Страница 10 из 21
— Я всё слышал. — Невероятно, но я ощущала вспышку вины. Дрез посмотрел на меня, его взгляд... чем-то был отягощён. Недоверием? Гордостью? — Нервы это были или нет, но ты играла гораздо лучше, — произнëс он.
— Да. Спасибо. — Я не знала, что ещё сказать ему. Он наклонил голову, переводя взгляд с меня на других участников группы.
— Давайте прогоним это ещё раз. — Началась беспокойная суета. Часть её исходила с моей стороны.
— Ты уверен? Может, нам всем взять перерыв? — пробормотал Портер. Дрез уже держал микрофон в руках, крепко обхватив его кулаком.
— Ещё одна песня. И потом перерыв.
— Тебе легче, ты только что перекурил, — спокойно сказал Портер.
Усаживаясь на скамью, я сидела как на краю лезвия, которыми были мои нервы. Я собиралась снова облажаться? Или я смогу сдержать ту часть себя, которая прямо млела, когда Дрез пел слишком близко ко мне? Для раздумий было ничтожно мало времени.
— «No More Stars», — потребовал Дрез, его глаза скользили по нам троим. В ответ Кольт начал барабанить своими палочками, задавая на своём басу такую низкую ноту, что тиски сжимали живот.
Я была скользкая от пота, когда наигрывала своё. Даже кондиционирование воздуха не могло ничего сделать с пламенем внутри меня. Но я не ошиблась, только не сейчас. Несмотря на Дреза, смотрящего на меня и ожидающего (а ждал ли он?) моей ошибки, я контролировала себя. Я долго не продержалась. Моё нутро выкручивалось как клубок змей, когда Дрезден облизывал свои губы. Его первый шёпот проскальзывал, скользил по моим рёбрам, запутываясь и оставаясь в моём сердце.
— В темноте ты идёшь ко мне. В темноте ты почти не видишь...
Воздух покинул мои лёгкие. Я рада, что я — единственная, кому не надо было сейчас петь. Мой рот был чем-то сухим и жидким одновременно. Сначала я прижимала свой язык к внутренней стороне зубов, а потом решила пойти дальше, и закусить его. Моя боль помогала мне сосредоточиться, поэтому я была довольна этим. Это напоминало мне о доме — воспоминания о жестокости подросткового возраста, когда причинение боли решало все проблемы, ещё свежие в моей памяти. И я понимала, что это решало ещё одну проблему. Ощущая резкий привкус меди, я с удивлением слушала свою музыку. Текст Дрездена был на переднем плане, а я же создавала фоновую часть, которая просто была безупречна.
Воздух в комнате был наполнен напряжением. Они все работали, пребывая в полной неожиданности. Посмотрев наверх, увидела, как Дрез пожирал меня глазами. Он не моргал, как будто бы то, что он смотрел на меня, было всем, чего он хотел. Раскрасневшись от возбуждения, я увеличила силу укуса.
— No More Stars! — пел Дрез, разбивая в пух и прах завершающую ноту. Мы одновременно били каждый по своему инструменту, создавая дикий грандиозный звук.
Это был звук «Four and a Half Headstones». Звук, частью которого была я сама.
Окончание песни просто взорвало комнату. Дрез держал микрофон двумя руками, прижимая его близко к изгибу своих губ. — Отступи и ты не истечёшь кровью, отступи и я... я буду освобождён. — Я даже не заметила, что он закрыл глаза. Я знала только одно, он снова смотрел на меня, заставив меня содрогнуться. Окончание красивой мелодии уносилось прочь, она была только фантомом для нашего слуха.
— Да, на хрен, блин, — сказал Портер выразительно. Опустив свою бас-гитару, он внимательно всматривался в наши лица. На его лице медленно расплывалась улыбка, постепенно показывая его зубы. — Малышка сможет сделать это. Теперь ты убедился, Дрез?
Отложив микрофон в сторону, он открыл очередную бутылку воды и выпил залпом четверть её. Вытерев губы рукой, он пожал плечами.
— Думаю, скорее всего это были нервы.
Ёрзая, я схватилась за гриф своей гитары. Прищурившись, Дрезден посмотрел в мою сторону, что говорило о том, что на самом деле он не был уверен в том, что говорил. Он был опасно проницательным. Кстати, я также не думала, что дело было в нервозности.
— Перерыв. Мне нужно отдышаться, — Кольт выбрался из-за своей барабанной установки, он улыбнулся, когда проходил рядом со мной. — Пойдём, Лола. Ты голодная?
Втянув свой живот, я поднялась.
— Да, на самом деле я... Ох! — Смесь слюны и крови рвались из моего рта. Сжав ладонью свою челюсть, я сглотнула. Я хотела скрыть свидетельство того, как сильно я укусила себя. Подняв глаза, со своей параноей обнаружила лишь Дреза, смотрящего в мою сторону. Портер и Кольт — вдвоём, проскользнули за занавес, вместе смеясь над чем-то. Он видел? Он не двигался, просто стоял на месте, скрестив руки. Чёрт. Насколько сильно я прикусила свой язык? Но я должна была, это сработало! Я наконец-таки сыграла песню. Моё сердце колотилось где-то в области моего горла.
— Сильно болит? — спросил он меня.
Я покачала головой, заглушая свой голос рукой. Опустив свои брови, Дрез наклонился ближе. От этого я застыла на месте. Я не сопротивлялась, когда он схватил моё запястье и потянул за руку. Он осмотрел меня, но не так, как это делал бы врач. Это было больше похоже на следователя, изучающего тело умершего. Он изучал меня, но в любом случае, в этом не было ни капельки заботы.
— Открой, — сказал он властно.
К своему великому удивлению, я не решилась сделать это. Дрез был ошеломлён, его глаза мерцали, по мере того, как широко раскрывались от удивления. Он с мрачным выражением, показал ряд зубов.
— Детка, я сказал тебе открыть. — Не дожидаясь, он сжал мой рот большим пальцем с одной стороны и нажал остальными с другой. Мне было больно, с моих губ срывался болезненный вздох.
— Отвали! — сказала я, отстраняясь назад, крайне остро ощущая слишком много разных чувств одновременно. О чём только думал Дрез, когда касался меня таким вот образом? Он не имел права подходить ко мне так близко. Это разозлило меня... И от этого еще у меня голова начала кружиться.
— Ты, к чёртовой матери, прикусила себе язык. — Это было небрежно сказанным замечанием, его руки отпустили мои плечи и он схватил себя за бёдра. — О чём ты только думала?
Вытирая губы, я заметила розовые разводы на своей руке.
— Я думала о том, как завершить песню, и всё.
Фыркнув, Дрез окинул меня быстрым взглядом.
— Есть способы намного лучше, чем жевать саму себя.
Тебе легко говорить. Я не высказала своё недовольство, но мой свирепый взгляд, должно быть, говорил всё сам за себя. Я видела, как он отражался в его глазах. Глядя в сторону, он пригладил назад свои волосы. В его голосе не было фальшивой лести, когда он заговорил со мной.
— Ты хорошо играешь на своей гитаре, но ты в полной жопе со своим самообладанием.
Эта рана, скорее всего, будет болеть. Она и впрямь пульсировала. Я продолжала потирать свои зубы так, как если бы это был зуд, который хотелось бы унять. Это и в самом деле настолько плохо? Кровотечение замедлилось, как мне казалось.
— Немного болит, но у меня бывало и хуже.
Он выгнул бровь.
— Какого черта ты сделала эту жестокую хрень с собой? Чтобы впечатлить меня?
Из меня как-будто выкачали весь воздух. Я пыталась произвести на него впечатление. Тем более, что я пыталась заставить его оставить меня в покое. Мне было неловко от того, что я поддалась искушению нанести повреждения самой себе. А не ему.
— Ладно, — сказал он, роясь в своих карманах. У него был чëрный телефон, блестящий, как жук-короед. — Я позвоню Бренде, она осмотрит тебя.
Теперь я чувствовала себя униженной.
— Нет! — прервала я Дреза, выжидающе смотрящего на меня. — Не надо... просто не звони ей. Это не такое уж важное дело.
Он держал телефон, как пистолет.
— Не хочешь, чтобы я ей звонил? Ладно. Тогда, дай мне посмотреть, насколько ты сильно себя укусила, и я не буду этого делать.
Это был грёбанный шантаж. Я теряла контроль над разумом. До того, как я подула, что можно возразить, он оказался рядом, прикасаясь ко мне. Наши грудные клетки соприкасались друг с другом при каждом вздохе, и я могла рассмотреть золотые точки в его тёмно-зелёных глазах.