Возвращение из ночи

— Вот видишь, в некоторых ситуациях наша дочь бывает тактична и ненавязчива...

— Господи... Леня, а я почему-то так боялась...

— И зря. Бояться тут нечего. Все уладится.

— А.. у тебя? Как у тебя с Ириной?

— Мы расстались, — ответил Белов.

— Разве? — огорчилась Наталья. — Но почему же? Ах, извини, я так бестактна в отличие от дочери!

— Нет-нет, ничего, тут нет никакой тайны! Просто я полюбил другую женщину! — Он чуть было не произнес вслух — которая не похожа ни на тебя, ни на нее, но вовремя остановился, боясь обидеть Наталью, задеть ее самолюбие.

— Я рада за тебя, — сказала Наталья. — Ладно, Леня, спасибо тебе за поддержку.

— Да не за что! И вообще звони иногда. И Машка пусть по чаще заглядывает.

— Хорошо... Конечно. Ну, счастливо, Леня!

— Пока.

Положив трубку, Белов подошел к Анне, обнял ее и спросил.

— Ты не устала? Хочешь прилечь?

Она улыбнулась.

— Конечно, только вместе с тобой.

Он подхватил ее на руки и понес в комнату.

Рабочий день Джека в последнее время начинался рано утром, и к вечеру он чувствовал себя усталым и совершенно разбитым. Каждый из посещавших его людей требовал особого внимания к себе, каждый обижался, что время приема ограничено и очень неохотно покидал кабинет.

В этот день беседа с пациенткой, мнительной дамой средних лет, страдающей всеми на свете болезнями, особенно затянулась. Джек прекрасно видел, что все ее страхи совершенно необоснованны, но никак не мог подобрать ключ к ее изломанной психике. В конце концов он пришел к выводу, что все это — просто капризы избалованной дамочки, но сказать об этом в глаза клиентке было невозможно. Он мучительно искал подходящую для общения форму, и, проведя с ней лишний час, измотанный, опустошенный, с полным безразличием сунул в бумажник гонорар за проведенный сеанс.

Джек сидел в своем кабинете и вместе с ассистенсткой Вероникой просматривал список пациентов, записанных на текущую и следующую недели. Желающих попасть на прием к модному психиатру с безупречной репутацией оказалось так много, что Джек пришел в ужас.

— Вероника, если так будет продолжаться и дальше, мне придется проводит в клинике круглые сутки!

— Зато вы, наконец, разбогатеете и купите собственную машину! — заботливо утешила его ассистентка.

— Куплю машину! Прекращу выпивать, отращу животик и превращусь в скучного респектабельного джентльмена! Усы я уже сбрил, осталась самая малость. Фу, какая тоска! Может быть и правда перейти к Дмитрию в детективное агентство? Там жизнь куда интереснее!

Вдруг в кабинете зазвонил телефон.

— Пожалуйста, возьми трубку и скажи, что прием закончен. Пусть звонят завтра, — произнес Джек недовольным голосом.

— Алло! — Вероника посмотрела на Джека, шепнула, прикрыв трубку рукой, — там какая-то дама... Вы не могли бы позвонить завтра, он сейчас очень занят...

Джек даже сам не понял, как это произошло... Его рука, словно помимо его воли, вдруг потянулась к трубке, и какой-то совсем чужой голос произнес.

— Я слушаю вас. Чем могу быть полезен?

— Здравствуйте, Евгений Борисович, — услышал он в ответ мелодичный голос, похожий на звучание небесных струн. — Мне посоветовали обратиться к вам мои друзья, но я могу позвонить в другой раз, если вы заняты.

— Нет, почему же, — сказал Джек как-то неуверенно. — Вы хотите придти ко мне на прием?

— Да, если это возможно, — прозвенел музыкальный голосок.

— А когда бы вам было удобно?

Вероника, услышав эту фразу, с удивлением посмотрела на своего шефа.

— Но... Я приеду, когда вы скажете. В общем, это не так уж срочно...

Джек посмотрел на часы. Было уже без четверти семь.

— А вы могли бы приехать прямо сейчас? — снова произнес за него чужой голос с незнакомыми интонациями.

Он поймал на себе взгляд Вероники, полный невыразимого изумления. Конечно, она еще ни разу за все время работы с Джеком не видела и не слышала ничего подобного...

— А это возможно? — пропел голосок в трубке.

— Да, у меня как раз сегодня образовалось окно, один из пациентов заболел, и я мог бы вместо него принять вас, — нагло и беззастенчиво наврал чужой голос, сорвавшись с губ Джека.

— Хорошо. Спасибо. Я буду у вас через полчаса, или чуть-чуть раньше, как доеду. Это не поздно?

— Конечно нет! — радостно воскликнул все тот же странный незнакомый голос, который с удивлением слушал Джек, но никак не мог ни перебить, ни оборвать его... И вдруг он понял, что на самом деле это звучит его собственный внутренний голос, и звучит совсем иначе, чем обычный, которым он разговаривает с пациентами, сотрудниками, даже друзьями... Видимо, он впервые за всю его жизнь проснулся где-то в глубине его существа и вдруг заговорил вслух...

— Евгений Борисович, что с вами? — Вероника с ненаигранным испугом смотрела на него. — Вам отдыхать надо, срочно, уезжайте в отпуск! И ну их всех, этих ваших больных!

Джек повернулся к ней с глупой и почти блаженной улыбкой на лице.

— Веронюшка, у меня правда вдруг поехала крыша... Это очень заметно?

— Еще бы! — ассистентка даже руками всплеснула. — Вы бы видели себя!

— А что? Рожа стала дурацкая?

— Да вы только подумайте! Может быть, она старая, косоглазая, кривоногая! И шизофрения у нее в такой стадии, что уж и сделать ничего нельзя! А вы, вы даже имя и фамилию у нее не спросили!

— Да... Действительно, не спросил, — сказал Джек уже обычным своим голосом и вдруг добродушно рассмеялся. — А ты что, Веронюшка, никак ревнуешь меня?

Ассистентка вспыхнула, бросила на него гневный взгляд.

— А если и так? Что, не имею права? Я бы для вас... не только бандитам в лапы, да хоть в чертово пекло пошла бы! А эта — двух слов сказать не успела, да вы даже не видели ее, а уже...

В этот момент кто-то тихонько постучал в дверь.

На лице Джека снова появилась глупая улыбка.

— Не забывайте, пожалуйста, соблюдать правила профессиональной этики, Евгений Борисович! — Вероника демонстративно бросилась к двери, распахнула ее, пропуская в кабинет молодую незнакомую женщину, и скрылась в коридоре.

И она вошла... На вид ей было около тридцати, или немного за тридцать... Нельзя сказать, чтобы она была безумно красива и ошеломляла своей броской красотой. Наверное, бывают красивее. И моложе, наверное, тоже бывают... Ее каштановые волосы крупными кудрями падали на плечи, а из-под чуть взлохмаченной челки, падающей на лоб, весело смотрели лучистые светло-карие глаза... Роста она была самого среднего, тоненькая, в черных облегающих джинсах и легкой курточке поверх тонкого свитера... Джек подумал, что если бы случайно встретил ее на улице, то мог бы не заметить среди толпы, и это стало бы самой ужасной несправедливостью в его судьбе... В этой женщине было что-то такое, что сильнее всего — очарования юности, броской эффектной красоты, что-то, что тянет к себе словно мощным магнитом, привораживает, очаровывает и забирает в плен не тело, а душу...

— Садитесь пожалуйста, — сдержанно произнес Джек, думая про себя, что никогда нельзя ни в чем зарекаться.

Она улыбнулась и села за стол напротив него.

— Если не трудно, представьтесь, — он с деловым видом уставился на список пациентов, из всех сил стараясь не выходить за рамки профессиональной этики в отношениях с пациентами.

— Елизавета Алексеевна... Или просто Лиза, — смущенно улыбнулась она. — Я не слишком вас задержала, Евгений Борисович?

— Нет, что вы. Я же сам назначил вам время. Так какие у вас проблемы, Елизавета Алексеевна? — с трудом борясь с собственным внутренним голосом, готовым вот-вот прорваться наружу, спросил Джек.

— Я попробую вам рассказать... — она опустила глаза, и вдруг совершенно неожиданно предложила. — Может быть, мы с вами где-нибудь поужинаем вместе?

— Что вы сказали? — переспросил Джек, с трудом сохраняя дар речи.

И она тот час снова смутилась.

— Вам, наверное, кажется странным, Евгений Борисович, что я это предлагаю, но, честное слово, мне так трудно разговаривать в больничном кабинете, даже в таком уютном, как ваш... Вы простите меня и не поймите неправильно!