Страница 10 из 94
13. По лесам бродят в основном простые, хорошие люди. И не для прогулок, а с деловым интересом: ягоды, грибы, целебные травы, дичь, дрова, сок берёзовый, пенье соловьиное, орехи, мёд душистый, истинные красоты жизни в изумительном разнообразии природных ландшафтов.
Но иногда (очень редко) встреча с незнакомыми людьми может таить для вас очень серьёзную угрозу. Поэтому старайтесь ходить по тайге бесшумно, очень осторожно. Если вы идёте по дороге в залесённой местности, то, услышав признаки движения какого-нибудь транспорта, сойдите с дороги в кусты и останьтесь незамеченными (на всякий пожарный случай, как говорится).
Если встречаете в лесу людей старшего возраста, здоровайтесь с ними, но разговор ведите с ними только по их инициативе. Не вздумайте в лесу сдуру или спьяну бранить или оскорблять незнакомых вам людей (Это только город любит и прощает хамство). Не забывайте, что опытный таёжник, даже голыми руками за 5 секунд сумеет превратить вас в лепёшку. Потом он вернётся из тайги, руки помоет тщательнее обычного, похвалит хозяйкин борщ... а вы уже никогда не вернётесь домой.
Итак, мы прервали рассказ о жизни нашего героя в Ильменском заповеднике, зато у вас, уважаемые горожане, теперь есть подробная инструкция по таёжному выживанию, которая, как мы надеемся, сумеет убедить вас не совать безрассудно свой нос в тайгу, а благоразумно остаться дома, в знакомой вам городской среде, которая с космической точки зрения является всего лишь безобразным скоплением зловонных развалин. Таинственные лесные чащобы божественное провидение сотворило для нас, а вам придётся жить и умирать в безжизненных каменных трущобах...
Но вы всё-таки решили отправиться в тайгу. Ну что ж, удачи вам, идите, только не забудьте прихватить с собой сердечные капли и побольше туалетной бумаги.
Всё вышесказанное – это всего лишь лирические отступления влюблённого в свою родину – Ильменский заповедник – автора. Вернёмся к нашему герою.
...На следующее утро Серёжа встал вместе с отцом (т.е. очень рано), наскоро позавтракали, отец ушёл на службу, Серёжа взял ключи от будки и пошёл на работу.
Опыт поднятия и освоения целинных и залежных земель у Серёжи был уже немалый. На каждом предыдущем месте отцовской службы именно ему приходилось осваивать участки под огороды. Урожаи всегда были знатные. Земля была мягкая и легко перекапывалась, а тут...
К большому разочарованию Серёжки, вешки торчали по-прежнему на своих местах: никто за ночь их не выдернул и не выбросил в близлежащий соснячок. Работа оказалась вполне достойна легендарного Сизифа: маленькие камни Серёжа бросал, камни побольше – толкал, средние булыжники таскал на пузе в предназначенную для этого кучу, а самые огромные валуны приходилось кантовать с помощью ломика и разных подручных средств. Дело продвигалось медленно. Серёжа быстро понял, сколь скоропалительным оказалось его намерение упереться рогом и быстро прикончить это отцовское задание. Горячий пот скатывался с юного каторжанина, падал на раскалённые летней жарой камни и мгновенно испарялся. Метрах в 150 от участка внизу находилась колонка, Серёжа ходил туда, набирал литровую банку прохладной воды и снова поднимался в гору. Вода рядом – это хорошо: таскать её для полива придётся опять ему, штатному подсобному работяге, можно сказать, второму после отца кормильцу семьи.
Иногда сокрушитель гор и покоритель скал юный Ферхад, утомлённый тяжким трудом, присаживался на землю и отдыхал. Сверху ему открывалась вся панорама строящегося посёлка: достраиваемые и строящиеся двухэтажные дома, строительная техника, транспорт, трудящийся под летним зноем народ. Но и молодого покорителя гор тоже, видимо, было хорошо видно снизу. Занимался он необычным для этого таёжного посёлка делом: не было там ещё ни одного огорода. Стали подходить к нему интересующиеся его странным занятием люди, в основном, известные своим пагубным любопытством, бабы.
Каждый разговор происходил примерно одинаково.
– Мальчик, ты что здесь делаешь?
– Здравствуйте. Работаю.
– А зачем ты здесь копаешься?
– Здесь будет огород.
– Да ты что, с ума сошёл? Тут же одни камни. Кто тебя заставил?
– Отец.
– Да ты же надорвёшься с этими камнями!
– Ничего. Как-нибудь.
– Это же чистое издевательство над ребёнком! – гоготали эти гусыни между собой, оставляя трудолюбивого Серёгу и дальше разворачивать один из уральских хребтов. Серёжа молча от души посмеивался над городскими дурочками. Он-то знал, что будет на следующий год...
Забежим вперёд и расскажем читателю, что было через год, чтобы заодно и покончить с этим трудоёмким огородничеством нашего героя, который предпочитал, конечно, более интересные и рискованные занятия, чем выращивание репчатого лука и зелёного горошка...
На следующую весну участок был распланирован и засажен разными культурами. Мама хлопотала в своём огороде как неутомимая пчёлка. А летом урожай попёр из огорода во все щели изгороди. Чеснок, лук, мак, горох, бобы, редька, капуста, огурцы, помидоры – всё было в изобилии. Огород просто сиял всеми цветами радуги. Вокруг него происходили демонстрации прошлогодних добросердечных гусынь, возмущавшихся «издевательством над ребёнком». Мама щедро угощала соседок обильными плодами, делилась сними семенами, давала бескорыстные советы приезжим городским неумехам. Ещё через год рядом с их огородом и на других пустырях вокруг посёлка развернулась небывалая в этих краях деятельность, которая затмила бы своим размахом основные «объекты», если бы не трудились на огородном поприще в основном людишки, не занятые на этих основных «стратегических» объектах (Кстати, Сергей под одной из бочек в огороде обнаружил целый клубок змеёнышей, который ему пришлось весь перебить, чтобы избежать возможных неприятностей).
Картошку посадили на огороде у Дмитрия Ивановича. Земля там была мягкая, и урожай... (Сергей Васильевич всю свою жизнь тщетно ломал себе голову над тем, почему у отца и матери всегда, везде и при любых условиях урожаи были такими обильными, просто сказочными. Всё вроде происходило на его глазах. Но впоследствии, уже самостоятельно, как ни бился за урожай Сергей Васильевич, какие только методы не применял: и перегной засыпал, и луковую шелуху в лунки сыпал, и по-голландски садил эту строптивую картошку, но таких урожаев, какие легко снимали родители, получить он и близко не мог. В душе он честно называл себя туповатым пеньком, но никому в этом открыто не признавался, а упрямо выдавал себя перед родственниками и знакомыми за великого знатока сельскохозяйственного производства. Жаль, что в закромах от этого бахвальства ничего не прибывало).
В жару работать на солнцепёке было очень тяжело. Но потом установилась облачная, ветреная, прохладная погода. Дела у огородника Сергея пошли побойчее. Обработанный участок земли расширялся с каждым трудовым днём. Серёжа, чтобы разнообразить трудовой процесс, приноровился одновременно с выполнением отцовского поручения заниматься ещё и спортивной подготовкой. Он метал камни: от груди, из=за головы, справа, слева, через голову назад, правой и левой руками. В результате получилась не нудная тяжёлая работа, а разнообразная, полезная для молодого организма, тренировка (И впоследствии всегда Сергей Васильевич, выполняя какую-нибудь каторжную работу, с известной долей лукавства, всегда утешал себя: я не пашу, я просто тренируюсь). По холодку процесс весело продвигался к финишу (как думал наивный паренёк Серёжа).
Одновременно ладили с отцом изгородь вокруг участка из разных второсортных материалов. Однажды привезли и поставили рядом с «мотоциклетной» будкой ещё одну. Серёжа спросил отца:
– Пап, а эта будка зачем?
– Привезём потанинских кур, а для тепла ещё и телят парочку прикупим.
Да, куры у них были беловодские от тёти Шуры, всегда радовали глаз своей радужной красотой. И телята... тоже хорошо. Серёжа с повышенным энтузиазмом продолжал свою нелёгкую работу. Но вскоре пришлось сделать перерыв., всю ночь по крыше барака барабанил дождь, продолжался он и утром. Отец собирался на работу, Серёжа тоже было засобирался на свой «объект», но отец остановил его.