Журавли покидают гнезда

Там, возле ветхой хижины, он и встретил Ли Дюна. Занятый своим делом старик заметил Юсэка только, когда он опустился на корточки и поздоровался. Ли Дюн сразу же узнал его, но не выразил ни удивления, ни радости, как это бывало всегда.

— Вы не узнали меня, отец Бен Ок? — воскликнул Юсэк. — Я сын Енсу — Юсэк! Отец велел вам кланяться и узнать, как вы тут живете?

— Шевелюсь еще, как видишь, — отозвался старик, не подняв головы.

— Что здесь произошло? — спросил Юсэк, оглядывая окрестность. — Куда все подевались? И почему вы перебрались сюда, на скалу?

Лицо старика оставалось неподвижным, и Юсэк с трудом узнавал в этом мрачном, замкнутом человеке энергичного мужчину, который любил шутку и был полон оптимизма. Теперь, сгорбленный и неподвижный, он походил на один из каменных столбов, охранявших бухту.

Юсэк без приглашения вошел в хижину — она была пуста. На земляном полу лежала изодранная циновка. И ничего больше. Вернувшись, Юсэк обратился к старику:

— А где ваша жена? Где Бен Ок?

— Всех поглотил тайфун, — ответил Ли Дюн и, отложив челнок, поднялся. Он долго глядел на море, потом прошел к выложенной из камней печи, на которой грелась вода, бросил в огонь сухие корешки. — А я вот живу, — добавил он.

Юсэку показалось, что этот согнутый человек, пустая хижина, напоминающая катафалк, голый, безлюдный берег — продолжение страшного сна, который длится с той минуты, когда Эсуги явилась с сообщением о смерти своей матери.

— Пожениться-то, поди, успел? — справился рыбак.

— Нет еще.

Море волновалось, пенилось, бередя в душе старика старую рану. В тот роковой день понес он в город корзину меги. На вырученные деньги купил пшенной крупы и подарки жене и дочери. Вернувшись, он увидел на месте бывшего селения одни лишь останки хижин и разбитых шхун…

Старик отвел глаза от моря, сухими, потрескавшимися руками потер лицо и застыл, словно изваяние. Глядя на него, Юсэк не решался начать разговор, с которым пришел. Однако и молчать он не мог: в городе ждали ответа.

— Я понимаю ваше горе, дядя Дюн, — промолвил Юсэк, подойдя к нему вплотную. — Но я должен сказать, что пришел сюда просить помощи.

— Ты ищешь у меня помощи? — удивился старик.

— Не я один. Они тоже…

— Кто это — они?

— Бежавшие из тюрьмы. Их может снова схватить полиция! — выпалил Юсэк взволнованно. — Они не бандиты. Они такие же, как и мы с вами. Только вот с японцами не ладят.

— Но чем же им поможет отшельник? — спросил старик, немного оживившись.

— Их нужно на время спрятать здесь. А потом мы уйдем.

Рыбак долил воды в котел.

— Я тебя угощу свежей рыбой, — сказал он, направляясь к берегу.

Дорожа временем, Юсэк попытался отказаться от обеда, но Ли Дюн и слушать его не стал. Сойдя со скалы, он поплелся по отмели берега к видневшейся вдали лодке.

Юсэк огляделся. Когда-то здесь было много чаек, их крики мешались с голосами женщин и детей, наполняя жизнью эту теперь притихшую землю. Крутые, отвесные скалы торчали из воды и тянулись вдоль берега в траурном молчании. «Отчего старик не уйдет из этого омертвевшего края, отсюда убрались даже чайки, — думал Юсэк, разглядывая ветхую, разбитую ветром хижину. — Одичает он здесь вконец. Да и можно разве здесь пережить зиму?»

Юсэк снова вошел в хижину и вдруг увидел странные предметы, лежащие на плоском камне в углу. Бережно подняв их, он увидел гребешок и кулон.

— Это я купил для Бен Ок, — услышал Юсэк за спиной голос Ли Дюна. — Можешь взять их себе. Когда-нибудь подаришь своей невесте.

Поблагодарив, Юсэк положил вещи в карман. Ему не хотелось бередить душу старика расспросами.

— А вы не хотели бы перебраться к моему отцу? — спросил Юсэк, чтобы как-то отвлечь его.

— Нет, я нигде не обрету покоя, — сказал тот, выходя из хижины. — Разве что в море. — Он вернулся к кипящему котлу, выудил из него в чашку куски тунца и, поставив на расстеленную подле печи циновку, пригласил Юсэка обедать.

Ели молча. Старик старательно подкладывал юноше свежую рыбу.

— Ешь, сынок, — говорил он. — Море теперь щедро одаривает меня уловом. Еще бы! Разве плохую жертву принес ему старый рыбак Ли Дюн! Так что и для твоих товарищей у старика найдется угощение.

Юсэк только и ждал этого. Он вскочил:

— Рыбу я потом доем, а сейчас я должен бежать к ним.

Едва потеплевшее лицо старика снова омрачилось.

— Ты уходишь, — сказал он грустно, — побыл бы еще чуточку.

— Я скоро вернусь. Ждите нас с восходом луны! — крикнул Юсэк, сбегая с утеса в ущелье.

Несмотря на ясный день, море вело себя неспокойно. Заметно росли волны, а к вечеру начался шторм. Старик спустился к берегу, проверил, прочно ли привязана лодка, затем, собрав сеть на песке, вернулся к хижине. Расправив сеть на соломенной крыше, он снова побрел к берегу, собрал там подсохшие щепки и, нагрузив ими своего козла[35], отнес к печурке. На ветках сушилась морская капуста. Отобрав ту, что посвежее, он бросил ее отмачивать в корыто. Захватив ведра, пошел к роднику. Старик готовился к встрече гостей.

С тех пор как рыбак остался один, мало кто наведывался к нему. Бывало, заплывал сюда изредка кто-то из соседних рыбаков напиться воды из родника или поделиться своими удачами и неудачами, да и был таков. И старик, снова один, чинил сети, собирал меги и сушил ее возле хижины. Отвык он от людей. И подобно тому как окаменевшая земля размокает в воде, сердце старого рыбака вдруг обмякло от сообщения Юсэка. Люди нуждаются в его помощи, они верят в него, они помнят, что есть на свете забытый всеми Ли Дюн. Он не думал о последствиях, хотя хорошо знал о жестокостях японцев.

Солнце уже скрылось. Ухал прибой, глухие отголоски его затухали где-то на гребнях далеких гор. Старик вернулся в хижину, лег на циновку и вскоре заснул.

Проснулся он от шума мотора. Выбежав на улицу, теперь уже при свете луны, он увидел японских солдат.

— Ты спишь, старина? — спросил один из них, под ходя к Ли Дюну. — А мы к тебе в гости.

Приглядевшись, рыбак узнал подошедшего офицера береговой охраны, который изредка заезжал сюда пополнить запас воды или просто передохнуть.

— Поздненько вы, однако, — сказал Ли Дюн.

— Проклятый шторм! — воскликнул тот. — Решили переждать у тебя. Чаем угостишь?

— Да, да, конечно, — растерянно проговорил старик и, сорвавшись с места, засуетился возле печки.

«Случайно ли забрели сюда японцы? — размышлял он. — Почему именно сегодня? Из-за шторма? Вчера его не было. А если не случайно?»

Японцы вели себя непринужденно, шутили, смеялись. Офицер даже посочувствовал одиночеству рыбака, пообещал поговорить кое с кем, чтобы перевести его в другое, более доходное место. Старик плохо слышал, что говорили офицеры, — его одолевали тревожные мысли: Юсэк с товарищами мог явиться в любую минуту. И тогда… Что они о нем подумают? Нет, они не успеют даже подумать — их перебьют вооруженные солдаты.

Солдаты не обращали на него внимания, и, сидя кругом, вели свои разговоры. Наконец печка была затоплена — и рыбак поставил на нее чайник. «Неужели они не заметят солдат? Ведь светло от луны и разгоревшейся печки, куда он нарочно накидал много щепок. Должны же послать сюда кого-то раньше?.. Хорошо, если бы Юсэка. Он не бежал из тюрьмы. А еще лучше, если они не придут сегодня. Возможно, что-то случилось, раз их до сих пор нет… — Волнение росло с каждой минутой. Он был готов на все. — Надо что-то делать!.. Надо… Но что?!»

— Боюсь, шторм усилится, — сказал он, подходя к сидящим солдатам. — Видите, месяц поднял хвостик. Это значит — быть непогоде. А непогода здесь тянется неделями. Так что застряли вы основательно.

— Не утешительно! — обозлился офицер и выругался. — Но, черт побери, у нас нет выбора. Такой шторм для нашего катера — сущий пустяк! Только вот беда — забарахлил мотор что-то.

35

Носилки с двумя длинными ручками.