Страница 24 из 40
— Боюсь, что нет.
— Я так и думал, — сказал мистер Наннери. — Разумеется, это не моего ума дело, но я решил, что спрошу вас, вдруг вы в курсе…
— Нет, не в курсе.
— С моей стороны это не более чем любопытство, не думайте…
Фозерингем встал на четвереньки и полез под диван посмотреть, нет ли там случайно чистых стаканов. Потом вдруг вскочил и бросился к Этуотеру:
— Уильям, Уильям, где чистые стаканы? Мне очень нужен чистый стакан.
— Зачем?
— Микробы. Береженого Бог бережет.
— Надо посмотреть, осталась ли какая-нибудь еда, — сказал мистер Наннери, — и, если осталась, немедленно ее съесть. Надеюсь, вы оба не торопитесь.
— Я вам еще не надоел? — спросил Фозерингем.
— Нет, не надоели.
— Вы уверены?
— Более чем.
— Правда?
— Да.
— Если вы и в самом деле уверены, что я вам еще не надоел, я, так и быть, остаюсь. И если найду чистый стакан.
Мистер Наннери отыскал сыр и банку сардин.
18.
— Разумно ли это? — усомнилась миссис Рейс. — Стоит ли игра свеч?
— Разумно — вряд ли, — сказал Этуотер. — Но, пожалуй, удобно.
— И давно у него этот дом?
— Только что снял. Он узнал про него у Андершафта, который жил поблизости.
— Жить загородом с Андершафтом — это одно, — рассуждала миссис Рейс. — С Принглом — совсем другое.
— Риск был бы в обоих случаях, — сказал Этуотер. — Меня он позвал потому, что Апфельбаум, галерист, разорился. Об этом я узнал от Реймонда. Поэтому меня зовут на тех же условиях.
— И каких же?
— На условиях целесообразности.
— А там уютно?
— Не сказал бы.
— Даже не знаю, что вам и посоветовать, — сказала миссис Рейс.
— Очень удачно, что доктор Апфельбаум приехать не сможет. Ведь если бы Реймонд жил с ним в одном доме, он так бы ему хамил, что наверняка нажил бы себе врага на всю жизнь. А теперь он, глядишь, когда-нибудь Реймонду и пригодится.
— Подумать только, чем платят нам за наши услуги, — вздохнула миссис Рейс. — Вы помните Дженнифер?
— Да.
— Так вот, Вочоп не выходит у нее из головы, поэтому она, в надежде его повидать, по вечерам является ко мне не меньше трех раз в неделю.
— И как вы вышли из положения?
— Пришлось нанять другую машинистку, только и всего, — сказала миссис Рейс. — Хотя новая куда дороже.
19.
— Возможно, вам будет любопытно, — сказал Этуотер.
— Очень может быть, — сказала Сьюзан.
— Ну что, пойдем?
— Давайте пойдем.
— А потом где-нибудь поужинаем, хорошо?
— Почему бы и нет.
— Тогда поехали. А то ведь это далеко, на другом берегу реки.
Когда они приехали, было уже почти восемь, и в кассу стояла небольшая очередь. Они повернули налево и поднялись по лестнице на галерею.
— Никогда еще не была на боксе, — сказала Сьюзан.
— Сегодня вы получите удовольствие. Когда встречаются чемпионы, не так интересно.
По другую сторону от ринга, там, где места были незарезервированы, народу набралось полно. Зарезервированные места тоже были в основном заняты, но два стула в первом ряду у прохода, рядом со Сьюзан, пока пустовали. За ними сидела какая-то женщина, еще несколько женщин заняли места перед ними, возле самого ринга. Одна из них, в бежевой шляпке, была очень недурна собой, женщина же, сидевшая рядом выше, была, напротив, некрасива. Ее сопровождал мужчина крохотного роста с седыми усами и с большой булавкой фальшивого жемчуга в галстуке.
— Когда мы входили, кто-то сказал, что сегодня будет отличный бокс, — заметил он.
Черные квадратные абажуры на лампах над рингом были обклеены газетными вырезками, на канатах вокруг ринга были развешены красно-белые плакаты, рекламирующие программу на следующую неделю.
— Надо надеяться, эти плакаты поснимают, когда начнется бокс? — спросила у своего спутника сидевшая сзади женщина.
— Можешь не беспокоиться, — отозвался коротышка с усами.
Светло-желтый куполообразный потолок был едва виден из-за поднимавшегося вверх густого табачного дыма. Вокруг галереи, где они сидели, на равном расстоянии располагались шоколадного цвета колонны с завитушками на карнизах, очень напоминавшие театральную декорацию. Этуотер купил программу. Всего за вечер должно было состояться пять боксерских матчей.
— Первых двух боксеров зовут Юный Мосс и Джек Эванс, — проинформировал свою спутницу Этуотер. — Мосс — из Кингз-Кросс.
— А второй откуда?
— Сказано только, что из Уэллса.
— И что они собой представляют?
— Мальчишки.
Человек в белом свитере начал снимать с канатов развешенные вокруг ринга плакаты. Вечер был прохладный, однако в зале, особенно внизу, у ринга, было очень жарко.
— Вы по-прежнему в тех же мыслях? — спросил Этуотер.
— Да.
— Почему?
— Сама не знаю, — сказала Сьюзан. — Так уж я устроена.
На ринг поднялся юный Мосс. У него были блестящие черные волосы. Следом за ним в проходе появился Джек Эванс. Оба были худы и в одинаковых черных халатах. Ведущий прокричал их имена, и грянул гонг. В первых двух раундах ничего особенного не произошло: противники прыгали по рингу и колотили друг дружку что было сил.
— Еврей смазливее, — сказала Сьюзан. — Но второй мне нравится больше.
— Он и боксирует лучше.
В третьем раунде Мосс хуком правой отправил Эванса в нокдаун, но тот, когда рефери досчитал до пяти, поднялся и нанес противнику один за другим несколько весьма ощутимых ударов.
Сил у обоих хватало, а вот обороняться ни тот, ни другой нужным не считал. Когда зазвучал гонг, лицо у Эванса покраснело, Мосс же даже не вспотел.
— И долго они будут колошматить друг друга? — поинтересовалась Сьюзан.
— Этот бой продолжается всего восемь раундов.
— А остальные?
— Пятнадцать.
Ведущий не особенно следил за тем, что происходит на ринге; он стоял в проходе и болтал с друзьями. Мосс и Эванс старались изо всех сил. В седьмом раунде Эванс выглядел предпочтительнее, но победу одержал Мосс. Боксеры пожали друг другу руки и расцеловались.
— Нет, вы видали?! — воскликнула Сьюзан. — Они целуются.
— Это у них часто бывает.
— Правда?
— Да.
— Как это мило, согласитесь?
Мосс и Эванс нырнули под канаты, спустились с ринга и направились вверх по проходу в раздевалку.
— Стало быть, я вам не нравлюсь, да? — сказал Этуотер.
— Не валяйте дурака.
— Я и не думаю валять дурака.
— Опять вы за свое.
— Хорошо, не буду.
Следующими на ринг вызвали тоже совсем еще мальчишек, но эти двое были постарше и покрупнее. Ни тот, ни другой филигранной техникой, прямо скажем, не отличались, они, как и первые двое, махали кулаками, не слишком заботясь об обороне. После шестого раунда оба все чаще входили в клинч, и зрители даже начали свистеть; бой между тем продолжался, противники явно утомились, оба сопели и тяжело дышали. Сидевший сзади мужчина с фальшивым жемчугом в галстуке решил их подбодрить и крикнул:
— Давай, ребята. Жми.
— Ты видел Карнеру после проигрыша? — спросила сидевшая рядом с ним женщина.
— Карнеру? — переспросил ее спутник с таким искренним изумлением, словно ее вопрос лишен был всякого смысла, — то ли потому, что он видел Карнеру каждый божий день, то ли потому, что никогда его не видел. Бой закончился, и парень из Кэннинг-Тауна одержал победу по очкам над своим противником из Хокстона.
— Ну как? — спросил Этуотер. — Нравится?
— Нравится. Забавное зрелище.
— Следующая встреча будет более важной.
— Почему?
— Встречаются боксеры второго полусреднего веса.
Один боксер был в красных трусах и в бежевом халате, второй — в зеленых трусах с какой-то вышивкой, напоминающей пентаграмму. Вместо халата на нем было длинное женское пальто, тоже зеленого цвета, но темнее, чем трусы. Перед тем, как выйти на середину ринга, он поцеловал рукав своего пальто, а также какую-то вещь, которую держал в руке, что-то вроде куска материи или детали туалета. Когда грянул гонг, секундант забрал у него эту вещь вместе с зеленым пальто. Сьюзан спросила: