Страница 66 из 82
Надо сказать, у этого «Моста» довольно мрачная история. В бывшем большом поместье на высоком берегу реки Изар с роскошной виллой и многочисленными подсобными помещениями американские военные власти устроили в самом центре чудесного парка морг для своих солдат, погибших в южной части Германии. Там производилось их вскрытие, бальзамирование и погрузка в предписанные инструкцией цинковые гробы для отправки в США. Оборудовали даже часовню для отпевания погибших, если присутствовали их родственники. Все было сделано с размахом и содержалось в образцовом порядке.
Когда по мере смягчения оккупационного режима это поместье предстояло вернуть его владельцу, тот, узнав о его последнем применении, отказался от своих прав. Американские власти проявили понимание эмоций владельца. Они сохранили поместье за собой и переоборудовали его под место встреч сотрудников Центра БНД с персоналом штаба связи ЦРУ, который к этому времени обосновался в Мюнхене в казармах американской армии. Офицеры-разведчики оказались не такими чувствительными, как некоторые другие люди.
Так возник клуб «Мост». Там были спортивные залы, в том числе и для занятий дзюдо, фотолаборатории и лингвистические кабинеты, небольшие комнаты для бесед, где руководящие сотрудники Центра БНД могли без помех встречаться со своими «контрпартнерами» — офицерами связи из ЦРУ. Имелся кинозал с ежедневной новой программой. В 17 часов, то есть с окончанием рабочего дня, открывался бар, где угощали бесплатно, а кухня обеспечивала и другими благами. Вот таким образом американцы хотели возместить ущерб, нанесенный их возможностям контактов и встреч с немецкими коллегами после их вынужденного переезда в Мюнхен. Отсюда и название клуба — «Мост».
Но Гелен вскоре поставил крест на этом американском предприятии, по его распоряжению правом свободного посещения клуба мог пользоваться только ограниченный и заранее утвержденный круг руководящих работников при наличии служебной необходимости. Допускались туда сотрудники не ниже начальников рефератов и только те, кто по оперативным делам имел право принимать у себя на службе офицеров связи ЦРУ. Кажется, около 30 сотрудников входили в круг постоянных гостей «Моста» и правомочных обладателей ключа к автоматическим воротам. К этим стальным воротам можно было подъехать на машине и, не выходя из нее, открыть их упомянутым ключом. Ворота оставались открытыми б—8 секунд, что хватало для проезда машины, а затем автоматически закрывались. На автостоянке за домом гостя приветствовал привратник, который знал каждого в лицо и по псевдониму. Новому гостю полагалось появляться в сопровождении офицера ЦРУ, с которым он был связан, и тот представлял новичка привратнику. После этого новичок получал право на последующие визиты, в том числе и в бар с 17 часов, и без служебной необходимости.
Однако скоро тяга к бесплатному угощению в баре или к посещению кино поубавилась. Гелен распорядился, чтобы все личные и служебные контакты, включая посещения «Моста», записывались, а список ежемесячно докладывался ему лично. Но я продолжал договариваться о свиданиях с моими американскими партнерами, особенно в те дни, когда бифштекс с грибами по-американски, клубника с мороженым и кофе со сливками были предпочтительнее, чем то, что предлагало меню служебной столовой.
Посещение устраиваемых американцами праздничных вечеров, например на Новый год или масленицу, также по указанию Гелена разрешалось только избранному кругу лиц, однако с супругами. Становилось все яснее, что дело идет к сворачиванию интенсивных служебных и личных встреч между офицерами ЦРУ и сотрудниками Центра на всех уровнях. Но после того как клуб перестал быть таким открытым, что мог служить «мостом» для всех сотрудников БНД, офицеры ЦРУ стали приглашать их в гости на дом, где царила такая же непринужденная атмосфера, как и в прежние времена, когда подобные мероприятия происходили в «компаунде», то есть в американском Центре. Американцы по-прежнему узнавали все, что хотели знать.
Для сотрудников БНД существовало, конечно, много других запретов во всех сферах жизни, их не перечислишь, да это и не нужно. В любом случае речь идет об ограничении свободы обмена мнениями в политическом плане. Все это было, несомненно, только внешним проявлением политики руководящей клики БНД со следующими целями:
1. Развивать шпионаж в главном направлении, против Востока, во всех областях, без всяких возражений и сомнений.
2. Укреплять и расширять самостоятельность западногерманского шпионажа даже против желания европейских партнеров, вплоть до шпионажа внутри собственного союза и против американцев.
3. Добиваться ведения шпионажа внутри страны против всех демократических, либеральных и социал-демократических сил ФРГ даже вопреки воле правительства и партий бундестага.
По сути дела, зависимость организации Гелена от американцев была в историческом плане лишь конкретным проявлением двуликой сущности, присущей всем формам отношений между институтами империализма, включая их договоренности о сотрудничестве: они стоят на одной общей антикоммунистической платформе, но одновременно, участвуя в борьбе интересов между национальными или интернациональными империалистическими группировками, стараются выбросить друг друга за борт. Они всегда действуют в соответствии с господствующим в капиталистическом обществе правом сильнейшего и вытекающей из этого моралью.
В этих условиях возникло партнерство между БНД и ЦРУ, которое вылилось не в официально провозглашенную дружбу, а во взаимное недоверие. Во всяком случае, целями и объектами шпионской деятельности БНД в США были и сейчас остаются ядерная политика, деловые связи США в Латинской Америке и Африке. В БНД внимательно следили за всеми дипломатическими и политическими контактами США с Востоком, особенно с Советским Союзом. Правоконсервативные силы всегда защищали и одновременно использовали в собственных интересах это противоречивое партнерство между БНД и ЦРУ.
Не может быть никакого сомнения в том, что в Пуллахе внимательно наблюдали за всеми, кто оказывался в зависимости от ЦРУ. Что же осталось от влияния американской разведки после того, как БНД стала контролировать все в Федеративной республике? Я думаю, что БНД не распознала как раз наиболее ценных агентов США в ФРГ, так как ЦРУ и в Европе использовало ложные агентурные сети и ложные концепции разведывательной работы. Недоверие с обеих сторон усиливалось. Все чаще у ЦРУ, у американских разведчиков в их центре во Франкфурте-на-Майне, мог возникать вопрос: «Что делает БНД с получаемой от ее партнеров информацией? Не преследуют ли немцы вновь великодержавные цели?» Ведь шпрингеровская пресса неоднократно давала броские заголовки: «Германия — № 1 в Европе».
О том, что подобные рассуждения не оставались без последствий, свидетельствует раскрытая позже практика американской разведки по широкой организации подслушивания в ФРГ. По всей ФРГ прослушивались телефоны, проверялась почтовая корреспонденция, а кроме того, была создана надежная агентурная сеть, независимая от западногерманских секретных служб. В результате всех этих операций ЦРУ в 50 — 60-е годы получало самую подробную информацию о политической деятельности партий, федерального правительства и министерств ФРГ. Такой же практики придерживались английские и французские «партнеры». Сам канцлер Аденауэр жаловался, что его в собственном кабинете подслушивают англичане.
Американцы могли формально так поступать еще в период действия оккупационного статуса. БНД часто ощущала все это на собственной шкуре и пыталась напасть на след американской агентурной сети. В конце 50-х годов Гелен приказал составить списки, в которые включались все лица, поддерживавшие активный контакт с ЦРУ. Обширный объем этих списков вызвал священный ужас у руководства БНД. Только в земле Бавария, как было видно из списков, ЦРУ имело около 600 постоянных агентов. Агенты ЦРУ сидели в каждом городе, во всех ведомствах, от полиции до канцелярий бургомистров, даже полицейские в баварских деревнях работали на ЦРУ.