Страница 6 из 11
– Оставим этическую сторону вопроса, – проговорила я. – Скажите, раньше, когда вы переводили Галине деньги, она всегда перезванивала после этого?
– Да, именно такая у нас с ней договоренность. Можно сказать, таким образом я покупаю свое спокойствие. Галочка не живет дома уже три месяца. Я бы извелась вся, не зная, где она и что с ней, если бы не ее звонки. А так хоть раз в неделю весточка.
– О чем вы разговаривали, когда она звонила?
– Галочка не особо разговорчивая. По крайней мере со мной, – вздохнула Валя. – Скажет два слова и трубку бросает. «Деньги получила, со мной все в порядке, пока», – вот и весь разговор. Пару раз я пыталась уговорить ее вернуться, но Галочка не соглашалась. Сказала, что устроилась на работу, нашла себе жилье и теперь у нее все в ажуре.
– Давно это было? Я имею в виду работу. Когда она сказала, что нашла ее?
– Через две недели после того, как исчезла. Это было в первый раз, когда она приехала ко мне.
– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить все: как выглядела Галина, что говорила в тот визит.
– Выглядела Галочка хорошо. Ухоженная, впрочем, как и всегда. В обновках. Костюм такой, знаете, шикарный. Жакетик короткий и юбочка из шерсти. Ела с аппетитом. Я приготовила ей салат и пожарила мясо. Все на скорую руку, я ведь не ждала ее. Потом я у нее все хотела выпытать, как устроилась, где живет. Тогда она и сказала, что работает на фабрике. Название красивое: «Серебряная нить». Спрашиваю, что за должность. Она фыркнула и заявила, что уж не поломойки. Это она на мою работу намекала. Не нравилось ей, что я домработница, стыдилась она этого. А вот где живет, не сказала. Не моего ума дело, мол. Сказала только, что живет не в хибаре. Это она на мое жилье намекала. У меня квартирка двухкомнатная. Скромно, но не халупа какая-то. Только Галочке и жилье мое не нравилось, хотелось чего-то шикарного. А откуда у меня деньги на шикарную жизнь?
– Когда она объявилась в следующий раз?
– Снова через две недели. Пришла поздно вечером, выдала мне номер карты, велела переводить деньги на нее. Я испугалась, что, если стану ей не в руки отдавать, она вообще появляться перестанет. Так ей прямо и сказала. Она покричала немного, потом успокоилась и пообещала, что в день перевода будет мне звонить. На том и договорились. Есть звонок – есть деньги. Нет звонка – перевода следующего не будет.
– Галина сдержала слово?
– Да, каждый понедельник с тех пор звонила. А в этот раз звонка не было. Я уже подумала, это из-за того, что денег мало перевела. Звонила ей, хотела объяснить, а телефон не отвечает. Тогда я решила поехать к ней на работу. Попросила сына моей хозяйки найти в Интернете эту «Серебряную нить», отпросилась и поехала. Но на фабрике мне сказали, что Галочки с понедельника на работе нет. Вещи оставила, трудовую книжку не забирала. И предупредить никого не предупреждала. Просто не вышла на работу, и все. Я сразу поняла, что с ней беда стряслась.
– Может, ей просто надоело работать? – предположила я.
– Нет, здесь другое, – решительно возразила Валентина. – Я Галочку хорошо знаю. В «Серебряной нити» остались ее туфли и косметика. Она бы их ни за что не оставила, если бы не собиралась возвращаться. Галочка моя – жуткая мешочница, ни одной вещи не бросит. Когда она из дома уходила, даже ватные палочки все до единой собрала. А тут косметика. У нее каждая помада по триста рублей. Нет, не могла она такое добро оставить.
– Вы узнали, что за должность она занимала в «Серебряной нити»?
– Узнала. И, знаете, очень удивилась. Галочка работала на конвейере простой вязальщицей. Они там выпускают всякие чулки-носки, ничего экстраординарного. А место само – жуть берет. В каком-то заброшенном ангаре. Как только ее угораздило туда попасть? Я-то думала, что она где-то в офисе сидит, бумажки с места на место перекладывает, а тут такое, – Валентина вздохнула.
– Понятно. Вывеска красивая, а под ней ужас. Ничего удивительного, у Галины ведь нет никакого специального образования, так?
– Только школа.
– Я так и думала, – кивнула я. – Итак, что мы имеем: место работы вашей племянницы, номер ее банковской карты и номер телефона. Не так уж мало. Кстати, Галина сказала вам, что это зарплатная карта?
– Нет вроде. Галочка говорила, что сама в банк пойдет, картой пользоваться удобно. Я, говорит, не деревня какая-то, – приготовилась всхлипнуть Валентина.
– Мне нужен номер карты. И телефона.
Она порылась в сумочке, извлекла потертый блокнот и протянула мне.
– На первой странице все, что вам нужно.
– Скажите, у Галины есть подруги?
– Нет.
– Тогда просто одноклассники или соседи. С кем-то ведь она общалась, – не сдавалась я.
– Есть одна девочка, Ира Позднеева, одноклассница. Только вряд ли Галочка стала бы делиться с ней своими секретами. Кажется, они после школы уже не общались.
– Все равно дайте мне ее адрес на всякий случай.
– Так она в нашем доме живет. Моя квартира на пятом этаже, а Ирочкина – на втором.
Записав адрес одноклассницы Галины, я попыталась выяснить насчет ухажеров. Ответ был все тот же: о сердечных делах племянницы Валентине ничего не известно. Еще минут двадцать я пыталась выудить информацию о знакомых Галины, но так и не узнала ничего существенного. Я записала номер телефона Валентины и велела ей ждать вестей. Еще попросила в случае, если Галина объявится или хотя бы позвонит, сразу сообщить мне. На этом мы и расстались.
Первый визит я решила нанести владельцу фабрики. Судя по адресу, который я получила, фабрика располагалась на самой дальней окраине Тарасова. Из центра я добиралась туда не меньше часа. Решив раньше времени не светить машину, я оставила ее у поворота, откуда начиналась дорога в район бывших заводов. Когда-то, когда промышленность в Тарасове процветала, предприятия здесь работали круглосуточно. Теперь же большая часть заводских корпусов простаивала и постепенно приходила в негодность. Городские власти это, по всей видимости, давно не беспокоило. Заводские строения прятались за высокими заборами и до поры до времени не уродовали общий пейзаж своим видом.
Предстояло пройти пешком километра полтора. У каждой проходной меня встречала стая голодных собак. Их неистовый лай сотрясал воздух все то время, пока я находилась на их территории. Правда, держались здешние собаки на почтительном расстоянии и никакого желания приблизиться к человеку не изъявляли. Наконец я добралась до последних ворот. Будка охраны пустовала, похоже, вахтера здесь не было уже давным-давно. Я вошла на территорию завода и принялась искать корпус, где нашла пристанище чулочно-носочная фабрика с поэтическим названием «Серебряная нить».
Нужное строение указала женщина неопределенного возраста. Я заметила ее, когда в третий раз обходила территорию. Женщина катила тележку, доверху нагруженную пустыми коробками. На вопрос, где найти администрацию «Серебряной нити», она молча указала пальцем в сторону облезлого двухэтажного ангара без окон. Я поблагодарила ее и прошла в узенькую решетчатую калиточку. Пустой грязный цех, заваленный отходами производства, создавал впечатление полного запустения.
К дальней стене были пристроены отдельные помещения. Располагались они в два ряда. На второй этаж здесь можно было попасть по лестнице, которая шла ровно до середины стены и переходила в открытый балкон. Он тянулся вдоль всей стены, образуя что-то вроде воздушного коридора, только вместо второй стены здесь были перила из арматуры. Понять, что здесь что-то производят, можно было только по отдаленному гулу, доносившемуся со второго этажа. Я пошла на звук, поднялась по металлической лестнице и остановилась у первой двери. Дверь была приоткрыта. Я собиралась постучать, но так и застыла с поднятой рукой. За дверью кто-то разговаривал.
– Как это все не вовремя, – произнес мужчина, судя по голосу, в летах.
– Да ерунда. Тетка ее уже была здесь. И ничего не узнала, – ответил другой голос, помоложе. – Не о чем волноваться.