Пять тонн мистериума

– Именно так.

– Конечно, любой каприз. Желание клиента – закон. Но лучше всё же кому ноги переломать. Не нужно, а? – с трогательной наивной надеждой спросил бандитос.

– Исключено, – сурово отчеканил я.

В результате мы стали ежедневно получать сводки ещё и от грубачей бандитосов. Странно, что и от стражей, и от их конкурентов бумаги приходили одинаково бестолковые, в схожей стилистике и совершенно бесполезные.

Через некоторое время мне и Абдулкариму стало ясно, как Божий день, что по нашим заказам никто ничего не делает.

– Ничего не понимаю, уважаемый Александр, – вздохнул Абдулкарим, глядя с балкона виллы на постепенно становившийся ему ненавистным город. – Почему они все такие безответственные?

– Так мы же дали аванс. Зачем им что-то делать?

– Но в случае успеха они получат в десять раз больше!

– А зачем? Это надо напрягаться, что-то предпринимать, работать. Пойми, они имитаторы. Они имитируют деятельность. И у них нет никаких мотивов для полезной работы. Того золота, что мы им оставили – хватит. Они все такие же такие же пустомели, как и бездельники из дипломатической службы и Ассамблеи.

– Презренное время. Презренные люди, – покачал головой Абдулкарим. – Никто нам не поможет. Нужно что-то предпринимать самим.

– Вот скажи, Абдулкарим. После наших приключений ты ещё в восторге от легендарных времён братвы, коррупционеров, мошенников?

– Ну зачем сравнивать? Тогда на Земле было благословенное время рыцарей кистеня и волыны, тогда людей сжигали шекспировские страсти, а характер закалялся страданиями, поражениями и победами. А здесь лишь жалкие подражатели. Мелкие и ничтожные.

– По-моему, они все одинаковые.

– Почтенный Александр. Незачем судить о предмете, в которым ты полный профан, – Абдулкарим поднял, как священное писание, книгу о банде Бешенного.

– Конечно, мой добрый друг. Конечно, – вздохнул я.

Мы с Абдулкаримом уже двадцать пять лет вместе на одном корабле дипломатической службы Великого Предиктора. И ещё лет пятьдесят нам с ним бороздить космос. А то и все сто с учётом прогресса биологический оптимизации, в результате чего продолжительность жизни, в том числе активной, растёт все быстрее. За годы учёбы и службы мы получили некоторые представления об определённых премудростях тайных войн, но больше умозрительные. Наше поле битвы – протоколы, торговля, разговоры, компромиссы. Наше оружие – межзвёздные договора и пакты. Наша сила – искусство искать и находить взаимовыгодные решения тупиковых вопросов. Здесь же мы вели странную жизнь то ли космических бродяг, то ли неудачливых разведчиков. И всё без толку. Хотя что-то мне подсказывало, что результаты у лучших суперагентов разведки Земли были бы не намного весомее. Ведь в мутной воде не только водятся рыбёшки. В мутной воде ты сам ничего не видишь.

Закатное красное солнце провалилось в тёмные волны залива, загорались разноцветные огоньки. Сверху вечером все видится приличным и даже красивым. Если не знать, что это место проклято.

– А может ну его? – устало произнёс Абдулкарим. – При выполнении задания возникли непреодолимые трудности. Пускай присылают сюда других специалистов.

– Мы и есть универсальные специалисты, – с ноткой отчаянья произнёс я. – Бросить никогда не поздно. Но ты готов пережить такое, что в первый раз вернёшься, не выполнив задания и не закупив ресурс, так необходимый нашей Земле?

– Лучше я здесь погибну, уважаемый Александр. Ты прав. Пути отсюда нам нет. Пока трюмы нашей каравеллы не наполнятся сокровищами. Но нужны ещё какие-то ходы.

– Нужны.

– Завтра у нас встреча. По разговору вполне серьёзные люди. Обещали двести килограмм мистериума. Просили прибыть с задатком.

– Просили – так прибудем.

Я опять был не уверен в успехе очередной нашей вылазки. Сколько их было, и всё заканчивались одинаково – ничем…

Встречу планировалось провести в пригороде Мордополиса за полями аэрации, на заброшенной свиноферме. Партнёры настоятельно просили нас соблюдать осторожность и секретность. Они звонили по переносному телефону и что есть мочи орали, чтобы мы проверили, нет ли за нами слежки, после чего подробно объясняли, как проехать на ферму. Если бы их телефон прослушивали посторонние, то из этих разговоров стало бы полностью понятно, где и во сколько встреча, кто на ней будет и в чём смысл сделки.

Мы добрались до фермы, когда большой чёрный фургон наших деловых партнёров был уже на месте. Наши машины остановились друг против друга на посыпанной щебнем узкой просёлочной дороге на фоне длинного приземистого здания свинофермы с выбитыми дверями. Ну, прямо как в любимых Абдулкаримом бандитских романах.

И продолжение было точно таким же. Узнав, что мы привезли деньги, в ответ на требование показать товар наши визави неторопливо извлекли из своего фургона оружие различных калибров – там даже гранатомёт был.

Припомнив что-то из бессмертного произведения про Бешенного и его команду, Абдулкарим с вызовом растопырил пальцы – не зря вчера тренировался перед зеркалом, и осведомился:

– Вы ничего не попутали, черти? Вы на кого, сявки, наехали? Вам тут не фраера гнутые! Вам тут правильная братва! Да за такое пасть рвут! Вот так, почтенные граждане, я думаю.

Интересно, как лингвистический транслятор справлялся с таким необычным переводом? Хотя, похоже, справляется неплохо. На моего соратника залётные бандитосы посмотрели с глубоким уважением. Они даже не нашли, что возразить на такие весомые слова. Поэтому просто молчаливо принялись нас расстреливать.

План был туп до неприличия – расстрелять и забрать. Тупые планы обычно срабатывают безотказно. Но эти ребята кое-чего не учли.

Когда наши защитные блоки обнулили их огневую мощь, и мы спеленали врагов специальным средством «Паутина», Абдулкарим, которому всё это действо понравилось настолько, что к нему вернулся былой оптимизм, важно объявил:

– Лохи педальные! В асфальт закатаю, только уши торчать будут!

Он приосанился от своей значимости – хорошо ведь сказано.

Я, разглядывая пленников, вторил ему, хотя и был воспитан на других образцах литературы:

– Милостивые государи, не изволите ли вы объяснить причину своей дерзости, которая не оставляет нам возможности оставить её без последствий.

Из всех наших речей пленники поняли одно – им конец, и начали жалобно верещать о пощаде, голодных детях и тяжёлой судьбе, толкнувший на позорный промысел.

– Можете попытаться искупить вину, – снисходительно произнёс я, отскакивая от громадного толстого главного бандита, который всё хотел дотянуться губами до моего ботинка и расцеловать его, как первую любовь на сеновале. – Откуда вообще узнали о мистериуме?

– Не знали ничего. Он спросил, есть такой, – кивнул главарь на Абдулкарима. – Мы сказали, что есть. Он же по виду типичный страдалец. Ну мы, активники, и решили… Того. Этого… Ну, склад военный обворовали. Не пропадать же оружию. Вот и того…

– Если хотите жить, отвечайте, как найти мистериум. А заодно одного очень нужного нам человека, – произнёс я, прекрасно понимая, что разговор бесполезный и прикидывая, что делать с этими балбесами. – Поможете, живы останетесь.

– Дык к авторитетным бандитосам вам надо, – объявил главарь. – Ну тем, кто в банях принимает.

– Уже были, – вздохнул я.

Тут встрял похожий на орангутанга пленник.

– Туфта всё. Стражи и бандитосы искать не будут. Они не умеют.

– А кто умеет? – заинтересовался я

– Вольный выведыватель нужен.

– Кто?

– Который занимается частными расследованиями. Они только что-то и могут.

– И где найти такого?

– Я телефон знаю. Если живым лично меня оставишь, скажу.

– А их? – кивнул я на остальных налётчиков.

– А их можешь стрелять – не жалко!

После такого заявления потоком хлынули вопли, ругань, взаимные обвинения, угрозы. До драки не дошло, потому что пленники были опутаны нитями.

Когда скандал выдохся, «орангутанг» поведал, в каком баре и как найти вольного выведывателя Града Мудруса.