Сто одиннадцатый осколок

Язева Марианна Арктуровна

Язева Марианна Арктуровна

Сто одиннадцатый осколок

СТО ОДИННАДЦАТЫЙ ОСКОЛОК

Кувшин грохнулся оземь и разлетелся на сорок девять осколков.

Ринфус удовлетворённо покачал головой: очень хорошее число. На мгновение ему показалось, что осколков сорок восемь, но тут один из крупных обломков - чок! - развалился пополам. Очень удачно, очень. Ринфус повернулся к замершему в углу толстяку, выдержал паузу и - кивнул. Основательно так кивнул, многозначительно, как полагается магусу с авторитетом, берущему не менее семи кумов за ответ. Тот с шумом выдохнул - затаил дыханье, ожидаючи. Значит, нешуточно важный вопрос заложил в ритуальный кувшин.

Глянув на магуса - можно ли? - клиент зашаркал к останкам кувшина и, не без труда наклонившись, поднял плотно свёрнутую бумажку с этим самым вопросом. Сунул в карман, прихватив по традиции и один из осколков, от донышка. Выбрать нужный нетрудно, дно всегда ярко раскрашено, - в отличие от самого кувшина, расписывать который не принято, только три полоски на узком горлышке, и то не всякий раз.

- Я бы хотел ещё... для верности... - вполголоса заявил клиент.

Ринфус пожал плечами: хочешь - пожалуйста. Платишь - получаешь ответ.

- Кувшин? - спросил он, оглаживая бородку.

Толстяк замялся.

- Второй кувшин - восемь кумов, - равнодушно подсказал магус, - калёные зёрна - шесть. Чёрные камни или кости снурка - семь. Стервячьи зубы - десять. Сухие орехи...

- Зёрна! - торопливо перебил клиент. - Пусть будут зёрна.

Ринфус крикнул Проху.

Пока мальчишка подбирал разлетевшиеся по полу осколки, магус с клиентом вышли в залу, где на длинной полке выставлены были гадательные принадлежности. Магус показал пальцем на массивный горшок с зерном, вопросительно глянул на толстяка: не передумал ли. Тот согласно закивал, тряся подбородками.

Горсть зёрен перекочевала в холщовый мешочек (туда же отправилась и всё та же скрученная бумажка) и после основательной встряски высыпалась затем в глубокое блюдо, расписанное синими и жёлтыми кольцами. Магус глянул на блюдо, сразу определил, что на жёлтых - тридцать пять зёрен. Не то, чтобы очень уж удачно, но и не плохо. Совсем неплохо.

- Хорошо, - сказал он, не глядя уже на толстяка. - И по зёрнам тоже - да, хорошо. Могу рекомендовать для верности зубы, очень старые зубы, проверенные, ни у кого таких не найдёте, хоть весь Копорник обойдите...

Но клиент решил ограничиться кувшином и зёрнами. Пятнадцать кумов показались ему достаточным расходом на решение своей проблемы. Забрав бумажку с вопросом и три зерна с жёлтой полосы - да, он разбирался в правилах! - толстяк расплатился и, довольно сопя, засеменил к выходу.

Проха выглянул в залу: можно ли уже убирать и здесь. Ринфус, перебирая в кармане монеты, кивнул: можно. Жаль, что пузатый отказался от снурковых зубов... Но и так неплохо. Он ещё раз звякнул монетами и отправился во внутренний дворик - посидеть на любимой лавочке в тени старого горь-дерева.

Глядя на жиденькую струйку, вытекающую из рта пузатой каменной рыбы, магус невольно замечтался. Если дела пойдут неплохо, можно будет к жаркому сезону раскошелиться и на вторую рыбину. Или заказать двухголовую гидру? У Колгуса с недавних пор стоит такая, и он просто раздувается от гордости. Вблизи-то видно, что сделана грубо, дёшево, но издали - просто шик. А ещё можно поставить морскую деву: с водой, сочащейся из поднятой вверх руки, округлую, мокрую...

Ринфус облизнул губы и торопливо оглянулся. Кого он боялся увидеть, - лысого Шолгиуса или самого Апролиуса с его дурацким костылем? Больше никто в Копорнике не в силах покопаться в скабрезных мыслишках своего сотоварища. Хотя какие уж они товарищи - рядовой магус, пусть и неплохой, пусть и сильный даже численник, - и настоящие проницатели первого ряда?

Ринфус вздохнул и прикрыл глаза - чуток вздремнуть в ожидании следующего посетителя.

В этот момент и ахнул Проха оземь чашу со стервячьими зубами.

Для чего вообще полез он на заветную полку - поди теперь узнай. Какую такую паутину увидал он над ней, как врал потом, размазывая слёзы с кровавыми соплями по перепуганной физиономии?.. Мелкий любопытный идиот, бездельник и разгильдяй, вот и всё. Подарочек покойной мамаши: "он обошёлся мне совсем недорого, а смотри, какой жилистый; такие слуги едят мало и работают в любую жару, такая порода". Дай только волю, этот мерзавец сожрёт всё, до чего дотянется, и завалится отдыхать прямо в фонтан. Сколько ни колоти его, сколько ни лишай обеда или ужина (завтрак слуге и вовсе не полагается), сколько ни заставляй выполнять самую тяжёлую и грязную работу, Проха никак не научится как следует угодить требовательному хозяину...

Вбежав в залу, откуда раздался преступный звук, Ринфус замер на пороге. Не успев зажмуриться или отвести взгляд, он был обречен теперь на сильнейшую вспышку головной боли: мозг торопливо определял одновременно количество и взаиморасположение рассыпавшихся по полу желтовато-серых зубов, когда-то оснащавших пасть опасной степной зверюги, да ещё и осколков чаши, в которой они хранились.

Двадцать семь... тридцать девять... семнадцать пар... два на одиннадцать... семнадцать из тридцати трёх и пять отдельно...

Одновременное восприятие двух разных видов атрибутов гадания - задача непростая и даже мучительная. Она требует специальной подготовки и особого настроя. Собственно, и не всякий магус-численник на это способен. Тут ведь нужно оценить, каким образом упали предметы относительно друг друга, почувствовать, как они сгруппировались, вычленить связи между образовавшимися фигурами - и всё это в числах, каждое из которых имеет значение.

Ринфус в своё время начинал было выходить на этот уровень, но показалось ему настолько мучительным каждый раз настраиваться на сложную работу, что он практически оставил эту практику. Опять же настойка клевника, помогающая расслабиться и снять головную боль после трудного ответа, стоит дорого, а пахнет на редкость противно. Вроде мелочь, а как раздражает тонкую натуру чувствительного магуса! Ринфус решил для себя, что не стоит торопиться с развитием своих способностей, пока можно набирать клиентуру, а уж затем...

И вот нелепая случайность ударила его прямо по голове. Да ещё как ударила! Похоже, не зря рассказывают, что один из численников, оказавшийся во время сильной бури в комнате с атрибутами, рухнувшими с полок, то ли сошёл с ума, то ли вовсе помер. Должно быть, не сумел вовремя закрыть глаза.

Сорок... три и четыре... девяносто? нет, восемьдесят девять... девять внутри трёх по семь... и ещё семнадцать...

"Убью мальчишку", билось на окраине сознания, "зашибу гадёныша... вот только сложится ответ... и надо вдохнуть, срочно вдохнуть, или рухну прямо сейчас..."

Ринфус сумел натужно втянуть в себя сделавшийся густым воздух и устоял на ногах, удачно привалившись плечом к косяку. Вдохнул ещё раз, с трудом отвёл глаза от разлетевшихся по полу зубов и керамики. Пошатнулся. Откуда-то из угла к хозяину метнулся Проха - поддержать, и тогда тот тяжело, зло, почти не глядя, ткнул кулаком в его испуганное лицо.

Потом магус снова сидел на скамье перед фонтаном, растирая виски настойкой клевника. Щипало костяшки пальцев, на которые попала едкая жидкость.

Мальчишка куда-то исчез, и хорошо, что исчез, а то уже один его вид вызывал у Ринфуса пульсацию в голове. То ли остаточную злость, то ли злость новую, нарастающую. Подумать только, бессмысленно вывалить на пол драгоценные стервячьи зубы, самый престижный ритуальный набор в арсенале уважающего себя численника! Да ещё расколотить чудную тонкостенную чашу старинной работы, которая сама по себе большая ценность, не говоря уж о том, что для особо важного клиента она могла бы сыграть роль кувшина, за особую, конечно же плату. Проклятый слуга со всеми своими потрохами не стоит такой чаши!