Страница 17 из 19
Ну, почти неправда.
— Вы даймё, у вас дела.
— Дела подождут. Сейчас я хочу тебя, Ми-я.
От того, как он медленно, чуть растягивая гласные, произнес ее имя, Мии стало жарко.
И вдвойне жарче стало от того, как он прижался к ней сзади, от сомкнувшихся на талии рук и хриплого дыхания над ухом.
— Я тоже хочу, — прошептала она едва слышно.
И взвизгнула в следующую минуту, потому что Акио подхватил ее на руки и понес.
— Пожалуйста, поставьте! Нас же могут увидеть!
Это так неприлично! На людях следует проявлять сдержанность. Даже гейша не даст мужчине прикоснуться к себе лишний раз за пределами чайного домика. Только самые дешевые шлюхи позволяют лапать себя перед случайными зрителями.
— Здесь никого нет.
Он поставил Мию на ноги перед дверью в ее покои.
— Пригласишь меня, Мия?
Девушка поклонилась, чтобы скрыть пунцовые от возбуждения щеки, и отодвинула дверь.
Внутри было темно от опущенных ставен, закатное солнце в щелях почти не давало света. Мия зажгла светильники и уставилась на циновку под ногами, не в силах поднять глаз на мужчину.
Он повелительно коснулся ее подбородка, заставляя поднять голову. И накрыл губами ее губы…
Возбуждение, которое Акио испытывал всю дорогу до замка, вырвалось наружу. За деревянной перегородкой остался весь мир — огромный и сложный. Остались обязанности, друзья, враги, планы…
Здесь, в полумраке комнаты, было место только для мужчины и женщины и таинства между ними.
— Моя! — шептал он, исступленно целуя ее и чувствуя, как она дрожит от желания, как отвечает — отвечает сама, без принуждения. Ему хотелось растянуть каждое мгновение в вечность, насладиться им до опьянения, пресыщения. А нетерпение и голод требовали взять ее сейчас — торопливо, грубо. Сбросить напряжение, войти в нее, толком не раздев, как в прошлый раз.
Он просунул девушке ногу между колен, почувствовал, как она трется о него и выгибается под его ладонями, и зарычал.
Какая идиотка завязывала на Мии пояс так, что его невозможно развязать? Акио дернул и выругался — узел под пальцами в ответ затянулся еще туже.
Нет, так нельзя. Он слишком спешит. Мгновения наслаждения надлежит вкушать, а не заглатывать.
— Повернись, — приказал он.
Узел не спешил поддаваться. Акио справился бы с ним быстрее, если б смог оторвать взгляд от тонкой девичьей шейки в вороте кимоно.
Как светится в полумраке ее бледная кожа! Она такая гладкая на ощупь, нежнее самого дорогого шелка.
Он не выдержал, припал к ней сзади, лаская губами оголенную шею. Мия вздохнула — негромко, но этот вздох, глубокий и возбужденный, какой-то очень женский, снова чуть не заставил его утратить контроль.
Пояс наконец уступил напору и скользнул вниз. Акио просунул руку под кимоно и снова чуть не выругался от разочарования.
— Сколько на тебе одежды!
— Я сниму, — пробормотала девушка прерывающимся голосом, но Акио отвел ее руки.
— Хочу сам.
Он делал это медленно, лаская Мию губами, руками и даже взглядом. Наконец полупрозрачная нижняя рубаха полетела в сторону, и Мия осталась обнаженной, если не считать смешного камушка на цепочке.
Инстинктивно она попыталась прикрыться, но Акио не дал. Перехватил ее запястья одной ладонью и вздернул, заставляя поднять руки над головой.
Мия стояла перед ним нагая и беззащитная. Теплый свет светильников гладил матовую кожу, подсвечивал соблазнительные изгибы тела, подчеркивал миниатюрность девушки, ее неискушенность и слабость рядом с мужчиной.
У Акио перехватило дыхание, такой прекрасной она показалась ему в эту минуту. Он не мог отвести взгляда от приоткрытых влажных губ, совершенных полушарий груди, плоского живота, округлых бедер, тесно сдвинутых ног.
Сумерки не смогли скрыть краски смущения на щеках, шее и даже груди девушки. Акио всегда возбуждала ее стыдливость. Целомудрие и чувственность — сочетание, от которого любой мужчина утратит разум.
Девочка-женщина. Покорная и пылкая.
Ему захотелось распустить ее волосы, увидеть, как черные волны медленно скользят по плечам, оттеняя белизну кожи. Он выпустил ее руки, но она осталась стоять, держа их сведенными над головой в жесте открытости и подчинения. Только покраснела чуть сильнее.
Мии казалось, его взгляд греет и плавит кожу. Было стыдно и безумно хорошо, хотелось, чтобы он всегда смотрел на нее так. Ощущать себя рядом с ним слабой, зависимой, но при этом сознавать свою особую власть над этим мужчиной.
Он потянулся, чтобы вынуть шпильки из ее прически, и Мия поймала его взгляд. Синие глаза казались почти черными из-за расширенных зрачков.
— Я вам нравлюсь? — Она знала, что нравится, но хотелось услышать это от него. Столько раз, сколько ему не надоест повторять.
— Очень.
Одно простое слово, но от того, как он произнес это слово, внутри Мии что-то сладко и тревожно сжалось.
Ей вдруг захотелось стать для него особенной. Пусть Акио Такухати — опытный мужчина, пусть у него были десятки, даже сотни женщин, Мия станет лучшей. Незабываемой, единственной.
Сейчас все как будто подчеркивало их неравенство. Одетый взрослый мужчина — высокий, мускулистый, опасный. И обнаженная юная девушка — миниатюрная, тоненькая и гибкая, словно ивовая лоза.
Мии захотелось как-то выправить баланс. Доставить ему наслаждение, заставить задыхаться от ласк и молить о продолжении. Не только отдаться полностью, но и почувствовать, что он всецело принадлежит ей.
— Можно я тоже вас раздену?
— Нужно.
— Только не мешайте мне, хорошо? Вы любите делать все по-своему, но я тоже хочу сделать вам приятно. Вам понравится, правда. Меня учили…
Акио ласково провел пальцем по ее нижней губе.
— Ну покажи, чему тебя научили, лучшая ученица.
И Мия показала.
Она не просто помогала избавиться от одежды, но ласкалась, гладила его тело ладонями, целовала и прикусывала кожу. Искала чувствительные точки, с восторгом ощущая, как он — такой мощный и опасный — вздрагивает и замирает под ее ласками. Власть над этим красивым и сильным мужчиной пьянила, сводила с ума.
С жадным трепетом Мия ловила смену ритма дыхания, подмечала, как чуть напрягаются мышцы в ответ на ее прикосновения. Ей хотелось довести его до неистовства, подарить наслаждение, подобного которому он никогда не испытывал с женщиной.
Когда он остался полностью обнаженным, она встала на цыпочки, потянулась к шнурку в его волосах. Он улыбнулся — очень мягко — и спросил, почти касаясь губами ее губ:
— Что ты хочешь сделать?
— Распустить.
Он позволил ей это сделать. Черные пряди упали на спину, разметались по плечам.
Вместе с одеждой как будто рухнули преграды. В комнате уже не было даймё и наложницы, самурая и гейши. Остались только мужчина и женщина — обнаженные, как в миг рождения, открытые друг другу полностью.
Акио подхватил девушку на руки и уложил на постель, осыпая поцелуями. Закинул ее ногу себе на бедро, намекая, что устал ждать и прелюдия не будет долгой.
Ей хотелось этого. Тело почти умоляло о вторжении. Отдаться ему, почувствовать на себе и внутри. Но Мия подумала, что все женщины, которыми он обладал, были такими — молчаливыми, покорными, действующими по его воле. И не захотела становиться одной из них.
Она уперлась ему в грудь ладонями, попыталась отодвинуть. Это было все равно что двигать скалу. Кажется, он даже не заметил ее усилий.
— Нет.
— Что значит — нет? — прорычал Акио, оставляя багровый засос на тонкой шейке.
— Пожалуйста, не так.
— А как? — Он остановился, нависая над ней. — Чего ты хочешь, Мия?
— Позвольте мне самой! Я хочу доставить вам удовольствие.
Он выглядел удивленным, и Мия заподозрила, что для него куда привычнее дарить ласки, чем принимать. Акио слишком любит все контролировать, чтобы позволить кому-то решать даже в такой малости.
Но он все же подчинился мягкому нажиму ее рук, лег и полностью отдался прикосновениям девушки.