Страница 47 из 57
Пребывание Маяковского в Америке — исключительно яркая страница в творческой и гражданской биографии поэта. Он раскрывается здесь во всем блеске своего таланта и как поэт социалистической революции, и как неутомимый пропагандист молодой советской литературы, революционного искусства, и как мудрый политический и государственный деятель, советский патриот и пропагандист советского образа жизни, идеалов коммунизма, достойно представлявший свою страну и свой народ в далекой заокеанской стране. В Соединенных Штатах Америки состоялись его публичные выступления в крупнейших залах Нью-Йорка и других городов страны, многочисленные встречи с рабочей аудиторией, с партийными и профсоюзными организаторами, с литераторами и журналистами, с работниками искусств. Маяковский выступал с лекциями и докладами о советской литературе, живописи, искусстве, отвечал на многочисленные вопросы самого разного характера, читал свои стихи. В Соединенных Штатах в этот период им были написаны стихотворения «Бродвей», «Барышня и Вульворт», «Небоскреб в разрезе», «Порядочный гражданин», «Вызов», «100 %», «Американские русские», «Бруклинский мост», «Кемп «Нит гедайге».
Организацию всех своих выступлений в Соединенных Штатах Маяковский предоставил редакции коммунистической газеты «Новый мир», выходившей на русском языке. Половина всех денежных сборов от выступлений Маяковского шла в пользу этой газеты, здесь печатал он свои лучшие стихи, в том числе новые, написанные только что. Часть собранных от выступлений сумм он передавал и еврейской коммунистической газете «Фрейгайт», которая так же, как и «Новая жизнь», стала пропагандистом его поэзии и оказывала поэту всемерную помощь во время его поездок по стране и встреч с рабочей Америкой. (См. В. Катанян. Маяковский. Литературная хроника. М., ГИХЛ, 1956, стр. 249).
О содержании выступлений Маяковского в Америке, о той атмосфере, которая сопутствовала этим выступлениям и встречам, говорят многочисленные газетные отчеты и интервью американских газет.
Вот, например, как описывалось первое выступление Маяковского 14 августа в Нью-Йорке в помещении Сентрал Опера Хаус.
«…Тысячи искрящихся глаз устремлены на эстраду, заполненную представителями печати, пролетарских организаций. Ждут с затаенным дыханием «богатыря новейшей советской поэзии»…
Вот он, Маяковский! Так же прост и велик, как и сама Советская Россия. Гигантский рост, крепкие плечи, простенький пиджачок, коротко стриженная большая голова… Он стоит и ждет, чтобы смолкли аплодисменты. Как будто начинают утихать, но вдруг — совершенно неожиданно — новый взрыв рукоплесканий, и вся публика вскакивает с своих мест. В воздух летят шляпы, машут руками, платками. Не видать конца овациям!..
…Зал замирает. Воцаряется полная тишина. И, словно раскаты грома, раздается голос Маяковского. Так гремел голос пролетариата в Октябре 1917 года… В громовых раскатах его голоса чудилась та великая страна, которая породила одного большого и много малых Маяковских, значение которых растет вместе с ростом величия единственной в мире пролетарской Социалистической Республики» («Новый мир», Нью-Йорк, 1925, 18 августа).
«Первое блестящее выступление поэта пролетарской России Владимира Маяковского в Нью-Йорке явилось в полном смысле слова историческим в нашей русской колонии… Маяковский — живой свидетель великих исторических событий, потрясших мир. Он — поэт и певец этих событий» («Русский голос», 1925, 17 августа).
«Незабываемый вечер пережили революционные рабочие Нью-Йорка в последнюю пятницу в Сентрал Опера Хаус. Надолго останутся у них в памяти часы, которые они провели с Маяковским. Как зачарованные сидели три тысячи человек, находившиеся в зале и прислушивавшиеся к речи и к чтению стихов поэта…
В конце своей речи Маяковский заявил:
— Я — первый посланец новой страны. Америка отделена от России 9000 миль и огромным океаном. Океан можно переплыть за 5 дней. Но море лжи и клеветы, вырытое белогвардейцами, за короткий срок преодолеть нельзя. Придется работать долго и упорно, прежде чем могучая рука новой России сможет пожать могучую руку новой Америки!» («Фрейгайт», Нью-Йорк, 1925, 16 августа).
По многочисленным просьбам лиц, не имевших возможности попасть на это первое выступление советского поэта, через три недели в том же помещении организуется второе выступление Маяковского, в котором нашли отражение основные принципы советского искусства, откровеннее прозвучала социальная критика. Вот как отозвались на эту встречу Маяковского с нью-йоркцами те же газеты:
«Лекция тов. Маяковского была построена на пояснении трех основных принципов, характеризующих советскую поэзию и глубокой гранью отделяющих ее от поэзии буржуазных стран…
Советский поэт в своем творчестве стремится стать и становится лицом к лицу с рабочим. Он черпает свое вдохновение в каждодневном, но вместе с тем геройском, часто полном самоотречения и самопожертвования советском строительстве, в созидании новых, лучших форм социалистической жизни. Первая задача искусства — найти свое место в мире…
Второй тезис — искусство есть творчество сегодняшнего дня. Оно должно отражать в себе нужды, заботы, чаяния настоящего момента, не витать в небесах. Мещанство восстает против этого положения…
Каждый революционный поэт должен — и в этом заключается третий тезис — связать себя с классовой борьбой, честно и сознательно связать себя с чаяниями и стремлениями рабочего класса, бросить вызов буржуазии…
Искусство выражает интересы того или иного класса. Советские поэты вполне это сознают и в этом видят новые возможности. Они знают, что каждое стихотворение — «оружие не для отдыха, а для борьбы». Революционные советские поэты, освободившись от буржуазных пут, отвечают презрением на предложения о соглашательстве. Они знают, что единственное место, где гордый, уважающий себя художник не подвергается необходимости продавать свои достижения это — Советская Россия, страна «железной диктатуры пролетариата» («Новый мир», Нью-Йорк, 1925, 14 сентября).
«На этот раз вступление Маяковского к чтению стихов носило политически-литературный и полемический характер…
Вторая и третья части вечера были заполнены удачной, как всегда, декламацией Маяковским его старых и новых стихов. Отрывок из поэмы «Ленин» приковал всеобщее внимание. Поэт говорил о смерти Ленина, о роковом известии, когда не стало пролетарского вождя, и о похоронах. Двухтысячная масса была в буквальном смысле слова загипнотизирована. В заключение поэт отвечал на вопросы по запискам. Эти вопросы носили преимущественно политический, а не литературный характер» («Русский голос», Нью-Йорк, 1925, 12 сентября).
Первое выступление Маяковского в Детройте — «столице» автомобильного короля Форда — особенно перепугало русских белогвардейцев, которые в своей газете откликнулись на это следующими провокационными заметками:
«Вышло так, что вместо литературной лекции Маяковский пел хвалебные песни советской власти. Маяковский не представитель литературы, а советский агент.
…На банкете в честь поэта Маяковского Маяковский декламировал свои стихи, хвалил СССР и собирал деньги на газету «Новый мир» («Рассвет», 1925, 7 октября).
А вот как оценивала выступления Маяковского в Чикаго газета «Дейли уоркер» — орган Центрального Комитета Рабочей партии Америки, — издававшаяся в этом городе. В день приезда советского гостя она перепечатывает стихотворение Маяковского «Наш марш» и здесь же приветствует его приезд в Чикаго:
«Из далекой красной России, сквозь кордоны лжи и клеветы является к нам луч света из нового мира, строящегося под руководством компартии в Союзе Советских Социалистических Республик. Товарищ Владимир Маяковский приезжает сегодня в Чикаго.
— Добро пожаловать в наш город, товарищ Маяковский!» («Дейли уоркер», 1925, 2 октября).
Что же касается самого выступления Маяковского, состоявшегося в тот же день в самом крупном помещении города, куда набилось свыше полутора тысяч желающих «послушать знаменитого русского поэта Владимира Маяковского», то о нем газета сообщала в следующем номере: