Изгои (часть 3)

Арбалет забежал в дом, за ним последовал Малец, видимо, для поддержки, а за ним, по инерции или из любопытства, свердловские пацаны.

– Всем лежать, суки! – во всю глотку орал Арбалет.

Внутри началась полная неразбериха. Во всех грязных комнатах был настоящий цыганский кавардак. Мебели не было никакой. Чуть не сбивал с ног тошнотворный запах немытых грязных тел. Видимо, маленький табор проживал в этом доме. Пока Арбалет, в порыве злости, знакомился с обстановкой, ему на пути попались три цыгана. Двух молодых он сразу уложил крепкими тумаками на пол. Они тоже были явными наркоманами: худые, грязные, обросшие, небритые, с обильными проколами на руках.

– Лежать! – яростно кричал Арбалет.

Старый цыган, очевидно, был поумней своих молодых сородичей, он сразу улёгся и, лёжа на полу, успокаивал Арбалета, стараясь смягчить его гнев:

– Сынок, сейчас всё будет. Мы – под крышей. Мы платим. Всё будет хорошо, как надо.

В большой комнате находилось ещё пять женщин и детей штук десять, таких же грязных, чумазых и немытых. Все они забились в угол и молча наблюдали, видимо, новую и неожиданную для них картину буйства наркоманов.

В центре комнаты стоял огромный жбан, вернее котёл, и в нём варилась ханка на продажу. Стоял резкий запах ханки, ангидрида стопроцентного уксуса и ещё чёрт знает каких ингредиентов. Вся эта грязь, куча цыганских тел создавали какую-то поистине чертовскую атмосферу.

– Мы варим десять минут, и раствор будет готов. – успокаивал разбушевавшихся наркоманов старый цыган.

Дома, на Урале, никогда не торговали раствором, продавали только ханку. Наркоманы вываривали всё сами, по своему вкусу и опыту. А тут такой ароматно-удушливый сервис – цыганский.

Варение ханочной бурды подходило к концу. Вскоре Арбалет с Мальцом первыми отведали сваренной жижи и оценили её качество.

– Так себе, вода. – уверенно поставил оценку Арбалет, – Я бы сам намного лучше сварил.

Но цыганам, конечно, было выгоднее торговать именно раствором. Они разбавляли варево по своему усмотрению, выставляя на продажу сомнительные дозировки, удваивая и утраивая цены за раствор. В общем толкали народу хер знает что. Сами цыганские «аристократы» этим варевом не кололись, варили себе отдельно. Арбалет за такую липовую варку деньги отдавать не захотел, а решил ещё и цыган немного потрясти.

– Короче, доставайте бабки. – твёрдо сказал он после укола.

Цыгане начали суетиться и вытаскивать отовсюду, со всех углов, денежные купюры. Денег набралось весьма немало. Арбалет взял пакет и сложил в него кучу мятых, грязных бумажек. Быстро всё собрав. Налив в бутылку раствора на дорожку, он вместе со своими новыми знакомыми (а теперь уже и подельниками) быстро ретировался места приключения, так как цыгане уверяли Арбалета, что они выплачиваются в общак. А ему сейчас не очень-то хотелось встречаться с местными блатными.

Когда они ушли на болото, в ограбленной ими развалюхе сразу началась бойкая торговля замутнённым цыганским раствором. Поколоченным бизнесменам надо было срочно возмещать убытки. Продавали варево прямо из окошка. Туда же наркоманы отправляли свои заработанные разнообразным творческим трудом деньги.

Арбалет, Малец и свердловские земляки, уютно устроившись в живописном, замаскированном кустами местечке, по-братски разделили добычу. За приятной беседой незаметно прокололи всю бутыль. Варево и на самом деле оказалось довольно слабым, тем более для крепких уральских бандитов.

Когда они возвращались по той же дороге домой, мимо них пролетели два джипа. В них торопились куда-то по делам крепкие ребята с толстыми шеями, увешанными золотыми цепями.

– Вот и цыганская крыша припожаловала. Крутые бычары. – заметил Арбалет.

Но Малец, коренной москвич, улыбаясь и посмеиваясь, объяснил суть дела. Оказалось, что эти ребята – действительно цыганская крыша, но они только на первый взгляд кажутся братвой. На самом деле это были переодетые менты-опера. Отличить их от бандитов было просто невозможно. Все – на одно лицо. Каждый день, обвесившись золотом, они ездили получать деньги с наркоторговли. Цыгане торговали под их покровительством, от них же получали нужную им информацию. В общем, полицейские их всячески прикрывали. Точек цыганских в Подмосковье было немало. Арбалет знал только Малаховку и Пихорку, но Малец говорил, что их намного больше.

Каждый день на машинах и электричках съезжались туда наркоманы со всей Москвы. Они оставляли там свои денежки и заваливали использованными шприцами все дороги и тропинки. Арбалет представлял, сколько ежедневно уходит наркоты, каков ежедневный оборот денежных средств. А сколько бабок имели «позолоченные» опера? Интересно, в каких службах они были официально задействованы? Всё Подмосковье было заражено наркотой и захлёбывалось в нескончаемом потоке отравленных денег. И откуда только бралось столько наркоты? Способствовали и нелепые военные компании: Таджикистан, Чечня, Афганистан. Дурман легко находил своего покупателя. Все лихорадочно жаждали обогатиться. И всем было хорошо: наркоманам от смертельного кайфа, дельцам – от бешеной прибыли и окровавленных денег. Вот таким образом и состоялось знакомство нашего Арбалета с прогнивающими окрестностями столицы.

На следующий день они с Мальцом направились уже в Пихорку, потому что, по словам одного знакомого Мальца, «блатные» – опера были в бешенстве за выхлоп в поднадзорной им цыганской кухне и искали Арбалета. Мальцу и Арбалету не очень-то хотелось встречаться с этими отморозками, тем более, что они были операми, узаконенной властью. Убрать могут любого, что уж говорить про какого-то приезжего провинциала. Подкинут наркоту, и поедешь доказывать свою невиновность, но делать это будешь уже в тюрьме, подальше от их прибыльного бизнеса. Арбалет всё это понимал и не хотел лишний раз рисковать.

В Пихорку приехали под вечер. Такой же разрушенный дом, но здесь никто в нём не проживал, а использовали его только для торговых операций. Цыгане приходили туда на «работу» из своих огромных коттеджей, окружённых высокими заборами. Идти до открытого окна лавчонки приходилось не по земле, а по шприцам. Вот там Арбалет воочию увидел как работают сотрудники в форме.

Тех, кто находился за высоким забором, они не трогали и не забирали, в их особняк и палатку торговую они не врывались. Они честно и добросовестно контролировали торговлю. Наркоман заходит в хату, колется, выходит довольнёшенький, и вот тут наша доблестная милиция и берёт его в крутой оборот. Всех отоваренных укладывают на землю. Арбалет с Мальцом тоже попали на такую приёмку. У наркоманов изымалось всё: наркота, деньги, золото, даже часы. Но уголовных дел там не заводили. Да и куда там! Каждый день огромные толпы наркоманов посещали эти «святые» места. Приезжали, кололись, выходили, и их тут же забирали. В нашей милиции трудятся непревзойдённые артисты. Какие яркие комедийные спектакли вдохновенно разыгрывали они на подмосковной сцене!

На земле лежит двадцать человек. Сотрудники производят обыск. Всё добро, которое имелось у наркоманов, изымается и уходит в зрительный зал. Но никто из наркоманов не возмущался. Никому не хочется ехать в отделение, составлять протоколы, ночевать в этих гнусных крысятниках… Работники милиции прекрасно знали это и умело этим пользовались, ежедневно грабя несчастных, обделённых судьбой, наркоманов. Очевидно, что эти же опера крышевали и защищали покой дуреющих от безнаказанности наркобаронов. «Красота!» – думал Арбалет, лёжа на земле и уткнувшись лицом в её живительную материнскую прохладу. – «Всем выгодно и всем удобно. Обыскали, всё забрали, нагнали жути, а кому для устрашения и жопу отбили. День прошёл удачно. Ждём вас, дорогие наши, завтра. И так каждый день. Интересно, кто за всем этим смертельным наркобизнесом стоит? А в средствах массовой информации идёт доблестная непримиримая борьба с наркомафией. Как много там (в прессе и кинематографе) честных сотрудников правоохранительных органов, которые, не покладая рук, борются с этим коварным злом!»