Пожиратели

Ему чудится – кто-то занес нож над спиной, прицелил красную точку к затылку, замахнулся для броска. От этих видений бросало в дрожь, как бросают кусок мяса в кипящую воду. Аналогично с ним Ипсилона кидало в разные стороны, подвергая тряске каждую молекулу, но при этом не двигая с места.

Он уже лежал на земле обессиленный, с кисловатым привкусом земли во рту, когда его нагнал преследователь и положил руку на плечо.

Еще долго, после, долгими ночами и холодными днями юноша будет думать, почему тогда не смог убежать, почему остановился. Но, как и большинство человеческих размышлений, этот вопрос останется без удовлетворительного ответа – не смог, и все тут.

– Эй, ты, я тебя узнал, – еле ворочая языком, выдохнул парень. Даже спиной ощущалась его дикая качка.

Ипсилон сглотнул, на миг переставая слышать, что происходит вокруг.

– Это же ты… с… сегодня к с-с-сатанистам…

Сильной рукой парень разворачивает худого длинного юношу к себе и долго всматривается в лицо, фокусируя взгляд. Силуэт его подсвечен серыми сумерками, а две неясные искры контуром обозначают глаза.

– Точно, это твоя рожа. Ну… не молчи.

Но Ипсилон молчит. В голове – пустота, ни одной мысли.

– Ох, как же мне… – парень резко сгибается пополам, прижимая руки к животу, и делает пару шагов назад. Ноги подворачиваются, с трудом удерживая в равновесии тело.

В сердце загорается надежда – вдруг он упадет, не справится, вдруг мозг сдастся. Он не раз видел, как это бывает, порой, очень вовремя, когда отец, с занесенным для удара ремнем, падал на пол, разбивая губы и нос, или соседи, бросаясь друга на друга с кулаками, тут же засыпали в обнимку.

Но чуда не происходит, и парень, вновь обретя над собой контроль, в два шага преодолевает расстояние, обдав лицо юноши зловонием. Тот в свою очередь вытягивается в струнку, готовую порваться от натуги в любой момент.

– Ты… уродец, понимаешь, меня постоянно тошнит… к-когда я тебя вижу. Меня рвет от тебя.

Юноша молчит, вперив взгляд в одну точку – очертания шатающегося парня видятся смутно, как через стекло.

В любой момент кто-то может нырнуть в арку и увидеть их. В любой момент может появиться, не дождавшись жертвы у гаражей, громила с ножом в руке. В любой момент любой прохожий может зайти сюда. Так почему же никто не заходит?

– Я бы реально хо… хотел тебя убить, – безжалостно шепчет парень.

Его слова, как удары молоточком судьи – решающие, безоговорочные.

Губы Ипсилона дергаются, опуская уголки вниз. Он уже готов заплакать, зарыдать, закричать, сделать хоть что-то, чтобы выпустить из себя пар. Он готов взорваться бомбой и забрызгать собой все вокруг.

Парень с силой цепляется за куртку и трясет. Вместе с ней трясется все, даже сам Ипсилон, даже земля. Он что-то говорит невнятно, плюясь слюной. Какие-то бессвязные обвинения, злость, раздражение.

Почему пьяные такие злые?

Потому что разум отключается, отдавая власть эмоциям, затаенным обидам?

Все, что до этого человек проглатывал, выплескивается наружу кулаками. Все, что было внутри – все на поверхность.

Парня заносит вбок, чтобы не упасть ему приходится схватиться за край балки, как за перила.

– Ладно, если что… послушай, извини… за сегодня. Пере… переборщили, – тут же из него вырывается все, что было в желудке. Часть мерзости попадает на его ботинки и на ботинки Ипсилона. Рвота так оглушительна, что арку полностью заполняют плещущиеся звуки и стоны.

– Как мне… плохо.

Желудок Ипсилона в ответ судорожно сжимается. Непроизвольно на лице проявляется гримаса отвращения.

– Бесит учеба, – от парня вдове сильнее разит алкоголем. – Только ради Леры… хожу… – он подходит все ближе и ближе, принося с собой устойчивое амбре рвоты. – Как долго все это терпеть?

Как долго все это терпеть?

Безысходно, будто бы это его прижали к стене, парень толкает Ипсилона. Всей его силы едва ли хватает, чтобы сдвинуть окоченевшее тело, зато сам он отступает на два шага.

Непонятно, что стало для Ипсилона последней каплей – очередной рвотный позыв, просигналившая на дороге машина, блеснувший луч фар – что из этого? Или… что-то из того, что происходило внутри?

Когда парень разогнулся, и на его щеках застыли скупые слезы, Ипсилон разозлился.

– Кто ты такой, а? – с нажимом спрашивает парень и кидается вперед.

Юноша выставляет руку перед собой. Ладонь ударяется о цепочку молнии, отпечатывая зубчики на холодной коже.

Парня отбрасывает назад, к стене. Он издает какой-то странный рычащий звук и порывается для новой атаки.

Нога ступает в лужицу рвоты, и ботинок скользит, занося все тело вбок.

Руки взметнулись в воздух, как немой вопль о помощи, и тут же опустились вниз.

Ипсилон во все глаза смотрит, и полет отпечатывается в сознании отдельными картинками, как на фотоаппарате: вот перекошенное лицо парня, брызги из-под ног, тело, опускающееся, словно на кровать…

Приближающаяся балка.

Раскрытый рот.

Поцелуй.

Пятно крови.

Висок…

Когда наступила очередь последней картинки, Ипсилон лишь мельком глянул на нее, перед тем как сорваться на бег – распластавшееся тело с залитой кровью головой.

На своей ладони он все еще чувствовал зубчики молнии.

Этот последний кадр, словно брошенный в стакан кубик льда, не разморозившийся, но заморозивший все остальное.

Я – лед.

Я – холод.

Зима в сентябре.

Выдыхаемый пар.

Снег на фонарях.

Похороненные жухлые прошлогодние листики.

То, что умерло нужно хоронить…

Ипсилон бежит, как никогда, быстро. Длинный двор размером с детскую площадку для игр.

Сколько бы он не вдыхал и не выдыхал – в носу так и остался кисловатый запах мочи.

Юноша ныряет в подъезд. На лестнице чуть было не падает, зацепившись ногой о железную ступеньку.

В дверном проеме спиной к выходу стоит его отец, потирая рукой поросшую кучерявыми белыми волосками спину. Ипсилон врезается в старика, болью желая привести себя в чувство. Вместе они падают на пол, разливая все, что было в чашке в руке жутко орущего мужчины.

– Твою же мать!

На шум из комнаты выбегает соседка. Причитая, она – как птичка, только без крыльев – прыгает вокруг человеческого комка, не зная, куда вклинить свой нос.

– Что же это такое, вставайте, дорогие! Поднимайтесь!

Старик с трудом находит точку опоры, поднимается на ноги.

Это был человек среднего роста с небольшим, появившимся с возрастом, животом. В память о прошлом он всегда носил растянутую матроску с грязными пятнами и старые штаны.

Когда-то давно Сергей хотел стать капитаном, но, встретив будущую жену, детская мечта отправилась в кругосветное путешествие сама по себе, а мужчина в это время поглаживал живот женщины, где созревал ничего не подозревающий мальчик.

И жизнь текла дальше, подобно тихому течению, меняясь незаметно, и незаметно меняя все окружающее. Кроме Сергея.

Долгими вечерами пока жена стирала пеленки или кормила сына, он сидел в одиночестве на кухне, вспоминая приятный прохладный ветерок на побережье. И за этими мыслями мужчина не замечал, как с каждым днем жене все труднее, как болезнь стремительно пожирает ее. А когда заметил – уже было поздно. Женщина погрузилась в долгий и безмятежный сон, в котором ей точно не снились застиранные пеленки и тазики с водой.

Чтобы хоть как-то прожить в коммуналке, Сергей находит весьма простую и не такую уж прибыльную работу, какую он мог бы найти – стал ремонтировать поломанные вещи у соседей, будь то чайник, утюг или плита.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.