Страница 9 из 22
Освободясь от соседства неприятельского войска, крестоносцы возобновили осаду Никеи. Во время одного из приступов перед христианами появляется сарацин-гигант, который, стоя на стенах, поражает смертью одного врага за другим, но сам остается невредим от ударов. Как бы желая доказать, что он ничего не боится, гигант отбрасывает свой щит, обнажает свою грудь и начинает метать в крестоносцев целями глыбами камни. Крестоносцы валятся в бессилии защитить себя. Наконец выступает Готфрид, вооруженный арбалетом и в сопровождении двух оруженосцев, которые ограждают его своими щитами. Мгновенно вылетает стрела... Гигант, пораженный в сердце, падает мертвый на стену в виду обрадованных крестоносцев и неподвижных от страха осаждаемых.
Семь недель уже длилась осада, и тогда только крестоносцы заметили, что мусульмане пополняли свои потери подкреплениями, прибывающими через озеро Асканское, примыкающее к городу с западной и южной стороны. Тогда они послали за лодками и за судами в одну из гаваней Пропонтиды, называемую Сивито (ныне Гемлик); эти лодки и барки были поставлены на телеги, запряженные лошадьми, и в одну ночь сильного сложения люди, отправленные на них, успели подъехать к Никее и пересесть на суда, так что на заре суда с этими неустрашимыми крестоносцами покрывали уже все озеро Асканское. Удивлены и поражены были таким зрелищем защитники Никеи. После нескольких усиленных приступов со стороны крестоносцев, они лишились всякой надежны на спасение; Никея должна была или сдаться, или пасть после последнего приступа, но политика Алексея вырвала из рук латинян эту победу. Между войсками крестоносцев было два греческих отряда под начальством двух воевод, которым поручено было хитростью перехватить Никею в пользу императора. Один греческий офицер пробрался в город и предложил мусульманам подчиниться власти императора Константинопольского, объявив им, что в этом - единственное средство для них избежать мщения со стороны крестоносцев. Ему поверили, и мусульмане сдались по его предложению - к великому удивлению и негодованию христиан, когда они вслед за тем увидели развевающиеся на башнях знамена Алексея. Впрочем, ропот скоро затих. Алексей остался обладателем Никеи.
Император приобрел Никею, но это не удовлетворило его вполне; ему нужен был Танкред, то есть ему нужно было, чтобы этот рыцарь дал клятву быть подчиненным и верным ему. Танкред, уступая просьбам Боэмунда и других вождей, обещал быть верным императору, пока сам император пребудет верным делу крестоносцев. В этом согласии была угроза, но Алексей не мог требовать ничего больше. Впрочем, после всего, что произошло в Никее, искренний союз между греками и латинянами сделался более невозможным; взаимное враждебное чувство между греками и крестоносцами доходило до ненависти и составляло между ними как бы непроходимую бездну.
Глава 3
С отбытия из Никем до прибытия в Антиохию (1097-1098)
Малая Азия, в то время еще неизвестная, которая впоследствии поглотила столько западных народов, открылась теперь перед христианскими войсками со своими местностями без проложенных путей, со своими горами и пропастями и со своими дикими обитателями. Крестоносцы, продолжая свой путь к Сирии и Палестине, отбыли из Никеи в 1097 г., 25 июня; через два дня пути подошли они к мосту, построенному на том самом месте, где река Галл впадает в Сангарий, известный ныне под именем Сакарии. Так как им предстояло пробираться теперь по местности пустынной и безводной, то армия разделена была на два корпуса, значительнейшим из которых предводительствовали Готфрид, Раймунд, Гуго Великий и граф Фландрский; во главе другого корпуса были поставлены Боэмунд, Танкред и герцог Нормандский. Войско Готфрида двинулось направо, а войско Боэмунда - налево. После трех дней пути перед войском Боэмунда открылась долина Горгони. И тут внезапно устремляется на него с гор неприятель: султан Кылыч-Арслан после неудачи своей при Никее собрал новые силы; он следовал за крестоносцами, изыскивая случай заставить их дорого поплатиться за взятие его столицы.
Боэмунд делает распоряжение, чтобы были расставлены палатки. Мгновенно на берегу реки устраивается лагерь, и здесь располагается слабейшая часть войска. Нападение на него было сильное; неприятель имел численное превосходство, перед которым все чудеса храбрости христианских воинов должны были оказаться бесплодными.
Воины Кылыч-Арслана вторгаются в латинский лагерь, предают избиению всех на пути своем, щадя только женщин, которых забирают в неволю. Боэмунд является на поле битвы, и сцена изменяется. Герцог Нормандский, вырвав свое белое знамя, вышитое золотом, из рук человека, несшего его, бросается в толпу сарацин и с криком: "За мною, нормандцы!" - начинает косить мечом своим кровавую жатву в неприятельских рядах. Танкред, который в начале битвы изнемог бы без помощи Боэмунда, с новым жаром и неистощимым мужеством продолжает битву. Уже несколько часов рыцари Креста неутомимо поддерживали неравную борьбу; многочисленность врага уже преодолевала их, когда вдруг тысячи радостных возгласов возвестили о прибытии войска Готфрида: в самом начале битвы Боэмунд отправил гонца, чтобы предупредить герцога Лотарингского. Немного понадобилось времени, чтобы решить, на чьей стороне останется победа.
Вечером, когда битва кончилась, три тысячи высших и более двадцати тысяч низших чинов мусульманского войска лежали убитыми; неприятельский лагерь, расположенный в двух милях за долиной Горгони, перешел во власть победителей. Крестоносцы потеряли 4000 товарищей, тела которых были преданы погребению при пении священных молитв. Битва эта, первая большая битва с начала Крестового похода, получила название Дорилейской, по причине близости города этого имени, который теперь называется Эскишехир ("Старый город").
Христиане, продолжая путь, решились не расставаться более. Это решение было хорошо в том отношении, что усиливало их в случае нападения, но было вместе с тем и неудобно в случае других бедствий, например голода и жажды. Турки позаботились разорить те места, которые не могли защищать; грабежом и пожарами опустошили они ту часть Каппадокии, Исаврии, Фригии, по которой должны были проходить крестоносцы. Путь христианской армии от долины Горгони до Антиохетты, столицы Писидии, был продолжительным бедствием. Антиохетта открыла перед ними своим ворота; тут оказались пастбища и продовольствие, и армия отдохнула здесь. Во время пребывания ее вокруг этого города она едва не лишилась двух главных своих предводителей: Раймунд Сен-Жильский опасно захворал, а Готфрид, защищая одного крестоносца, на которого напал медведь, победил зверя, но сам был ранен в бедро, к счастью, однако же, не смертельно. Обоих вождей пришлось в продолжение нескольких недель переносить вслед за войском на носилках.