Страница 3 из 12
После третьего или четвертого занятия по экологии Владимир Федорович Федосеев, так звали преподавателя, заявил: «Ну вот что, начатки теории вы прослушали. Хочу посмотреть, как вы сможете ориентироваться в поле. Мы с вами выедем в лесной заповедник. А потом вы напишете отчет о том, что видели, и о том, как деятельность человека отражается на природе.»
Поездку на природу, да еще в начале осени, класс воспринял с энтузиазмом. В автобусе пели песни, шутили…
Приехав на место договорились о времени встречи и разбрелись группами и поодиночке.
Борис отошел довольно далеко, когда услышал легкий шум за спиной. Обернулся – его догонял Венька.
– Ну теперь я с тобой за всё посчитаюсь!
– Все-таки выследил. Ладно, попробуем уйти, – и припустился бежать.
Бегал он от Веньки не первый раз и был уверен, что уйдет от него и теперь.
Лес впереди стал редеть. Показалась покрытая кустарником полянка.
– Ага, кусты невысокие. Перепрыгну и был таков. – Но что это? Почему за кустами не видно земли? Когда подбежал к кустам и собрался уже прыгнуть, увидел, что сразу за узенькой цепочкой кустов начинался песчаный карьер. Мелькнула ненужная мысль: «Кусты посажены, чтобы край карьера не рушился. Сказать на Экологии», а тело уже само автоматически сгруппировалось, Борис бросился на землю, уцепился за кустик. Он потом объяснил себе, что в подсознании произошло что-то вроде расчета, и организм понял, что отвернуть в сторону не позволит энергия накопившейся при беге инерции, а потому единственным спасением было именно падение плашмя в кустах у края карьера.
Бежавший почти вплотную за ним Вениамин, чтобы не споткнуться о Бориса, подпрыгнул, и… инерция вынесла его метра на два за край карьера.
Борис увидел пролетевшего над ним Веньку, а потом услышал глухой шум падающего тела.
Карьер был не очень глубоким, но с довольно крутыми краями.
Борис наклонился над краем карьера – Венька лежал неподвижно, одна нога неестественно вывернута. Сзади послышался топот – это шакалы спешили посмотреть как Венька будет расправляться с Бойковым.
– Борька, где Венька? – спросил один из Табаки, Гришка.
– В карьере.
– Ш-што?! Ты его туда столкнул?
– Нужен он мне! Сам прыгнул. Ладно, мобильник есть?
– Ну есть.
– Тогда, чем глупые вопросы задавать, вызывай скорую помощь. И жди здесь. А мы с тобой, – обратился Борис ко второму шакалу, Сергею, – спустимся в карьер, посмотрим что к чему. Может Веньке помощь нужна.
– Ишь, какой заботливый! – съехидничал Серега.
– Не трепись! Пойдешь или струсил?
Венька был жив, но без сознания.
Следствие
Следователь долго молчал, вперившись взглядом острых серых глаз в Борькину физиономию.
– Впечатление хочет произвести, – подумал Бойков.
– Ну-с молодой человек, так и будем молчать?
– А о чем говорить?
– То есть как это, о чем?! – притворно удивился следователь. – Вы тут чуть не до смерти угрохали своего товарища, а теперь спрашиваете, о чем говорить.
– Ага, это вы насчет Веньки Савостьянова?
– Какие мы догадливые! Не прошло и часа как сообразил.
– А чего тут говорить? Он за мной гнался, прыгнул, но не рассчитал, и залетел в карьер. Мы вызвали скорую помощь, поехали с ним в больницу. Потом я его отцу позвонил. Вот и всё.
– И всё?! А по показаниям ваших товарищей, вы его спихнули в карьер.
– Это какие товарищи? Табаки, что ли?
– Во-первых, вопросы здесь задаю я. А во-вторых, почему Табаки?
– Это у Киплинга, Маугли. Там был тигр Шер-Хан, а у него шакал Табаки. Ну а эти у Веньки шестерили. Вот и получили такое прозвище.
– Может быть, может быть, – следователь задумчиво барабанил пальцами по столу. – Но вот, кому я должен верить?
– А они вообще ничего не видели.
– Не понял.
– Когда они выбежали из леса, Венька уже лежал в карьере.
– А почему вы утверждаете, что они ничего не видели? Они дали очень подробные показания.
– А потому, что когда они подбежали ко мне, то спросили, где Венька. Если бы они видели, что случилось, то такого вопроса не задали.
– Мне вот что не совсем понятно. Судя по по осмотру на месте, Савостьянов должен был пролететь за край карьера не менее, чем на полтора – два метра. Могли вы его кинуть на такое расстояние?
– Не знаю, не пробовал.
– А как же тогда?
– Предположить по собственному опыту могу…Сильно разбежишься – сразу не остановишься. Инерция движения…
– Значит, инерция движения во всем виноватая, – сказал следователь, выслушав объяснения Бориса. – А что же делать со свидетельскими показаниями?
– А что у вас делают со лжесвидетелями?
Следственные эксперименты подтвердили показания Бойкова.
В отделе народного образования
Председательствующий: «У нас на повестке дня три вопроса, а именно успеваемость по итогам закончившегося учебного года, присуждение золотых и серебряных медалей, выдвижение кандидатов на получение стипендий в высших учебных заведениях. Что касается успеваемости, то результаты даже чуть лучше среднегодовых за последние пять лет. Отчет Одела Народного Образования вам выдан. К его обсуждению мы вернемся во второй половине дня. По золотым и серебряным медалям, насколько мне известно, расхождений во мнениях нет, за исключением кандидатуры Бориса Бойкова. Прошу высказываться. Марат Сократович, вы хотите что-то сказать? Прошу вас.»
– Мне непонятно, почему возник вопрос о медали для Бойкова. Нет ни одной четверки, дисциплинирован, хороший общественник, пользуется заслуженным уважением товарищей…
Лисицын, зам начальника ОНО: «Он же под следствием состоял по обвинению в нанесении тяжких увечий своему школьному товарищу. Как же мы такому человеку будем присуждать золотую медаль, да еще его кандидатуру выставляют на получение ВУЗовской стипендии. Вот и статья в городской газете опубликована – так и называется «Волк в шкуре отличника». Вообще непонятно почему его фамилия в списке кандидатов на золотую медаль фигурирует…».
На стипендию школа выдвинуть Бориса не смогла. Для получения высшего образования оставался последний выход.
Военком с сомнением смотрел на невысокого худощавого паренька: «Военная служба не сахар. Как у вас со здоровьем?»
– Не жалуюсь.
– Ладно. Пройдете медкомиссию. Если все в норме, направим вас в пехотное училище. Отслужите положенное, и институт за нами.
– Женечка, ничего не получается. Придется в военное училище. Слушай, давай поженимся. Ты меня будешь ждать. А потом у нас будет всё хорошо.
– Боренька, я тебя очень люблю. Если ты хочешь меня взять – я готова.
А жениться нам не следует. И ждать я тебя не должна.
– Женька, почему?!
– Боря – ты ракета. Всякий дополнительный груз тебя выведет не на ту орбиту. Пойми, я тебя от сердца отрываю, но иначе нельзя. Не грусти, а то я сама сейчас разревусь. Мы еще встретимся, когда будем нужны друг другу. А теперь прощай. Женя крепко поцеловала Бориса и ушла.
Нина
Душевные раны в юности излечиваются, как правило, быстро – был бы лекарь подходящий. А ежели этого лекаря под боком нет, то его ищут, иногда сознательно, чаще – инстинктивно. Вот этот инстинктивный поиск и начал Борис примерно через полгода после того как расстался с Женей. Конечно, первое время в училище было не до того. Там вообще в течение первых месяцев загружали новых курсантов на всю катушку, так сказать «проверяли на вшивость», то есть выясняли, что за человек будущий офицер, и следует ли на него тратить время, силы и средства. Но вот испытательный срок прошел, и начал Борис оглядываться вокруг. Не успел оглянуться как кто-то из курсантов заорал на всю казарму: «Сегодня в клубе танцы!!! Ур-р-ра-а!!!»
Все начали чиститься, прихорашиваться, одеколон раздобыли (чтобы надушиться, а не во-внутрь).
Борис не отставал от товарищей – отгладил и без того доведенные до состояния бритвы складки парадных брюк, начистил ботинки (вспомнилось из Куприна «Офицер должен отличаться не только блеском души, но и благородством сапог.»)