Страница 7 из 94
– Почему? – поинтересовался Серёжа.
– Почему, почему... А вдруг ты придёшь и займёшь первое место? Гражданские в посёлке узнают, вот смеху-то будет, а папаша твой с офицеров шкурку снимет за плохую подготовку личного состава.
– Ладно, я не приду. – великодушно отказался от первого места польщённый Серёжа.
– Спасибо, сынок, выручил меня, старика... А теперь пойдём на стрельбище. – Андрей Семёнович дружески обнял и слегка потрепал довольного уже своей учёбой Серёжку. «А орденские планки у Семёныча такие же толстенькие, как у отца. Тоже, наверное, геройски сражался на фронте» – подумал молодой курсант. – «Эх, хорошо бы вместе с отцом и Семёнычем с кем-нибудь повоевать... Жаль, что сейчас войны нет». – Совсем уж необдуманно размечтался наивный герой нашей повести.
Стрельбище, хоть и временное и не очень ещё благоустроенное, расположено было очень удачно. Мишени находились у подножия лысой горы, обзор был хорошим, случайное попадание кого-нибудь в зону обстрела исключалось. Ну, если только какая-нибудь дикая коза забредёт (но её можно и пристрелить, да и домашнюю можно пристрелить, если хозяйка, конечно, не очень горластая). Наконец-то дослужил Серёжа до самого главного.
Пострелял немного из пистолета, из автомата попалил вдоволь. Когда он стрелял, опытный, предусмотрительный Семёныч стоял, на всякий, видимо, случай, рядом с курсантом за его спиной (Пацан... мало ли что!). Ходили, смотрели мишени. Семёныч покрякивал (что, как понял уже Серёжа, означало у него одобрение). Когда закончил стрелять из автомата, хотел было напомнить своему наставнику о своей давней мечте, но Семёныч сам спросил:
– Из пулемёта хочешь попалить?
– Конечно, дядя Андрей!
Притащили пулемёт, установили на боевую позицию, Серёжа подготовился к стрельбе и подумал: «Эх, сейчас бы ребята из футбольной команды меня увидели! Сам Петька Чапаевский позавидовал бы! Ну ладно... Разлетятся сейчас в щепки твои мишени, дядя Андрей».
Увы, патронов в магазине оказалось всего штук 6-7. Не больше. Правильно, старшина Семёныч. Патроны надо беречь... Они лишними никогда не бывают. Закончились краткосрочные курсы молодого бойца обязательной чисткой, разборкой-сборкой и сдачей оружия на хранение оружейному мастеру Семёнычу (а отец всегда говорил: «уружейный» мастер).
Не преминул знатный лошадник Серёжа сходить и посмотреть на строительство конюшни. Найти эту стройку было очень просто: по тропке через сосновый бор на визг пил и стук молотков. Строилось сразу несколько объектов, но не из кирпича, как в посёлке, а из дерева. Работали заключённые: но охраны не было никакой (может быть, в кустах какой-нибудь боец носом службу просвистывал). Расконвоированные работали дружно и весело: им скоро домой.
Но самым поразительным для Серёжи оказалось то, что недалеко от стройки в небольшом загончике мирно и беззаботно похаживали себе две лошадки. Гнедая кобыла была немного брюхатая, а вот рыжая – стройная, стремительная, так и металась по загону. Да, молодец Василий Николаевич – настоящий партизан. Ни одним словом о лошадях не обмолвился своему взбалмошному сынку! Наверное, не хотел отвлекать его от «уружейных» курсов. Подошёл Серёжа вплотную к загону и залюбовался...
– Эй, паренёк, – услышал он чей-то голос сзади. К нему подходил молодой мужик в чёрной фуфайке. – Ты тут поосторожней. А то тебя долбанут копытом, а мы потом отвечай.
– Ничего, Гриша, – подошёл ещё и мужчина в солидных годах, тоже одетый в «фирменную» куртку фуфаечного типа. – Ты, парень, не Хозяина нашего сын?
– Какого Хозяина? – в недоумении спросил Серёжа.
– Василия Николаевича, Начальника нашего.
– Да.
– Говорил он мне, что ты обязательно сюда припожалуешь. Что, нравится рыжая кобылка?
– Нравится. Только она тут бегает по загону, а её бы промять хорошенько надо.
– Ну, молодец. Вот ты и займись: а то нам запрещено далеко от стройки отходить. Сразу могут побег приписать; и вместо дома снова в кутузку попадёшь. Как ты думаешь, дома лучше?
– Конечно, лучше. И харчёвка лучше. – уверенно заявил не отведавший ещё лагерных деликатесов Серёжа.
– Тебя, я знаю, Серёжей зовут, а меня зовут дядей Мишей, а это, – он указал на напарника, – Григорий Петрович, мой помощник.
– Дядя Миша, а ещё лошади есть?
– Есть. Два мерина. На стройке работают. Ну, пойду заседлаю тебе рыжую...
– Да я сам... – возразил было Серёжа, но дядя Миша дело знал получше его.
– Первый раз я заседлаю, а потом сам будешь. И посматривай, местность тут не очень...
Седло было на вид неказистое, зато оказалось очень удобным. Обходными тропами выехал Серёжа на ЛЭП и поехал по просёлочной дороге в сторону Миасса. Дорога то вниз ныряла, то вверх тянулась, попадались на ней частенько и камни; поэтому Серёжа кобылу гнать не стал: опасная дорога, надо сперва ровные чистые места разведать. Но чувствовал, что кобылка энергичная, резвая. ЛЭП ушла куда-то в сторону. Доехал до перекрёстка. Ясно: слева дорога на Миасс, а вправо – на Миассовый кордон. На первый раз далеко заезжать не стал, повернул обратно. На разведанных ровных участках рыжая летела как птица. Да, добрая кобылка, верховая. Пусть мерины на стройке кирпичи возят: делать-то им всё равно больше нечего.
Не доезжая до конюшни метров пятьсот, Серёжа перевёл свою лошадь на ровный спокойный шаг: пусть пообсохнет маленько. Когда стал рассёдлывать её, сразу заметно, что спина у ней тёмная от пота, сбегал за тряпкой и тщательно протёр рыжую с обеих сторон. Дядя Миша одобрительно посматривал на юного наездника. А тот хотел было сказать, чтобы кобылу пока не поили, но вовремя спохватился: яйца курицу не учат. Серёжа погладил кобылу, потрепал её по холке, и прошептал вполголоса: «Ну, не знал же я, что ты здесь находишься. В следующий раз принесу тебе и булочку, и яблоко магазинное, а на следующий год будет морковка и другие сладости. С огородами славно заживём». Кобылка благодарно пялила свои доверчивые глаза на удалого наездника, не знала она, что булочки, яблочки и морковки достанутся вскоре другому фавориту изменчивого сердца легко увлекающегося любителя конного спорта.
Прежде чем приступить к описанию трудовых подвигов нашего героя, автор считает возможным и даже необходимым вернуться несколько назад, к отеческим наставлениям Василия Николаевича, касающимся жизни и способам выживания в тайге. Конечно, о безжалостных методах «обезвреживания» речь мы здесь вести не будем (Куда там! Не в нашей стране заводить об этом речь. Когда на солдатика одного, А.С., цыкнули хорошенько, он, дрожа от страха, плюхнулся на корточки и стал инвалидом, то сколько визга, шума поднялось в стране. Сделали его чуть ли не национальным героем, квартиру, пенсию... Жалко, конечно, инвалида. А если бы он ответил достойно своим истязателям? Или ночью, при неравенстве сил, встал и передушил бы их? Ор поднялся бы на весь мир: «Бандюга! Разбойник! В тюрьму! На плаху его!» Вот вы, московские блюстители нравственности, заткнитесь пока и выслушайте здравое слово.
Спокойные, тихие, сытые времена скоро закончатся. Только ваша непроходимая тупость не даёт вам почувствовать горячее дыхание нового мирового передела. А кто вас защитит? Не солдатики же типа А.С., не ваши дохлые сыночки – компьютерные черви. Эти все в первый же день сдадутся в плен врагу и будут за кусок хлеба патроны делать против своего народа, пока их самих, за ненадобностью, в расход не пустят. Меняйте и государственную психологию. Кольцо-то уже сжимается).
Теперь о жизни в тайге и походах по лесам. Конечно, многое здесь будет противоречить указаниям и рекомендациям нашего МЧС, например: одевать в лес яркие куртки. Каждый таёжник, конечно, от души посмеётся над этой, чисто городской, глупостью. Не одну тысячу километров прошёл Сергей по тайге, встречался со многими людьми: геологами, охотниками, рыбаками, лесниками, грибниками, ягодниками, просто любителями побродить по лесам и откровенными босяками. Никто из них ярких курток не носил.