Страница 10 из 16
Я хотела остаться и поддержать подруг, но доминарий был неумолим. Он буквально силой вытолкал меня из комнаты и оставил наедине с черной сферой, заперев дверь, чтобы я не вернулась к друзьям.
Лишь мельком взглянув на враждебную клубящуюся субстанцию, я приникла к двери и прислушалась.
– Было бы лучше снять эту маску, она будет мешать проводнику антитумана, и герметичность может быть нарушена, – рассуждал Рафэ.
– Ну уж нет, – заявила Касиян. – Если я и умру, то при попытке ужиться с этой черной гадостью, а не по глупости, надышавшись вашей отравы.
– Туман не отрава, а высшая форма нематериального, облеченного в материю, – патетически провозгласил одни из ученых, ассистировавших Рафэ.
– Да хоть древнее божество, дышать я им не могу, – заявила Ян.
– Снимите нижние крепления и перенаправьте подачу на надбровные трубки, – распорядился Рафэ. – Дозировку уменьшить и скорость подачи снизить до минимума. Она бездарь, сердце не выдержит резкого насыщения.
Я была готова начать стучать в дверь до тех пор, пока меня не впустят, но услышала раздраженный голос Касиян и замерла.
– Если вы сейчас же не начнете, я сама все сделаю! Приступайте уже, – проговорила подруга, и все стихло.
А спустя несколько томительных мгновений я услышала дикий визг и грохот. Визг быстро оборвался, сменившись мычанием, и равнодушный голос ученого известил:
– Внедрение проходит по плану. Отклонений и отторжения не наблюдается.
– Жить будет, – пояснил Рафэ. – Готовьте следующую.
Я едва успела отскочить от двери за секунду до того, как она распахнулась, и доминарий вышел ко мне.
– Ты почему еще не вошла в контакт с антитуманом? – строго спросил он. – Если не адаптируешься до окончания процедур, мы пойдем без тебя. И это существенно уменьшит шансы на успех. Туманный питает к тебе особую привязанность, ты избранница его доминантной части, и только тебе под силу найти его и заставить собраться, как в прямом, так и в переносном смысле. Так что живо к сфере!
Я даже не успела ответить. Рафэ вернулся в лабораторию и запер за собой дверь.
Но найти в себе силы отойти, не узнав, как перенесла внедрение Дамон, я не смогла. И, лишь услышав скупые комментарии одного из ученых о том, что все идет по плану, я повернулась к источающему холод и враждебность сгустку черной материи.
Я скорее подкрадывалась, а не подходила к сфере. Словно она была разумной и могла атаковать, заметив мое приближение. Но как бы медленно я ни шла, расстояние все сокращалось и сокращалось, пока я не оказалась на расстоянии вытянутой руки от непрерывно движущейся субстанции. Осторожно протянула руку, чтобы прикоснуться к сфере, и дотронулась до нее кончиками пальцев. Все тело пронзила резкая боль. Отдышавшись, прислушалась к своим ощущениям и поняла, что это не боль – что-то другое. Пожалуй, так бы ощущался страх, если бы он был осязаемым. Но я не могла понять, мой ли это страх? Я чувствовала неприязнь, отторжение и недоверие, но не боялась. Так чей же страх заставил меня замереть перед клубком порожденного стараниями доминантов вещества?
Сосредоточилась и погрузила ладонь в упругую субстанцию. Я намеревалась подождать, пока рука привыкнет к ощущению чуждого моему миру холода и пустоты, но антитуман ждать не хотел. Меня буквально затянуло в этот сгусток чернильной темноты. Ненависть, злоба, отвращение, тоска, отторжение – все эти и еще множество других, не менее отталкивающих чувств захлестнули меня, лишая возможности думать, сопротивляться и дышать. Только оказавшись внутри сферы, я поняла, что такое абсолютная пустота, ничто, растворяющее в себе все сущее. И Карай сейчас был в такой пустоте, растворившись в ней и потеряв себя. Казалось, прошли века, прежде чем я осознала себя и начала бороться с холодным небытием.
Я словно продиралась сквозь липкую трясину, пытаясь вырваться и вздохнуть полной грудью. Жидкая пустота поддавалась неохотно и медленно, но ощущение насыщения свидетельствовало о том, что моя способность поглощать энергию действует. Хоть антитуман и был не магической энергией, а чем-то совершенно противоположным, я смогла расщепить и его. Сначала я почувствовала, что парю в пустоте, это ощущение постепенно переходило в падение, которое длилось и длилось. И вот наконец я упала на твердый пол. Приподнялась, опираясь на руки, и едва снова чуть не упала. Руки скользили, потому что я находилась в центре лужи горячей черной смолянистой субстанции.
– Ты что творишь, идиотка?! – злобно воскликнул кто-то.
Подняла взгляд и увидела побагровевшего от ярости Рафэ.
– Забавно, – прошептала обессиленно.
– Забавно? Ты уничтожила плоды моей двухлетней работы! – воскликнул доминарий.
– Ты выглядишь забавно, когда злишься. Весь такой бледный и бесцветный, а рожа красная, – поделилась впечатлениями я и потеряла сознание.
Пробуждение принесло невыносимую головную боль и сухость во рту.
– Пить, – прошептала, не открывая глаз.
Казалось, что движение век только усилит пульсирующую в затылке боль, которая не позволяла сосредоточиться и вспомнить, где я и что со мной случилось.
– Ну наконец-то, – проворчал кто-то рядом, и мои веки бесцеремонно приподняли, вглядываясь в зрачки.
– Уйди, кошмар, – вяло отмахнулась я от ненавистного бледного лица в обрамлении белых волос.
– Ты мне тоже уже надоела, – доверительно сообщил Рафэ.
– Что… – прохрипела я и поморщилась от боли. Пересохшие губы трескались от малейшего движения.
Меня приподняли за плечи и приложили к губам бокал. Я пила с жадностью лишенного воды узника. Но бокал жестоко отняли, не дав мне допить его содержимое.
– Прекрати, Рафэ, – враждебно проговорил еще кто-то. – Она не твоя подопытная. Не забывай, что от этой женщины во многом зависят дальнейшие взаимоотношения между нашими мирами.
– Я не делаю ничего, что не понадобится для нашей кампании, – невозмутимо ответил доминант, укладывая меня на подушку.
Я облегченно вздохнула, почувствовав, как выпитая жидкость приятно холодит внутри.
И только спустя минуту ощутила зияющую пустоту, которую выедает этот холод. Меня переполняла расползающаяся по всему телу пустота, и сил бороться с ней уже не было. Холод заполнял не только тело, но и разум. Стараясь не потерять себя, я цеплялась за воспоминания о сыне и муже, но темнота обволакивала, успокаивала обещанием покоя и тишины.
– Держись, Рика, – прошептал кто-то на ухо и сжал мою ледяную ладонь.
– Ян, не отпускай, – прошептала в ответ, узнав голос подруги.
– Если она не выкарабкается, я тебя убью, мерзкий блондинчик, – злобно пообещала Дамон.
Подруги были рядом, и мне стало легче, но не от их поддержки, а от сознания, что я их помню и понимаю, что происходит. Рафэ все еще пытался добиться взаимодействия моего организма с антитуманом. А я уже поняла, что этого не будет. Инстинкты заставляли активизироваться мои способности, которым было под силу разрушить даже небытие.
– И каков же итог? – спросил Анторин, который, как оказалось, тоже был рядом.
– Выводы не радуют, – ответил Рафэ. – Если она не научится контролировать свой голод, то брать ее с собой будет большой ошибкой. Она может уничтожить Карая, который сейчас представляет собой магическую энергию, посчитав его угрозой.
– Чушь, – прошептала я. – Никогда, даже под страхом смерти, я не причиню вреда мужу.
– Ты результат эксперимента, человек, умерший и воскрешенный посредством вливания в умирающее тело тумана. Ты и сама не знаешь, на что способна. И я не знаю пределов твоих возможностей. По законам мироздания, тебя вообще не должно существовать, – проговорил Рафэ и отошел от кушетки, на которой я лежала, не в силах пошевелить даже пальцем.
– Ты ученый и постоянно нарушаешь эти законы, – сказала ему вслед. – Так придумай что-нибудь и сейчас. Разве тебе не хотелось заполучить меня в качестве подопытной? Так действуй! Я даю тебе свое официальное согласие.
Рафэ вернулся, присел на край кушетки и неожиданно добродушно улыбнулся.