Страница 5 из 40
— Никто все равно не слушает, — возразил Брискет. — Все разговаривают.
— Она говорит, что вам это ничего не стоит.
— Я знаю, что меня никто не просил играть, — сказал Брискет с обидой в голосе. — Но не могу же я играть все время!
— Понимаю вас. Это ее слова, не мои.
— Гости будут слушать, если я заиграю снова?
— Сделаю для этого все возможное.
— Поймите, я ведь играю не только для себя.
— Во всяком случае, не для меня, — сказал хозяин дома. — Лично я терпеть не могу музыку. Даже Гилберта и Салливена[4]. Это все жена.
И Брискет заиграл опять — очень громко и быстро.
— Я никого здесь не знаю, — сказала Лола. — Меня привел Вочоп.
— Правда?
— Да.
— Вы его знакомая?
— Я хожу на его занятия.
— Вы художница?
— Плакатистка.
— Какие же плакаты вы рисуете?
— Хотите придти посмотреть?
— Конечно.
А гости все прибывали и прибывали. Мистер Шейган танцевал с Харриет. «Ты моя малютка, — нашептывал он, — вот ты кто.» Этуотер видел, как младший Барлоу расталкивает танцующих локтями и ждет, когда танец кончится, чтобы на следующий пригласить Харриет. В гостиной он появлялся всякий раз, когда Брискет вновь начинал играть, а Харриет и Шейган — танцевать. В его движениях уже не было прежней уверенности.
— Вы читали Бертрана Рассела?[5] — спросила Лола.
— Почему вы спрашиваете?
— Когда меня одолевает тоска, — сказала она, — я всегда читаю Бертрана Рассела.
— О Господи.
— Особенно когда он пишет про ментальные похождения. Когда читаешь про это, то поневоле испытываешь душевный подъем, вдохновение.
— Вдохновение какого рода?
— Просто вдохновение.
— А сейчас вы тоскуете?
— Да, пожалуй.
— В самом деле?
— Немного.
— Давайте поедем ко мне, — сказал Этуотер. — Выпьем что-нибудь.
— Зачем?
— Посидим, поговорим.
— О чем?
— Мало ли. О вдохновении и всем прочем.
— А здесь разве нельзя поговорить?
— Здесь слишком шумно, вам не кажется?
— Пожалуй.
— У меня есть кое-какие старые книги. Раритеты. С удовольствием показал бы вам их, — сказал Этуотер.
— Нет, я должна ехать домой. Я устала.
— Так ведь и я устал, — сказал Этуотер. — Это же не помешает нам побеседовать у меня дома.
— Нет, боюсь, не получится.
— Неужели вы не интересуетесь книгами?
— Ужасно интересуюсь.
— Так поехали.
— Нет, сказала она. — Я, правда, не могу.
Толпа танцующих затолкала краснолицего хозяина дома за диван, на котором они сидели, и он застыл в неестественной позе, прижавшись к стене. Полная дамочка в матроске подошла к нему и взяла за локоть.
— Вы хозяин или нет?! — выпалила она. — В ванной две девицы лишились чувств и не могут выйти.
— Чепуха, этого не может быть.
— Говорят же вам, не могут.
— Ванная не запирается, — возразил краснолицый. — Я сам снял замок перед началом вечеринки.
3.
Вновь заиграла музыка. Сейчас было уже не так многолюдно, но гостям, судя по всему, танцевать надоело. Кто-то свалился в углу. Этуотер не мог разглядеть, кто это, но, судя по покрою костюма, это был мистер Шейган. Харриет исчезла. Барлоу младший бродил по квартире, методично допивая то, что еще оставалось в бокалах. Прингл вернулся и сел на диван. Брюки у него были еще мокрые, кто-то надел ему нос из папье-маше, отчего выражение его лица сделалось вдруг величественным. Лола по-прежнему сидела на диване рядом с Этуотером.
— Я только что видел, как твоя подруга Харриет уехала в машине Гослинга, — сказал Прингл.
— Правда?
— Да.
Этуотер, впав в прострацию, неотрывно наблюдал за дверью напротив. Вечеринка ему надоела, но и желания ехать домой не было тоже. Тут в дверях появилась девушка; прежде чем войти в комнату, она остановилась на пороге и огляделась. Невысокая, глаза большие; кажется, будто она одновременно и чем-то обрадована, и в то же время разочарована. Складывалось впечатление, будто все получилось именно так, как она ожидала, и при этом она была потрясена, увидев, что собой представляют человеческие особи. Кроме того, она как-то не вписывалась в эту компанию, была сама по себе. С ее приходом словно все изменилось. Так бывает, когда портрет пишется на воображаемом фоне, даже на фоне воображаемого пейзажа, когда совмещаются совершенно разные планы, и портрет будто накладывается сверху. Этуотер не спускал с нее глаз.
— От нее веет какой-то угрозой, — сказал Барлоу. Он лениво жевал сэндвич и рассматривал стоящую в дверях девушку.
— Кто это?
— О ком речь? — спросил Прингл, в который уже раз нервно поправляя нос из папье-маше.
— Сьюзан Наннери, — ответил Барлоу.
— Так это и есть Сьюзан Наннери? — искренне удивился Прингл и добавил: — Видите, брюки мои погибли, носить их я уже не смогу.
Лола приникла к плечу Этуотера.
— Мне здесь надоело, — сказала она.
— Сейчас пойдем, — отозвался Этуотер, глядя, как Сьюзан Наннери идет через комнату и как к ней подходит и что-то говорит какой-то мужчина. Они начали танцевать. Вновь появилась полная дамочка. На ее матроске видны были следы от салата.
— Одна из девиц и в самом деле лишилась чувств, — сказала она. — Но из ванной ее извлекли.
Хозяин, по-прежнему зажатый между диваном и стеной, сказал:
— Вот как? И кто же ее извлек, позвольте узнать?
— Наоми Рейс и Вочоп с помощью водителя такси, на котором приехала Наоми, и полицейского — он выпивал внизу.
— Если она лишилась чувств, — недоумевал хозяин, — зачем было ее оттуда извлекать? Для таких, как она, лучшего места, чем ванная, не придумаешь. А здесь эти подонки ее затопчут. Ее кто-нибудь приглашал или она явилась по собственной инициативе?
— Подруга уверяет, что приглашали их обеих, — сказала полная дамочка. — Теперь, должно быть, жалеют, что угодили в этот вертеп.
— Пойду посмотрю, что с ними, — сказал хозяин. Похоже, вечеринка надоела и ему.
— Зачем ты надел этот нос? — спросил Барлоу у Прингла.
— Его дала мне Наоми Рейс.
— Я бы на твоем месте с ним не расставался.
— Что, носить его постоянно?
— Каждый божий день.
— Не валяй дурака.
— Да, да, я не шучу, — сказал Барлоу. — Кто-нибудь видел моего младшего братца?
— А как нам быть с Шейганом? — спросил Этуотер. — Харриет ведь уехала.
— По-моему, ему на полу очень неплохо. Пусть проспится.
— Его надо немного передвинуть, — сказал Прингл, — а то гости об него спотыкаются. Лежит на самом ходу. Мне кажется, он всем надоел.
— Ерунда, — сказал Барлоу. — Приятно на него посмотреть. Благодаря ему у комнаты теперь обжитой вид.
— А он не шокирует гостей?
— Гостей он шокировал куда больше, когда стоял на ногах.
— Будет тебе.
— А что думает Сьюзан? — поинтересовался Барлоу у Сьюзан Наннери. Танец кончился, и она стояла неподалеку с незажженной сигаретой во рту.
— О чем?
Барлоу молча указал пальцем на Шейгана.
— Поедем? — сказала Этуотеру Лола.
— Да, скоро поедем.
Глядя на Шейгана, Сьюзан Наннери заметила:
— Лапочка, он так устал. У вас есть спички?
— Попробую найти, — сказал Барлоу.
Сьюзан Наннери посмотрела на Этуотера и сказала:
— Давайте я прикурю от вашей сигареты. Я дотянусь, — добавила она, когда Этуотер привстал, снимая руку с плеча Лолы.
— Разве можно, Сьюзан? — сказал Прингл.
— Один раз можно.
— Давайте поедем к вам и у вас выпьем, — вновь подала голос Лола.
— Так и поступим, — согласился Этуотер.
Хозяин появился вновь. Он был краснее обычного.
— Пойдемте потанцуем, Сьюзан, — предложил он. — Должен же и я получить свое удовольствие.
Барлоу зевнул. Брискет подошел к нему и спросил:
— Где твой брат?
— Спит. Как я ему завидую!
Комната почти опустела. Танцевала только одна пара: Сьюзан Наннери и хозяин квартиры. Он тяжело ходил вокруг Сьюзан кругами, его рука, лежащая на ее спине, напоминала нарост на каком-то экзотическом фрукте. За ними, слева, начал подниматься с пола мистер Шейган. Гости, то и дело наступавшие ему на лицо, наконец-то его разбудили. Сначала он встал на четвереньки, затем поднялся на ноги. Некоторое время он стоял и тер глаза, а затем нетвердой походкой направился к дивану, где сидел Этуотер.