Страница 90 из 105
Но есть и другое значение слова цель — цельность, полность, из которого вытекает понятие целомудрия, но мы-то, говоря о цели, стремимся далеко не к целостности.
В слове чадо произошла подобная замена, и в результате получилось щадо, щадить, поэтому и первоначальный смысл заложился соответствующий — относиться бережно, нежно, любовно, не нарушать благо, потворствовать, поощрять. Как в общем-то и следует относиться к чаду. Но вот недолга: есть однозвучное слово чадить, то есть смрадно дымить, как мы сейчас понимаем, а ведь есть еще такое понятие, как исчадие ада! Коим пугают.
И вот тут открывается лазейка в первозданный мир, когда возникло это великое слово — чадо. В древнейшую обрядность наших пращуров. Вероятно, во время родов, а может быть, и до воскуривали благовонные вещества и травы, способствующие облегчению страданий роженицы, а может быть, формировался особый воздух, ароматическая среда, которую должен был вдохнуть первый раз новорожденный и с первым вдохом получить соответствующее сознание, информацию о мире?
Включить клетки мозга? У ж очень свирепствовали хулящие прежние обычаи поборники новой веры. Не зря назвали ритуал ис.чадием!
А известно, что новорожденный после первого вдоха кричит не от радости, что в мир сей явился, — от невыносимой боли. Ибо от прямого, не опосредованного материнской плотью попадания кислорода в легкие начинается «вскипание» крови, «кессонная болезнь», процесс горения, от которого сотлевает самая тонкая, нежная и уязвимая часть мозга. Что, если при появлении человека газовый состав воздуха был совершенно иным? И наши мудрые пращуры имитировали его воскуриванием, восполняя недостаток тех или иных веществ? Откуда-то ведь взялся обычай, например, рожать в воду, более знакомую младенцу переходную среду? А еще в середине XX века, и это я помню, чаще рожали на печах или в банях, где непременно горел огонь.
Но вернемся к теме урока — зачатие. Как вы уже заметили, становым хребтом слова является слогокорень ЧА, практически не изменяемый во всем многочисленном гнезде. Перечислю только часть: бесчадие, очаг чадить нещадно, чаять — не чаять, зачать, чарка, печаль, причастие, часто, чары, чародей, отчаянье, участь, венчать — развенчать, счастье, чалить, начать.
И это мизер по отношению ко всем птенцам, выпорхнувшим из гнезда великого ЧА, но попробуйте сложить несколько поэтических строк из приведенных слов. Сложатся, потому что в каждом нитью серебряной прострочен схожий либо подразумеваемый смысл, тот самый магический ряд, необходимый для стиха.
ЧА, как и АЗ, начало всех начал, поэтому зачатие чада — действо таинственное, божественное, не подвластное нашей воле. Одержимые чувствами (а то и без оных) мы испытываем притяжение к женщине, и соитие происходит естественным образом, но зачатие уже не контролируется ни разумом, ни чувствами. В дело вступает Ее Величество Природа. Совокупление мужского и женского начал — это свивание «славы оба полы времени», обретение целого, полного, откуда и произошло слово пол, определяющее людей по половому признаку. Разнополая семья есть высшая ценность человечества, ибо только она способна сотворить божественное — сделать мир цельным, соединить его части, обрести счастье.
Безбрежная толерантность нынешнего европейского «цивилизованного» общества, поощряющего извращения однополых браков, потворствующего распространению психического заболевания, — преступление против человечества. И человечности. Нынешний президент Франции и иные либеральные властители, кто узаконил содомский грех, подлежат суду Гаагского международного уголовного суда. Помыслите же сами: за этнические чистки, за террор, за распространение СПИДа судят, считая это
преступлением. Но, когда совершается умышленное преступление глобального масштаба, когда уничтожению подвергаются основы человечности (я уже не говорю о божественной природе), когда щедро рассеивается семя безумия, душевного расстройства, это терпят и называют толерантностью!
Где простейшая логика?
Суд в Гааге обязан создать прецедент, если это СУД, а не игрушка в чьих-то руках.
В наше время утраты исконных национальных ценностей и знаний, как идеологических, так и нравственных, вдруг вспыхнуло гламурное увлечение фэн-шуем — восточным, китайским, образцом представления о положении человека в природе, пространстве, космосе. Интуитивно люди понимают, что есть некая зависимость поступков, дел, занятий и свершений от времени суток, расположения вещей и предметов, календаря и стояния звезд на небосклоне. Понимают и стремятся как-то структурировать свое положение, ориентировать движение помыслов, тянуться к модному, но чужому опыту. Коль есть спрос, появилось и множество предложений — рынок. Откуда ни возьмись, словно грибы после дождя, повылазили учителя фэн-шуя, бесплатно, в рекламных целях, вас завлекут и потом за ваши деньги выстроят и отформатируют любое пространство, научат в нем жить и, в том числе, планировать момент зачатия потомства.
Природа не терпит пустоты, духовный вакуум, как и рынок, заполняется китайским товаром. Завтра на смену дешевым подделкам придет более качественный продукт, а может, и, напротив, худший, но модный. И вырастет новый грибной слой учителей...
Я не стану уподобляться им и чему-то учить — нет такой цели. Но на основе исследований и анализа Дара Речи и его сестры, мифологии, попытаюсь хотя бы схематично восстановить некоторые традиции наших пращуров относительно боготворимого славянами действа продления рода.
В одной из деревень на моей малой родине жила одинокая женщина. Замуж не вышла, после войны женихов не хватало, но оказалась плодовитой и нарожала пятерых детей от разных заезжих молодцов: изба у нее была крайней, у конной дороги, вот и подворачивали переночевать. Женщину не то чтобы осуждали (после войны всякому новорожденному дитю радовались), но и особо не привечали, а иные бездетные семьи так и завидовали. Дети у соломенной вдовы были здоровыми, никогда ничем не болели, по снегу босыми бегали из-за недостатка обуви, лет с трех-четырех уже плавали и росли, словно трава под солнцем. Сам видел, как примерно восьмимесячный пацан в одной распашонке по холодному полу ползал, вместо пустышки в руке шматок сала и хоть бы кашлянул или засопливел. И звали ее детей почему-то суразами, суразятами. И опять не то чтобы оскорбительно, но и без поощрения, и только иногда — презрительно. Все они благополучно выросли, разъехались по стране, и, насколько доносились слухи, никто не пропал за грош: средний так большим начальником стал где-то на угольных шахтах Кузбасса, а старший вроде бы даже до полковника дослужился.
И с детства же у меня осталось какое-то противоречивое послевкусие от этого слова — сураз. Вроде бы парень сильный, закаленный, смелый, но какой-то особый, не похожий на других. Потому что я уже знал слово несуразный, то есть никчемный, нелепый, невразумительный. По тому же принципу, как ражный — неражный, брежный — небрежный. В современном бытовом языке закрепилось лишь отрицательное качество — несуразный, а положительное, сураз, исчезло из обихода. А все потому, что слово это также связано с крамолием и не приемлемо христианской моралью.
В архаичном значении сураз — это зачатое в купальскую ночь, дитя, в коем есть солнечное семя Раза. Купала от совокупления двух полов, двух стихий, огня и воды, мужского и женского начал. Это праздник, когда свиваются «оба полы сего времени», единственная ночь в году, когда и обретается целостность мира. И это вовсе не значит, что зачатый плод нагулянный, то есть возникший от случайной связи. Судя по сказочно - мифологическому свидетельству о щепетильном, таинственном и трепетном отношении к соитию вообще (вспомните сказку о мертвой царевне и семи богатырях, переложенную А. Пушкиным) и особенно к невинности, девственности, ничего случайного в купальскую ночь не было и быть не могло. Это уже борьба идеологий создала отрицательный образ праздника, «бесовских плясок» и некоего массового совокупления. А вот в купальскую ночь, в день летнего солнцестояния, в пору, когда, по преданию, зацветает даже то, что не цветет в принципе, — папоротник, зачатие наверняка было благотворным. И не зря рожденного потом в марте, в день весеннего равноденствия, младенца называли суразом. Скорее всего, именно рожденные от солнечного семени дети впоследствии становились волхвами и жрецами.