Страница 41 из 45
Мне было легко и хорошо. Я парила где-то, внутри и вне меня было лишь спокойствие и темнота. Впечатляющее сочетание. Я летала, пока не увидела свет впереди и пошла к нему. При приближении оказалось, что это не просто свет, а цветущий сад, который лучился добротой, любовью, заботой. Где-то я уже чувствовала себя так, в чьих-то руках... Но воспоминание или ощущение ушло из головы быстрее, чем я могла осознать его. Мои прозрачные ноги ступил на землю тут же меня окружил поистинне райский запах. Сладкий и свежий одновременно, это и запах гардении и морского бриза, что-то божественное. Я огляделась и была поражена сочностью тонов и красок. Невероятная красота! Тут я увидела двух малышей, они бежали ко мне и кричали "мама". Разве у меня есть дети? Рука неосознанно потянулась к животу. Дети... Дети... Дети... Малыши приближались. Мальчик и девочка лет трех, невероятное похожие: смуглые, с черными волосами и почти черными глазами, так напоминают кого-то...
- Мама! - снова услышала я радостный крик и тут же меня обнимают детские ручки. Меня захлестывает нежность и любовь, я опускаюсь на колени и обнимаю деток.
- Вы мои хорошие!
Мои хорошие... Мои хорошие... Мой хороший... Какое-то воспоминание пыталось пробиться ко мне, но что-то будто не давало ему это сделать.
- Мама, пойдем! Там дядя он ждет тебя!
Я посмотрела на мальчика и улыбнулась. Он так похож на... Кого? Я взяла детей за руки и позволила им вести меня. Вскоре я действительно увидела "дядю". На плетеном кресле-качалке сидел старец с длинной белой бородой и белых одеждах. Он поднял на меня глаза и улыбнулся:
- Ну здравствуй, Виктория.
И я вспомнила, все вспомнила. Тут же комок встал в горле и я прохрипела:
- Значит, я умерла.
- И да, и нет, - был мне ответ.
Я была не в том состоянии, чтобы вникать в высокий философский смысл сранных фраз дебильных старцев.
- Кто вы? - немного истерично воскликнула я.
- Мама не волнуйся, - дернула меня за руку малышка.
- Нет, нет, конечно, мама не волнуется, - прошепттала я ласково, а потом снова обратилась к старику, - Что происходит?!
- Садись, - он кивнул на траву, я села и усадила на колени детей. прикосновение к ним не давало мне сорваться.
- Ты умерла в том мире, Виктория.
Я так и знала.
- Но в том, что так получилось есть моя вина, - он склонил голову, как бы признавая ошибку.
- Что это значит?!
- Понимаешь, я можно сказать босс всех Богов, и я должен был следить за всеми своими подчиненными, но упустил из внимания Алеисандро, он всегда был слишком самонадеянным и постоянно вынашивал какие-то глупые планы, я должен был уделить ему пристальное внимание, но не сделал этого и вот результат.
Я прищурилась.
- Так-то оно, конечно, так, но к чему вы клоните?
- Я могу снова вернуть тебя в тот мир, - произнес босс после долгой и мучительной паузы.
- Снова в тело Аринэлии?
- Нет, ее тело мертво, но даже если бы это было возможно, оно уже сожжено.
Я вздрогнула.
- И что же тогда?
- Я перенесу тебя в тот мир в твоем теле.
- А дети?
Я лихорадочно прижала уснувших малышей к груди.
- Я думаю, что смогу вернуть и детей, это не сложно.
Слишком все идеально, я подозрительно посмотрела на Бога.
- И все бы хорошо, но в чем подвох?
- С чего ты решила, что он есть? - "удивился" он.
- Скажем так, я села на свои розовые очки в восемнадцать лет и больше их не надевала.
Бог покачал головой.
- Земляне перестали верить в чудеса, стали слишком расчетливы и приземленны.
Я усмехнулась.
- Ну давайте, переубедите меня и скажите, что вами сейчас движет совесть и вселюбовь, а не холодной и четкий расчет.
Бог рассмеялся.
- Ладно, ты угадала. Дело не только в этом. Скажем так, лучше предотвратить угрозу, если ты в состоянии это сделать, чем потом бороться с уже сущетсвующей.
- Что это значит?
- Потом поймешь, - усмехнулся босс. - А сейчас, тебе пора.
- Подождите, а Тьма? - окончательно обнаглела я.
В том, что ты являешься частью плана, а не объектом помилования есть свои плюсы. Босс Богов задумался, а потом будто сам себе произнес задумчиво:
- Да, наверное это необходимо.
И уже громко мне:
- Будет у тебя и твоя Тьма.
Замечательно.
- Приготовься.
Я поцеловала в лобик детей, всетаки я теперь смогу их увидеть только через несколько месяцев, и закрыла глаза. Тут меня подхватило, что мягкое и приятное, а потом боль. Невероятная боль: в голове, в ногах, в груди, в руках, в животе. Болело все, что можно и темнота... Что-то часто я стала падать в темноту, мелькнула у меня последняя мысль.