Страница 9 из 20
Удивленный Ришард задумался.
— «Ты не решаешься? Подумай, что завтра будет уже поздно прибегать к моей помощи. Пользуйся ею теперь! Впрочем я снисходителен: я даю тебе время наслаждаться твоим богатством и славою, и даю именно 12 лет, после чего приду за тобою».
Сначала Ришард не хотел отдать души своей демону, но размыслив, что без сего он погибнет, и что в течение 12 лет он может быть найдет какой-либо случай освободиться от когтей демона, трепещущею рукою взял железное перо, проколол себе руку и кровию своею подписал на пергаменте, требуя за сие от новаго своего владетеля наполнить комнату его золотыми монетами хорошаго достоинства.
Дело сделано. Дух исчез, и чрез несколько секунд явился в сопровождении целой сотни подобных ему демонов, но в меньшем виде, которые начали носить мешки золота, и скоро выполнили в точности договор.
Ришард успокоился, вышел из сей комнаты, запер оную и лег уснуть в другой, к его кабинету соседней.
В следующее утро он расплатился с работниками, удвоил число оных и в самом скором времени построил по плану своему прочный и прекрасный мост. — Городовой Магистрат тотчас выдал ему договорную сумму, и Ришард с торжеством явился в обществе.
Первым делом его было после сего отблагодарить вдову за любовь ея и пожертвование. Не теряя времени, он взял ее за себя и, как ни любил ее, однако же не сказал ей настоящаго средства его скораго обогащения.
Счастливо жил он с обожаемою им Супругою, и мог бы почитать себя совершенно таковым, если бы время от времени не воспоминал бы он о том, что с каждым днем приближался ужасный срок его свободы и жизни на сем прекрасном свете.
Сколько мог, отдалял он от себя сии мрачныя напоминания, наслаждаясь любовию жены своей и выгодами богатства, и вместе с тем занимаясь воспитанием своего сына; но когда наступил последний срочный год, тогда Ришард предался совершенно тоске: приметно начал он худеть, делаться грустнее, и до такой степени упал духом, что совершенно, казалось, приближался к гробу.
Напрасно нежная супруга старалась узнать причину его горести: он никак не открывал оной. Напрасно старалась она разсеять печаль своего обожаемаго супруга ласками: он сделался хладнокровен. Напрасно милое дитя, сын его, старался утешить отца своего: он не внимал ничему.
Настал последний роковой день. Ришард пригласил к себе всех лучших друзей своих, родственников жены своей и своего приходскаго Священника. Ришард, не имея никакой надежды спастись, но хотел по крайней мере объявить о случившемся с ним и распорядиться пред своим разставанием домашними делами.
Вечером гости съехались, сели за стол. Ришард казался спокойным и послал свою служанку в погреб принести лучшаго вина. Служанка взяв свечку, тотчас пошла исполнить приказание своего господина; как скоро спустилась вниз, к удивлению своему, увидела сидящаго на бочке незнакомца. Он был собою высок и толст, одет в платье зеленаго бархата, имел на голове красную шапочку и был очень мрачен видом.
— «Поди к твоему господину», — сказал незнакомец, — «и скажи ему, что я требую его к себе. Он знает, кто я!»
— «Господин Ришард!» — сказала вбежавшая, бледная и трепещущая служанка, «в погребе нашем сидит какой-то дурной человек и требует вас к себе!»
Ришард побледнел как смерть и дрожал всем телом; жена и все присутствовавшие вскочили, бросились к нему на помощь и просили его сказать, чего он так испугался.
Ришард, оправясь несколько, разсказал всем свое несчастное приключение.
— «Боже мой!» — вскричала как пораженная громом супруга, «уже ли ты погиб на веки?»
— «Тише, тише» — сказал умный пастор, — «будьте покойны. Попробуем, не отыщем ли мы средства к спасению? Правда, дело худо; но молитесь Богу» — «А ты» — прибавил он, обратясь к служанке, — «поди в погреб и от имени твоего господина попроси незнакомца сюда».
Служанка повиновалась и тотчас возвратилась, сопровождаемая незнакомцем.
Священник встал с своего места и именем Всемогущаго Бога приказал незнакомцу принять настоящий его вид — и туж минуту все общество увидело пред собою то страшное чудовище, которое, за 12 лет пред сим, явилось и обогатило Ришарда.
— «Дух тьмы!» — сказал потом Священник, ознаменовав себя крестом, — «именем Бога небеснаго, земнаго и подземнаго повелеваю тебе быть неподвижну до моего сюда возвращения!»
Молча, пастор вышел и оставил в крайнем изумлении всех гостей, особенно самаго хозяина, который уже прощался с своею супругою. — Демон улыбался. Но вдруг вошел пастор и за ним дьячек нес чашу святой воды и чашу проса.
— «Дух тьмы!» — сказал пастор, — «ты соблазнил этого человека и имеешь право на его душу. Это твое ремесло. Моя обязанность, сколь можно, защищать погибающаго, и так поклянись мне, что ты не прежде возмешь его, как преодолеешь те препоны, какия я представлю, именно вот чаша проса. Я разсыплю его здесь, и ты должен все его собрать до зернышка — непременно».
— «Клянусь!» — отвечал демон, помолчав, и видя, что пастор разсыпал все просо по полу, и начал собирать оное, как самая проворная курица. Но только что, демон начал сие свое дело, как пастор, с умыслом оставивший в чаше несколько зерен проса, высыпал их в чашу со святою водою.
Демон увидев сие, подскочил к чаше и, зная, что сим средством уничтожилась его власть, завыл и провалился сквозь землю.
— «Слава Всемогущему Богу, милосердо спасающему погибшаго!» — сказал пастор, и Ришард возвратился к жизни. Радость семейства его была чрезмерна.
Вскоре после сего архитектор купил себе новый дом, а сей оставил необитаемым; ибо отверстие, которое сделал демон, провалясь сквозь землю, ничем не могли заложить и никак не могли починить. Что же касается до моста, то демон сорвал одну арку онаго, которую никто не мог поправить, а потому и назвали его мостом чортовым.
VII. Прованская Габриела
За несколько времени до перваго Крестоваго похода, Графство Прованс благоденствовало под управлением Государя справедливаго и храбраго. Славны были дела его по всей Европе; посребренныя уже временем кудри головы его доставляли ему почтение всех его соседей. Теперь, когда бранная труба нигде не возвещала кровопролития, владетель Прованса трудился в составлении блага подданным его, и ежемесячно давал праздник, на котором в учрежденной карусели состязались храбрые рыцари, и получали награды от лучших дам сей области, между коими особенно отличалась дочь владетеля, юная Габриела.
Она была так прекрасна, как заря Майскаго утра. Длинные темнорусые волосы вились в неискусственных, но прелестнейших локонах, по ея прелестной шеи. Все черты лица были образцем красоты совершенной и верным зеркалом чистой души ея и непорочнаго сердца. Вся Франция обожала Прованскую Габриелу.
Хотя история и предания средних веков описывают нам любовников тогдашняго времени самими завидными красками, однакож и тогда, как ныне, были такие, которые не хранили свято законов благороднаго рыцарства, не хранили ни законов чести, ни законов верности, а потому сердце Габриелы молчало, боясь изречь свой приговор. — Многие Князья и Графы старались ей понравиться, но ни один еще не имел надежды получить ее.
Рыцарь Альбин, племянник Графа Шампаньскаго, славился по Франции. Он был молод, но разум его, созрелый в трудах и ученьи, доставлял ему опытность старца. Душа его была благородна и тверда. Непоколебимый в предприятиях, твердый в привязанности, он презирал ветренность и непостоянство, как самые большие пороки. Наружность его была мужественна, характер пылок, поступки скромны, храбрость в нужных случаях неограниченна. Страстям он не повиновался, а успел побеждать их. Сей-то рыцарь явился ко двору Графа Прованскаго.
На следующий день владетель Прованса учредил праздник в честь прибывшего Рыцаря. Решетка турнира отворилась. Рыцари, бывшие тогда при дворе, открыли действие, и юный Альбин увенчался полною славою. Герой спешит положить лавры свои у ног Габриелы, подходит, подымает забрало и — тот, кого не мог победить ни один из рыцарей, видит себя побежденным любовию.