Непереплетённые

В школе Роланд пользуется популярностью, но не потому что всем нравится, а потому что у остальных кишка тонка ему противоречить. Их компашка человек в десять постоянно тусит на Бугре — не слишком остроумное название для большого возвышения на газоне посреди кампуса. Дружки Роланда — отпетые хулиганы, радужки у них окрашены в алый, а тела расписаны татуировками, как дорожные развязки — граффити. Как будто чем меньше ты походишь на человеческое существо, тем меньше опасность, что тебя расплетут. Народ в школе шутит: если юнокопам потребуется выполнить план по расплётам, им всего-то и нужно будет что добраться до Бугра, а там — приходи и бери. Такие шутки не слишком беспокоят Роланда — даже если бы они были правдивы, он пойдёт на расплетение последним из компашки. Он не так уж часто дерётся, а зачем, если вокруг полно народу, готового с удовольствием делать за тебя грязную работу? Его считают главарём шайки и уважают за справедливость, а самое главное, он опасно умён, и все это знают.

Он замечает Зейна издалека по именной толстовке в цветах школы. Каждая складочка форменной одёжки выставляет напоказ абсолютные достоинства её владельца. Золотой американский мальчик: спортсмен, отличник, лидер дискуссионного клуба и, наверное, самый популярный парень в школе. В этом году он даже стал королём школьного бала. Впрочем, это достижение интересует Роланда меньше всего.

Конечно, Роланд наблюдал за Зейном со дня злополучного матча, но сегодня он замечает кое-что новенькое. Враг, похоже, весь на нервах. А значит, уязвим. И только подобравшись поближе, Роланд узнаёт причину: Зейн ссорится с подружкой, Валери Миллс — девушкой, с которой Роланд встречался пару лет назад. Зейн ходит туда-сюда, обвиняющее указывая на собеседницу пальцем. В конце концов Валери уносится прочь, вокруг глаз у неё черно от потёкшей туши.

Для всех остальных эта небольшая размолвка — всего лишь повод для сплетен, но Роланд видит в ней нечто значительно большее. Возможность. Не отомстить, но взять то, что по праву принадлежит ему. Роланд наблюдает с вершины своего холма. Глаза его сияют — теперь он точно знает, что нужно делать.

4 • Одиннадцать

Считается, что на человека влияют наследственность и социальная среда, однако Роланд чувствует себя рабом семейной обстановки, а половина его наследственности для него загадка, поскольку он никогда не видел своего отца. Уравнение его жизни для него неполно, хотя в глазах всего остального мира его семья, возможно, и выглядит сравнительно нормальной.

Роланд терпеть не может, когда люди ошибочно предполагают, что его отчим и есть его биологический отец. Однако некая его часть любит притворяться, что это так, а другая его часть проклинает первую за лицемерие.

Этим летом семья Таггарт снова приезжает в Калифорнию. Отношения между родичами ухудшились. Из-за отчима Роланд с сестрой вынуждены сидеть на пляже в майках. Пару-другую припухлостей и царапин ещё можно как-то оправдать, но сейчас дело дошло до того, что даже Роланд не в состоянии придумать ложь, объясняющую все их шрамы.

Теперь Роланд с сестрой чаще, чем раньше, стараются выбираться из дома. А сегодня что-то приводит Роланда к причалу. Он не был здесь с того дня, как отчим бросил его в воду, то есть три года. Он точно помнит место, где это произошло. Чудно, но он с трудом заставляет себя посмотреть вниз — с того случая он ещё больше боится высоты. Они с отчимом никогда не вспоминали тот день. Роланд никому не рассказывал эту историю. Но она преследует его. Настолько неотступно, что снова приводит к причалу. На сей раз с ним сестра.

Роланд поворачивается к ней:

— А слабо тебе прыгнуть?

Та мотает головой и отступает подальше от брата.

— Да ладно, все прыгают!

— Слишком высоко. И я плохо плаваю.

— Я прыгну за тобой. — Роланд заглядывает ей в глаза. — Честное слово.

Сестра пытается отойти от него подальше, но он на два года старше и намного сильнее. Она кричит, когда Роланд хватает её, но людей поблизости нет, никто не может вмешаться.

— Это не так уж страшно, вот увидишь.

Он приподнимает сестру и одним плавным движением перебрасывает через перила.

А потом, ещё не услышав, как она ударяется о воду, закрывает глаза, собирает всю свою храбрость и прыгает, как обещал.

Он падает рядом с сестрой, и та хватает его за шею, держась изо всех сил.

— Видишь, даже не больно, правда?

Роланд помогает ей доплыть до берега. И хотя их мать, видевшая всю сцену, закатывает им истерику, хотя отчим стегает пасынка ремнём за то, что тот устроил сестре такую же встряску, Роланд чувствует себя прекрасно. Ему необходимо было знать, кто он, и что ещё важнее — кем он не является. Он прыгнул. Сдержал обещание. И впервые каждый удар ремня ощущается менее болезненно, чем предыдущий.

5 • Семнадцать

Вечером Роланд находит машину Валери, что совсем несложно — автомобиль облеплен стикерами, демонстрирующими активную жизненную позицию хозяйки и её способность к состраданию: «ГРАЖДАНЕ ПРОТИВ РАСПЛЕТЕНИЯ», «КОАЛИЦИЯ ЦЕЛОСТНОСТИ» и всё такое прочее. Спрятавшись за рядами машин на школьной парковке, Роланд наблюдает, как Валери прощается с подругами после тренировки чирлидерш. Он подкрадывается ближе, укрываясь за джипами и пикапами. Валери садится в свою машину и тянет на себя ручку двери, но её останавливает Роланд. Она смотрит на помешавшую ей руку и видит вытатуированную акулу прежде, чем видит её носителя. Девчонка точно знает, кто рядом с ней.

Роланд деликатно тянет дверь на себя и смотрит на свою бывшую сверху вниз.

— Привет, Валери. Кажется, у тебя выдался тяжёлый день.

Она захвачена врасплох. Немного заикается. Отлично — это даёт ему преимущество.

— Что ты здесь делаешь?

Не отвечая сразу на вопрос, Роланд опускается на корточки и заглядывает ей в лицо.

— Я видел, что ты плакала. Просто хотел проверить, всё ли в порядке.

Он берёт её за руку и улыбается во весь рот. Валери неловко отстраняется, и Роланд понимает, что контролирует ситуацию. Затем делает следующий просчитанный шаг.

— Не знаю… Мне вроде как хочется тебя… защитить. Не знаю, к чему бы это.

Роланд встречался с Валери достаточно долго и знает: одними лишь задушевными разговорами её не пронять. И бывшая реагирует предсказуемо прохладно:

— А ни к чему. Это ты меня бросил. Забыл?

Её ответ мог бы пробудить некие чувства, если бы Роланд это допустил, но он держит себя в руках. Пропускает комментарий мимо ушей. Приблизив губы к ее уху, шепчет чуть слышно, зная, что она чувствует жар его дыхания, энергию его слов:

— Я по многому скучаю. По нашим поцелуям. По тем ощущениям.

Она неловко поводит плечами, но не останавливает соблазнителя. Он мягко прикасается к её щеке.

— Я хочу это вернуть. Наверно, я сумасшедший?

Валери в его власти — зачарованная, загипнотизированная его притворной уязвимостью. Его рука скользит по её шее, пальцы обхватывают затылок с первобытной силой.

Внезапно она приходит в себя и отталкивает его руку. Он позволяет. Ненадолго.

— Роланд, прости, но я теперь с Зейном, и это не изменится, чего бы тебе там ни хотелось.

Она хватается за ручку двери, собираясь её закрыть, по Роланд её останавливает.

— Перебираешь парней, да? И сколько бойфрендов тебе понадобится, чтобы заменить все запчасти того, которого ты позволила расплести?

Удар ниже пояса, но он необходим. Об этом никто не говорит, по крайней мере, с Валери, но все знают. Жалкий неудачник, с которым она якшалась в промежутке между Роландом и Зейном. Как там его звали? Роланд не может вспомнить. Так оно со всеми расплётами.

Валери, должно быть, сейчас ненавидит собеседника, но и не рискнёт посмотреть ему в глаза. Потому что для Роланда очевидно: она сама никогда не узнает ответ на этот вопрос. Как не узнает, повлияла ли она каким-то образом на решение родителей того парня подписать ордер на расплетение. Именно эту кнопку Роланд намеревался использовать как детонатор. И Валери взрывается. Она изо всех сил сражается, пытаясь закрыть дверь, но Роланд ей не позволяет.