Изгои (часть 3)

Вы там, на Урале, и не догадываетесь как в Москве одуревшая от жадности верхушка страну растаскивает… Да за этих гадов не на выборах голосовать надо, а головы им прилюдно отрубать. Везде сидят проворовавшиеся, но свои… надёжные негодяи. Как они ненавидят и презирают свой народ! В Свердловске была разборка между местными и кавказцами. И эта сволочь чиновная нагнала техники и начала давить… своих! Понимаешь, Арбалет, своих, а не чужих! А деньги как они делят? Как ты думаешь, Арбалет, почему они всегда деньги давали и дают чужим, а не своим?

– Да они, Мирон, просто дураки безмозглые!

– Нет, брат, они – не дураки. Давать деньги и помогать чужим кремлёвским хапугам просто выгодно. Многого вы ещё там в провинции, не знаете. Ну вспомни, Арбалет. Помогали братским народам Африки… Кто «спасибо» сказал? Помогали братским социалистическим странам. Кто-нибудь сказал «спасибо»? Помогали братским республикам… Опять никто Россию не поблагодарил. И всё равно помогают чужим, а не своим.

– Ну почему, Мирон?

– Потому что если дать деньги вашей Курганской области, которая потом отблагодарит страну хлебом и мясом, то курганские мужики приедут в Москву и заберут все деньги. Они знают, что им положены эти деньги. Да и остальная страна будет не против. А вот если приедут за помощью гости с Кавказа, то они-то знают, что им вообще ничего не положено. И поэтому половина «помощи» остаётся в Москве, а кремлёвская сволота себе хорошенько лапы салом намазывает. Да и вторая половина пожалованных средств достаётся на Кавказе бандитам и вороватым чиновникам. А простому народу, как всегда, ничего не достаётся.

– Да, ты прав, – с горечью вздохнул Арбалет, – выходит, что мы все для них даже и не пыль на шахматной доске.

– Ну, это ты зря, – улыбнулся Мирон, – мы с тобой не пыль, а бриллиантовая крошка, нет, мы – алмазная россыпь. Ты ещё, Арбалет, молодой и фактически малоопытный. Запомни одно: простой народ ничего не забывает. Придёт время, и он всё вспомнит… Пошли-ка лучше попьём пива с шашлычками.

Футбол закончился. Они придвинулись к своим, таким же отморозкам, которые научились держаться сплочённо. Они пили пиво, курили, рассказывали забавные истории, шутили и весело смеялись. Пиршество продлилось почти до утра, народу собралось человек тридцать. Все хорошо нагрузились, были в отличном настроении. Джон постоянно хохотал и говорил Арбалету:

– Никогда бы не подумал, что ты – из провинции, что там вообще есть такие. Приехал в столицу и навёл такую движуху, что все в шоке: опера, цыгане, чехи. Хорошо ты их всех достал. Крепко задал перцу под их (зады).

Арбалет, тоже изрядно выпивший, отвечал взаимной вежливостью:

– Мне тоже раньше, пока вас всех не знал, москали не очень нравились, но теперь я понял, что и в Москве разные люди проживают.

Они обнимались по-братски и заливались радостным смехом. Этот вечер надолго остался в памяти Арбалета.

Всё-таки приятно в жизни встречаться с хорошими людьми. На окраине Москвы, в Коптево, он нашёл себе друзей, братьев по духу.

Провожали Арбалета две группировки: коптевские с объятьями, добрыми пожеланиями и с шампанским; и азаматовские – видел Арбалет – подглядывавшие за отъездом своего врага из-за угла.

Всю дорогу Арбалет вспоминал этот прощальный вечер и улыбался: теперь и в Москве у него есть друзья.

Челябинск уже традиционно встречал нашего непоседливого героя серым дождливым небом и хмурыми, озабоченными лицами равнодушно проходящих мимо горожан. Другой мир, другое бытиё, другая реальность.

Московские чехи не обманули. Как только Арбалет оказался дома, объявилась и живая и невредимая сестра. Она, видимо о много передумав, обещала всех и всё бросить в Москве и вернуться домой к своей родне (Она действительно вскоре поступила именно так. Азамат несколько раз звонил из Москвы родственникам Татьяны, разыскивая её, но сам появиться на Урале всё-таки не рискнул. А она не только прилично обосновалась в Челябинске, но устроила все свои коммерческие и личные дела).

– Давай, если что, сразу звони. – напомнил ей Арбалет, обнимая при расставании.

Ему говоря откровенно, не очень-то хотелось возвращаться в родной город. Но ситуация в Москве явно складывалась не в его пользу. Там он так засветился, так наследил, что буквально чувствовал дыхание московских оперов за своей спиной. А при другом раскладе судьба его могла развернуться совсем в другую сторону.

Дома он первое время без особой нужды никуда не вылазил, отдыхал и собирал нужную информацию. Отсутствовал он в родных пенатах как-никак девять месяцев. Оказалось, что ажиотаж вокруг его старых дел заметно поутих, интерес к его персоне со стороны сотрудников милиции тоже заметно поубавился. Можно было спокойно вздохнуть пока свободным воздухом.

Стараясь пореже показываться а людных местах, он постоянно встречался со своими старыми знакомыми. Друзей у неунывающего, общительного Арбалета всегда хватало. Да и им тоже хотелось послушать истории о московских злоключениях Арбалета. Узнать о насыщенной яркими красками, витринной и ханжеской столичной жизни. Так что поговорить было о чём. Арбалет делился опытом своей работы с высококвалифицированными братьями-домушниками, рассказывал о своих новых друзьях, с которыми свела его беспокойная судьба. Действительно, тут, в провинции была совсем другая жизнь. И её уровень, и потребности населения заметно отличались от столичной жизни. Люди приходили, слушали и взаимно рассказывали о том, что творится в родном городе. Из всех этих разговоров вырисовывалась интересная, но удручающая картина.

Была злопамятная, чреватая далёкими трагическими последствиями середина 90-х годов. Ну и на местах, соответственно, старались не отставать от столичного бардака. За время отсутствия Арбалета в криминальном мире стремительно набирал обороты наркобизнес. Героин начисто вытеснил с улиц относительно дешёвую ханку. Героиновые барыги быстро и безнаказанно обогащались. Самые хитроумные из них ловко втискивались в ряды законопослушных граждан и становились легальными и уважаемыми «бизнесменами». Впрочем, стремились обогатиться в сутолоке перестройки все кому не лень. Дурманом открыто торговали почти в каждом доме. Дэшки, чеки, половины, граммы, пятёрки, десятки – этим пробавлялись мелкие барыжки. Крупные дельцы ворочали килограммами. Такого размаха наркопотребления в городе ещё никогда не было. «Модное» поветрие захлестнуло всё и всех от мала до велика: и блатных, и нищих. Все, кто занимался наркотиками, были тесно связаны с преступным миром, вернее, весь преступный мир по уши завяз в героиновом болоте. Практически все: домушники, трассовики, гопники, кидалы, аферисты, карманники оказались в наркотической зависимости.

Широкое распространение наркомании оказалось на руку и правоохранительным органам. Во-первых, приносило немалый дополнительный доход, во-вторых, позволяло через наркотики контролировать преступный мир. Развелось множество всяких стукачей, закулисников, подконтрольных барыг, сливавших информацию операм, которые, в свою очередь, снабжали этих барыг наркотой. И таких случаев, с которыми впоследствии не раз столкнётся Арбалет, было немало. Многие хотели нажиться на беде наркомана. Лично наращивали жирок на наркотической эпидемии – барыги, сотрудники органов и… Центры реабилитации. Расплодилось их по стране великое множество, но процент излечения в них оказался почти нулевым. Общественное сознание в стране оказалось не подготовлено и не знало, как противостоять этому злу. Первые, робкие попытки разрозненных и слабосильных борцов с этим явлением не принесли почти никаких результатов. Крепко затягивалась петля на шее простодушного и досужего народа.

Шла ожесточённая война по всем фронтам: и внутренним, и внешним. Как много молодых людей не вернулось с этой войны! Каждый день этой войны был безжалостно отмечен смертями. Каждый день кого-нибудь хоронили, бывших совсем недавно такими молодыми, здоровыми и красивыми! Повсюду был слышен плач убитых горем родственников. Конечно, опыт, сопряжённый с трудностями, в каком-то смысле, бесценен. Но лучше, чтобы такого опыта не было совсем.