Пять тонн мистериума

Между тем вольный выведыватель стал периодически наведываться к нам, подробно отчитываться о каждом шаге и требовать новые финансовые вливания. Он зациклился на этом тайном обществе интеллектуалов и проводил различные комбинации, дабы не просто выйти на них, а чтобы они сами возжелали этой встречи. Так он скидывал разным людям информацию, что имеются влиятельные фигуры, готовые поддержать реальные начинания финансовым и организационным ресурсом. В этой сфере и были его основные траты. Этими шагами он прежде всего доказывал, что не имеет никакого отношения к разведке и силовым структурам, поскольку те ни в жисть не потратили бы ни одного медного шмыглика – они всё больше забирали в последнее время.

– Вам не кажется, что мы зря тратим время? – спрашивал я вольного выведывателя.

– Я чувствую запах успеха, – уверенно возражал он. – А мой нюх пока меня не подводил.

В справедливости его похвальбы я вскоре убедился.

Однажды произошло то, что мы так ждали. Мой переносной телефон зазвенел, как мне показалось, особенно требовательно.

– Вы интересовались Союзом прогностиков? – прогундосил в трубке тонкий голос.

– Мы, мы, – воскликнул я. – Бур Котеус, кончай притворяться. Я знаю, что это ты.

– Даже так?

– Я знаю, что твой киберкудесник Жракус Вольф передал тебе наш телефон. И что ты заинтересован узнать, с какой целью загадочные меценаты разбрасываются золотыми слитками.

– Интересно, интересно, – промямлил кибермастер.

– И что ты хочешь с нами встретиться, потому что нуждаешься в помощи.

– Ну…

– И мы нуждаемся в твоей помощи. Взаимопомощь и сотрудничество – это удел высокоорганизованных людей. А их осталось не так много. Так что встречаемся, Бур Котеус. Думаю, тебе есть, что нам рассказать.

Обычная квартира в доме-кольце. Достаточно уютная, вся заваленная разной аппаратурой, весьма продвинутой для этого мира. Там мы и встретились с экстремистом.

За пять лет Бур Котеус осунулся, революционный пыл его угас, и он в депрессии взирал на тот мир, который был создан его стараниями.

– Зачем вирус запустил? – спросил я у него, устроившись на продавленном диванчике и облокотившись о разобранный системный блок. – Ты хотя бы пробовал подумать, что будет потом?

– Думал, что главное – смести систему, – угрюмо произнёс Бур Котеус. – А дальше всё только лучше будет. Светлое будущее, свободное волеизъявление, обрушение надуманных барьеров социального детерминизма.

– Да ты вообще слабо думаешь.

– Я увлекаюсь. Есть грех.

– Это не грех. Это катастрофа… Все эти твои идеи демократии как идеальной самоорганизующейся системы…

– Это не мои, а твои идеи, – огрызнулся кибермастер. – Кто смущал ими моё неокрепшее сознание?

– Кто же мог подумать, что ты возьмёшь их на вооружение.

– Ну почему так всегда бывает, – покачал головой Бур Котеус. – Расчёт верен, обстоятельства идеальные. Всё просчитано с использованием машины Статуса. Она хорошо прогнозировала социальные процессы.

– Машина может только считать. Прогнозируем и программируем мы, люди.

– Вот и напрограммировали, – Бур Котеус взял литровую деревянную чашку и отхлебнул напиток, по вкусу напоминающий чай с рыбьим жиром, от которого мы с Абдулкаримом отказались.

– Ты сам написал вирус? – спросил я.

– А кто же ещё, – с оттенком былой гордости и самодовольства произнёс кибермастер.

– И ты единственный, кто мог запустить его в корневые базы. Правильно?

– Очевидно же, – буркнул Бур Котеус.

– Ну и что ты добился своей революцией? Хаос, экономический кризис. Победа низменных начал. Развал привычной среды обитания. И всё для того, чтобы прийти к тому же, с чего начинали – к жёсткой генетической и социальной детерминации. Только уже без тормозов Статуса. А перспективы…

– Регресс, – грустно изрёк кибермастер.

– Точно! Всеобщее упрощенчество захватило всё – экономику, культуру, бюрократию. Созданные потом и кровью и худо-бедно функционировавшие при Статусе сложные структуры стали никому не нужны, мол, чего тратить энергию на всякую ерунду. Происходит обесценивание науки, заслуг, званий, всего. Общество становится не способно к долгосрочному планированию. Это путь даже не к стагнации, а к переходу на предыдущий уровень развития, в прошлую технологическую и социальную эру.

– У меня тоже были такие мысли.

– Планетарное государство грозит в ближайшее время развалиться на отдельные фрагменты и превратиться в маленькие озлобленные страны, мечтающие урвать что-то у соседей. Это война…

– О, Боги, что же я натворил, – застонал кибермастер, запустив пальцы в вихрастую причёску. – Как я был глуп, туп, беспечен, самонадеян, примитивен и бессмысленен. Как я был наивен и…

– Да успокойся, – прервал я обряд самобичевания. – Что сделано, то сделано. Нужно исходить из того, что имеем.

– А чем вы отличаетесь от нас? – посмотрел на меня в упор кибермастер. – Почему вам удалось построить дворец из хрусталя, а у нас сплошь хижины из глины и веток?

– У нас, вне зависимости от государственной системы, есть выверенное и выстраданное этическое целеполагание и общие социальные константы. Мы знаем, куда стремиться. И в курсе, как должно выглядеть устойчивое общество развития. И это знание живёт в каждом нашем гражданине. Без этого общество всегда будет крутиться в заколдованном круге, плодить неудовлетворённость жизнью у всех своих представителей.

– Вы другие, – горестно изрёк Бур Котеус. – А мы, правда, в заколдованном круге.

– Нет заколдованных навсегда кругов. Мир эволюционирует. У любой человеческой цивилизации самым сложным вопросом является этическое наполнение его существования. А этот сосуд наполняется веками, а то и тысячелетиями. И пока он не наполнится хотя бы наполовину, так и будут властолюбцы продавливать свою тёмную волю и сеять раздоры, прирождённые обманщики обманывать прирождённых жертв, садисты садировать мазохистов, а заодно и всех остальных. Не перепрыгнешь через это, нужно пройти все ступени. Хотя иногда удаётся их перепрыгнуть, но это большая редкость.

– То есть, при моей жизни торжества добра мне не увидеть.

– Ни в коем случае. Но ты можешь своей жизнью приблизить победу на небольшой шажок. И через сто, пятьсот или даже тысячу лет цель будет достигнута. Этический цивилизационный статус установлен.

– Ну а что мне с того? Я же не увижу этого в моей жизни.

– Увидишь в следующей жизни.

– Вы верите в следующие жизни?

– Несомненно. Иначе ни в чём бы вообще не было для человека смысла. А смысл есть…

Узнав, зачем мы здесь и что ищем, кибермастер объявил:

– Я вам помогу. У меня есть возможности отыскать мистериум.

– Откуда? – заинтересовался я.

– Я же один из лидеров интеллектуального подполья. Это достаточно обширная организация. В ней интеллектуалы самых разных профилей. И наверняка среди них найдётся тот, кто имеет представление о мистериуме.

– Вот и хорошо, – кивнул я. – Мы на тебя надеемся, Бур Котеус.

– Но есть некоторые условия. Во-первых, мне нужен помощник, кто не болтает, а действует. Поймите, ныне это большая редкость.

– У нас есть такой человек. Град Мудрус, вольный выведыватель.

– Во-вторых, я тоже не могу работать даром.

– Конечно, твои усилия будут вознаграждены, почтенный кибермастер, – ласково произнёс Абдулкарим, который готов был плясать от радости, увидев реальную перспективу. – Со всей возможной щедростью. И в любой форме. Золото, камни, денежные эквиваленты, электронные счета, – с какой-то сладостью перечислял Мастер торговли.

– Мне нужна база данных по политическим эпохам Земли.

Я, было, попросил время на раздумье, но меня перебил ликующий Абдулкарим:

– Конечно, конечно, уважаемый! Мы дадим тебе всё, что ты просишь. И даже больше. За какой-то никому не нужный на этой планете мистериум.

Ну и я не стал портить этот праздник жизни.