кофеварки и изобразив человека, пьющего из кружки.

Я отказался. Лола тоже.

Здесь же, на кухне, мы с Бойдом расположились друг напротив друга за столиком с ярко-желтой пластиковой крышкой на тонких хромированных ножках. Лола замерла у меня за спиной и уставилась на Бойда, тем самым причиняя ему массу неудобств. Руки она скрестила поверх грудей, которые всегда расплющивала по грудной клетке – вполне возможно, скотчем, хотя я никогда ее об этом не спрашивал.

Бойд приподнял свои кустистые брови и поджал губы, как бы говоря: Прошу вас, мистер Лиу, начинайте – я весь внимание. Вот так и завязалась беседа с мистером Бойдом Л. Мак-Гвайром. Я запомнил ее слово в слово, чтобы позже записать в блокнот. Именно этим я всегда занимался в мотелях, пока Лола подобно вампиру рыскала по улочкам провинциальных городков в поисках пьяных местных жителей с длинным языком, которые «могли что-то видеть или слышать» или даже «подозревать какого-нибудь местного извращенца». Таким образом, слухи и сплетни порой превращались в основания для возбуждения судебного разбирательства.

Если честно, то я восхищаюсь Лолой. Она была, да и по-прежнему остается, великолепным детективом, и причин тому немало. Именно поэтому мы и вынуждены скрывать ее личность. Очень многих детей удалось спасти от трагической участи благодаря ее сомнительным методам. Я никогда не заставлял ее отчитываться или оправдываться. Подобно голодному псу, я переваривал всю информацию, которую она вываливала мне за завтраком. Я стремился насытить зияющую брешь внутри – изъян, с которым жил уже не одно десятилетие.

– Бойд, ты не возражаешь, если моя напарница осмотрит твой хлев, пока я буду задавать тебе вопросы?

– Разумеется, нет. А что вы вообще ищете?

– Я не знаю, Бойд. А ты что-то прячешь?

– Мне нечего прятать. Осматривайте все, что хотите. Я для вас открытая книга.

– Спасибо, Бойд. Мы благодарны за помощь.

Лола уже выскочила за дверь, развернувшись и ринувшись наружу, едва я успел задать вопрос.

– Насколько мне известно, у тебя был бордовый фургон «Шевроле»?

– Ясное дело, был. Я его продал месяца эдак три назад.

– В самом деле? Кому ты его продал?

– Понятия не имею, мистер Лиу.

– Да ну?

– Я поставил фургон на обочине дороги с надписью: «Продается». И объявление в газету дал. Явился этот парень. Сказал, что приехал на попутке со станции. Расплатился наличкой. Две двести. Конец истории.

– Как насчет регистрации? Ты говорил ему, что ее необходимо сменить?

– Ясное дело. Он сказал, что сам обо всем позаботится. С тех пор, как умерла моя Люси, я просто зашился с этими бумажками. В следующем месяце будет три года, как она умерла. Упокой Господь ее душу. Она заботилась обо всей этой белиберде. У меня из-за этого проблемы с законом, мистер Лиу? Вы поэтому приехали? Разве у ФБР нет дел посерьезнее? Я ведь ничего такого не имел в виду. Я расскажу вам все, что хотите. Я же уже сказал, что я для вас открытая книга.

– Нет, нет, Бойд. Тебе не о чем беспокоиться. Как выглядел этот покупатель?

– Трудно сказать. Как по мне, так совершенно невзрачно. Насколько я помню, он отрастил себе пузо. И привлекательным я бы его не назвал. Кажется, у него были русые… да, да, русые волосы. Хмм. Вся сделка заняла не больше десяти минут. Я показал ему, что фургон заводится и все такое. Показал инструкцию в бардачке. Сказал, что оставляю в машине печку. У меня в фургоне была печка… Вот и все.

– У тебя была такая специальная рамочка на номерах, на которой было написано: «Штат Верзил»?

– Конечно, была. Сынишка кузена Бобби играл за баскетбольную команду университета Индианы. Я им очень горжусь. Горжусь всей командой. И своим штатом тоже, мистер Лиу.

– Я в тебе не сомневаюсь. Все, что ты рассказал, нам очень помогло.