Сумеречные люди

— Да, скоро. Сама не знаю, зачем я это сказала.

— Вы хотите сказать, что уезжаете очень надолго?

— Нет, совсем ненадолго.

— Мы ведь встретимся, когда вы вернетесь?

— Не знаю. В наших встречах есть что-то обязательное. Деловое.

— Тогда, может, нам и вовсе не встречаться?

— Пожалуй, и в самом деле лучше не встречаться.

— Вы, правда, уезжаете ненадолго? Скажите.

— Да, — сказала Сьюзан, — ненадолго.

Перед последней встречей на ринг вышел ведущий и объявил, что он очень сожалеет, но сегодня Джо Коннор выступить не сможет, поскольку он растянул запястье. Вместо него и его противника выступят два других боксера той же весовой категории.

Ведущий охрип, поэтому имен боксеров они не разобрали.

— Лучшего боя мы, черт возьми, так и не увидим, — посетовал мужчина, сидящий за ними, и его спутница с ним согласилась. «Могли бы заранее предупредить», — проворчала она.

«Зачем мы вообще приходили!» — в сердцах выкрикнул кто-то из зрителей.

Ведущий еще раз назвал имена боксеров, не обращая никакого внимания на выкрики из зала. И опять из-за поднявшегося шума они не расслышали имен боксеров. Ведущий сошел с ринга и продолжал начатый разговор. Последнего боя — в нем встретились какие-то маловыразительные спортсмены, которых, впрочем, завсегдатаи, по всей видимости, хорошо знали, — пришлось ждать довольно долго. Оба боксера были не первой молодости, боксировали они неплохо, но сам матч ничем не запомнился.

— Когда вы уезжаете? — спросил Этуотер.

— Точно не знаю. Совсем скоро.

— В таком случае мы увидимся не раньше, чем через месяц. Что-нибудь в этом роде.

— Этот поединок, по-моему, был не слишком интересен. Что скажете?

— Да. И боксеры ужасно нехороши собой. Уроды.

— Вы находите?

— Что один, что другой.

— Сьюзан, может быть, вы передумаете, когда вернетесь?

— Умоляю вас, хватит.

— Простите.

— Мы же решили, что больше встречаться не будем.

— Верно. Я забыл.

Бой наконец закончился. Все встали и двинулись к выходу. Этуотер и Сьюзан ждали, пока толпа в проходе поредеет. Когда они спускались по лестнице, кто-то сказал:

— Ого! Какая встреча!

— Вот уж не ожидала вас здесь встретить, Уолтер, — сказала Сьюзан.

Уолтер Брискет — его сопровождал очень бледный молодой человек — сказал:

— И напрасно. Теперь это модное место. Благодаря мне.

— Вам, Уолтер?

— Разумеется. Кому же еще?

Сообразив, что иного выхода нет, Этуотер сказал:

— Мы все едем в одном такси?

20.

В разгар лондонского лета довольно приятно, хотя и немного тоскливо, сидеть у открытого окна. Полотер «Миддл Уэст» раскатывал по коридорам музея.

— Но почему только во вторник? — допытывался Носуорт у человека, который пришел починить стул в приемной.

— Раньше вряд ли успеем.

— И чем же вызвана задержка?

— Таковы наши сроки.

Человек ушел. Носуорт спросил у Этуотера:

— Вы ведь на следующей неделе уезжаете?

— Да.

— За границу?

— Сначала ненадолго домой, а потом к Реймонду Принглу — у него дом загородом.

— Это тот, у кого была выставка?

— Да.

— И как выставка? Имела успех?

— Вполне.

После паузы Носуорт сказал:

— Нет сил переносить эту жару.

Из-за того, что окно было широко раскрыто, и подоконник, и письменный стол Этуотера, и его бумаги покрылись толстым слоем копоти. Где-то сейчас Сьюзан, думал Этуотер, лежит, наверно, где-нибудь далеко-далеко на пляже и загорает… Доктор Кратч, надо надеяться, в такую жару не заявится, дождется, пока станет прохладнее. От жары бумаги на столе завились спиралью, а светло-желтая темпера на стенах полопалась и, казалось, покрылась волдырями.

Часть третья

ПАЛИНДРОМ

21.

Этуотер огляделся: Прингла на платформе не было — еще не приехал. Платформа была пуста, если не считать престарелого носильщика, глухого и, как видно, потерявшего рассудок, — он ни про Прингла, ни про его дом ничего не слышал, поэтому Этуотеру оставалось лишь сесть на скамейку и ждать. Поездов в обратном направлении не было, а до дома, если верить старику, добраться можно было только пешком. Этуотер решил не тащить чемодан через дюны, сел и закурил. Носильщик медленно катил бидоны с молоком с одного конца платформы на другой. А потом покатил обратно. «Тепло сегодня», — сказал ему Этуотер, но носильщик ничего не ответил.

Появился Прингл через три четверти часа. Он был в шортах цвета хаки и в желтой рубашке с открытым воротом; его огненно-рыжие волосы в сочетании с рубашкой смотрелись довольно странно. Не стригся он уже несколько недель.

— Машина никак не заводилась, — сказал он. — Клади чемодан назад. Осторожней! В пакете яйца. Если разобьешь, завтра утром нам есть будет нечего.

Этуотер сел в машину.

— Ехать далеко?

— Миль пять.

Дорога шла среди дюн. Вдоль нее тянулись проволочные изгороди и телеграфные столбы, трава у столбов была покрыта белой пылью. Пыль от колес подымалась в воздух и оседала облаком над утесником и над дюнами, за которыми виднелись очертания насосной станции.

— Как вы там живете? — спросил Этуотер. Ему поскорей хотелось узнать, кто гостит у Прингла.

— Живем себе. Без особых происшествий, — ответил Прингл. — Вчера вечером у нас было нечто вроде вечеринки.

— Правда?

— Черт! — вскричал Прингл. — С трудом въехала в гору. Надо будет отдать эту колымагу в ремонт.

Вдоль дороги стояли коттеджи, проволочная изгородь неожиданно кончилась, замелькали деревья, и они в облаке пыли свернули налево и покатили по заросшей травой узкой улочке.

— Ну вот, слава богу, доехали, — с облегчением вздохнул Прингл.

В низине, в окружении нескольких сараев, образующих нечто вроде дворика, стоял уродливый серый домишко без сада спереди и главного входа. Прингл остановил машину.

— Забирай свои вещи, — распорядился он. — А я отгоню машину и через минуту вернусь.

— А где все остальные?

— Гектор и Софи вышли пройтись. А Харриет, должно быть, еще спит.

— Харриет Твайнинг?

— Она самая.

Этуотер вошел в дом, оставил чемодан в коридоре, где на стене висело несколько плащей, и прошел в столовую. Какая-то девица, мурлыча себе под нос «Не знаю, где мой милый прячется», неспешно убирала со стола посуду. У нее были темные волосы, неподвижное, точно маска, лицо и вздернутые бровки, как будто кто-то ее неожиданно оскорбил.

— С каждым днем все жарче и жарче, — сказал Этуотер.

— Точно, — отозвалась девица.

Некоторое время он наблюдал за тем, как она прибирается. В комнате царил беспорядок, пахло кофе и скипидаром. Повсюду стояли стаканы с остатками спиртного, через пианино были перекинуты чьи-то брюки. На полу валялся номер «Вога», Этуотер поднял журнал и начал было его листать, но тут появился Прингл. Он остановился в дверях, глядя на грязные тарелки и на две пустые бутылки из-под итальянского вермута, почему-то стоявшие на книжном шкафу.

— Не могу понять, что случилось с машиной, — сказал он, садясь на стул. — Сегодня никуда больше не поеду.

— И кто же у тебя гостит? — спросил Этуотер.

— Только Гектор с Софи и Харриет. Может, приедет еще Наоми Рейс, — ответил Прингл и, обращаясь к девице, сказал: — Яйца я оставил на кухне. Есть порошок и сода, возьмите холсты — они в ванной — и как следует их почистите. Да, чуть не забыл, водопроводчик сменил прокладку в кухонном кране, так что он теперь работает.

— Да ну? — удивилась девушка.

— Да, работает. Пошли, Уильям, — сказал он Этуотеру, — я покажу тебе твою комнату.

Они поднялись наверх.

— Девушку зовут мисс Чок, — сказал Прингл. — Этель Чок. Ее любимый киноактер — Род ля Рок. Говорю это, чтобы избавить тебя от иллюзий. Ты, вне всяких сомнений, — не ее тип. Мы ей вообще, по-моему, малоинтересны. Помыться хочешь?