Обычная работа

- Да? - сказал он.

- Проживала ли в последнее время в этом доме некая Минни Голденталь? спросил Карелла.

Смотритель так внимательно вслушивался в каждое сказанное ему слово, как будто ему задавали вопрос, правильный ответ на который может принести ему стотысячный выигрыш.

- Да, - наконец сказал он.

- В какой квартире?

- В девятой "Д".

- Кто-нибудь живет сейчас в этой квартире?

- Сын все еще проживает там.

- Берни Голденталь?

- Совершенно верно. Но, должен вам сказать, я просто не понимаю, почему он все еще продолжает там жить. Он вывез всю мебель вскоре после того, как Минни умерла. Но он продолжает вносить квартплату, - смотритель пожал плечами. - Должен сказать вам, что владельцы хотели бы, чтобы он съехал. Плата вносится фиксированная. То есть он платит сумму, определенную договором о найме. А это очень хорошая старая квартира. Если бы он съехал, то владельцы дома получили бы право значительно повысить оплату.

- А кто-нибудь есть сейчас у него? - спросил Карелла.

- Не знаю, - сказал смотритель. - Я не веду учета приходов и уходов проживающих здесь людей. Они занимаются своим делом, а я занимаюсь своим.

- По закону вы обязаны иметь ключи от всех квартир вашего дома, сказал Карелла. - У вас имеется ключ от квартиры девять "Д"?

- Есть.

- А можно воспользоваться им?

- А зачем?

- Чтобы войти в квартиру.

- Но это противозаконно, разве не так?

- Если вы об этом никому не скажете, то и мы будем об этом помалкивать.

- Ну что ж, - пожал плечами смотритель. - О'кей, - добавил он и снова пожал плечами. - Я так полагаю.

Карелла с Брауном поднялись на лифте на девятый этаж и оказались в коридоре. Ни один из них не произнес ни слова, но оба одновременно достали свои револьверы. Квартира за номером девять "Д" находилась в самом конце коридора. Они прислушались, стоя за дверью, но так ничего и не расслышали. Очень осторожно Карелла вставил ключ в прорезь замка. Он кивнул Брауну и тут же повернул ключ.

Послышался легкий щелчок, когда замок открылся, однако щелчок этот прозвучал в квартире как предупредительный выстрел. Карелла и Браун ворвались в узкую прихожую квартиры. В дальнем конце ее они увидели Герберта Гросса и светловолосого человека, в котором они признали Бернарда Голденталя. И тот и другой были вооружены.

- Руки вверх, бросай оружие! - крикнул Карелла, однако ни один из них не поднял рук и не бросил оружия. Вместо этого они открыли огонь, и Карелле с Брауном пришлось броситься плашмя на пол. Голденталь постарался скользнуть в дверь по правой стороне парадной. Браун что-то резко выкрикнул и выстрелил, не успев договорить. Пуля попала Голденталю в ногу, ударом его отбросило к стене, по которой он и сполз на пол. Гросс решил не сдаваться и палил вдоль узкой прихожей, пока не расстрелял все патроны. Он сунул руку в карман за запасной обоймой и тут раздался крик Кареллы.

- Не двигаться, убью!

Рука Гросса остановилась на полпути. Он, прищурившись, глянул в глубь затянутой дымом передней, чуть освещенной светом из распахнутой двери, за которой так и не удалось скрыться Голденталю.

- Бросай пистолет, - сказал Карелла. Гросс не шелохнулся. - Бросай! выкрикнул Карелла. - Сейчас же!

- И ты тоже, Годди! - крикнул Браун.

Голденталь и Гросс - один, сидя у стены и сжимая кровоточащую простреленную ногу, а второй - с рукой, застывшей у пиджачного кармана, обменялись короткими взглядами. Так и не сказав ни слова друг другу, они бросили свои пистолеты на пол. Гросс ногой отшвырнул их в сторону, будто боясь заразиться. Вертясь от полученного удара, пистолеты заскользили по натертому линолеуму.

Карелла поднялся с пола и направился к задержанным. Браун застыл, опершись на одно колено и держа под прицелом револьвера дальний конец передней. Карелла толкнул Гросса лицом к стене, быстро обыскал его и согнулся над Голденталем.

- О'кей, - крикнул он Брауну, а затем глянул в открытую дверь комнаты, куда так стремился попасть Голденталь. Эта комната тоже была битком набита вещами, но в отличие от квартиры, которую они осматривали раньше, эти вещи отнюдь не походили на наследство покойницы, некогда жившей здесь. Это никак не напоминало остатки собранного за всю жизнь добра. То, что находилось здесь сейчас, было результатом бог знает скольких квартирных краж и ограблений, совершенных в последнее время. Здесь был самый настоящий склад телевизоров, радиоприемников, пишущих машинок, магнитофонов, миксеров, и прочего багажа, который только можно вообразить, все, вплоть до Энциклопедиа Британника включительно. Склад украденных разнообразных случайных вещей, которые только и ждут и дожидаются, что услуг проворного и хитрого скупщика краденного.

- А миленькая квартирка здесь у вас, - сказал Карелла и приковал наручниками Гросса к Голденталю, а Голденталя - к радиатору центрального отопления. По телефону, что стоял на кухне покойной Минни Голденталь и под которым все еще лежал последний список необходимых на завтра покупок, он позвонил в участок и попросил прислать санитарную машину. Она прибыла ровно в шесть часов, примерно через семь минут после звонка Кареллы. К этому моменту из раны Голденталя натекла приличная лужа, растекшаяся по линолеуму квартиры его покойной мамаши.

- Я здесь у вас мог истечь кровью, - пожаловался задержанный одному из санитаров, который как раз укладывал его на носилки.

- Вот уж этим тебе следовало бы меньше всего огорчаться, - отозвался санитар.

Дельгадо не сумел разыскать Пепе Кастаньеду в игральном зале, не нашел он его и в той дюжине окрестных баров, которые он добросовестно обошел. Сейчас уже четверть седьмого и пора было прекращать поиски. Однако, предположив на минуту, что игральным залом можно с определенными скидками назвать и зал для игры в боулинг, он решил заскочить и в Понс-Боулинг-Лейнс на Калвер-авеню, прежде чем направиться в дежурку своего участка.

Зал этот находился на втором этаже старого кирпичного здания. Дельгадо поднялся туда по узенькой лестнице и оказался в залитом искусственным светом помещении со стойкой бара у стены напротив входа. Совершенно лысый человек сидел на стуле за стойкой бара и читал газету. Он оторвал взгляд от газеты, глянул на Дельгадо и снова погрузился в чтение. Только дочитав до конца заинтересовавшую его статью, он свернул наконец газету и положил обе руки на стойку.

- Все дорожки заняты, - сообщил он. - Вам придется ждать не менее получаса.

- Мне не нужны дорожки, - сказал Дельгадо.

Человек за стойкой присмотрелся к нему более внимательно, определил для себя, что перед ним полицейский, и коротко понимающе кивнул, но не сказал ни слова.

- Я разыскиваю человека по имени Пепе Кастаньеда. Он сейчас здесь?

- А зачем он вам понадобился? - спросил мужчина за стойкой.

- Я полицейский офицер, - сказал Дельгадо и предъявил свой жетон. Мне нужно задать ему несколько вопросов.

- Мне не нужны здесь скандалы, - сказал человек за стойкой.

- А с чего это вдруг должен быть скандал? Разве Кастаньеда скандалист?

- Он-то не скандалист, - и человек многозначительно поглядел на Дельгадо.

- И я не скандалист, - сказал Дельгадо. - Где он?

- Дорожка номер пять.

- Спасибо.

Дельгадо вошел в дверь рядом со стойкой и оказался в помещении значительно более обширном, чем можно было судить по скромным размерам зала с баром. В зале было двенадцать дорожек и каждая из них была занята играющими. Здесь тоже был бар. Он находился в дальнем конце зала и вокруг него было несколько стульев. Автоматический проигрыватель играл какую-то мелодию в стиле рок-н-ролла. Пластинка закончилась как раз в тот момент, когда Дельгадо проходил мимо стоек с шарами для боулинга, лежавших на низких полках, которые одновременно служили и перегородкой между дорожками для игры и баром. Из проигрывателя раздались первые аккорды и зазвучала песня на испанском языке. Зал был заполнен глухим шумом катящихся шаров и падающих кеглей, в который врывались крики играющих, отраженные и усиленные высоким потолком.