Звезда телерекламы

Задержавшись ещё немного на Большом Огурце, камера вернулась к кровати. Мы удостоверились, что девицам их занятие ещё не наскучило, после чего увидели второго парня, Гигантского Джека. Сидя в кресле в той же позе, что и Огурец, он отчаянно пытался перещеголять его — если не в размерах, то в решимости, скорости и технике. Знаете, когда-то мне рассказывали анекдот об одном докере-ирландце, который мог одним взмахом своего могучего шенкеля смести со стола шесть уложенных в ряд полукрон. Я всегда приписывал такие рассказы природной склонности людей к преувеличениям, однако этих двоих природа оделила столь щедро, что бедняга ирландец, увидев их, залился бы горючими слезами от жалости к себе, столь крохотному и недоразвитому. Я готов был дать голову на отсечение, что это муляжи. Так это было или нет, впечатление они производили внушительное, ибо Джун принялась ерзать на диванчике так, словно из-под обшивки вырвались пружины. Я почувствовал, что девушка уже вполне созрела для активных действий.

И тем не менее, давайте снова вернемся к фильму. Парни уже встали с кресел, скинули брюки и присоединились к дамам. Все орудовали руками, языками и всем прочим, как безумные. В этой фантасмагорической оргии перемешалось все: колышущиеся груди, переплетенные бедра, тугие ягодицы, разметавшиеся волосы и мелькающие пятки. И все, что только можно себе представить — крупным планом.

— Вставай, малыш! — завопил Тони, когда один из наездников, выбившись из сил, в изнеможении рухнул на пол. — Восстань и задай им перца!

Парень повиновался и кинулся в кучу-малу с удвоенными усилиями.

Я метнул взгляд на Джун. Глазищи расширены, рот приоткрыт, из груди с шумом вырывается неровное дыхание. Я понял, что она там, в самой гуще. Меня охватило уныние. Куда мне тягаться с такими! Джун перехватила мой взгляд и, догадавшись, что творится у меня на душе, покатилась со смеха.

И тут внезапно фильм кончился. Описывать концовку я не стану — это свыше моих сил. Скажу только, что если студия называлась не "Оргазм-фильм", то эту промашку нужно было срочно исправить. Ох!

Пустая бобина с треском завертелась. Джун встала и выключила проектор. Музыка все ещё играла. Джун протянула мне руку, помогла встать и прижалась ко мне разгоряченным телом, все ещё трепеща.

— Ну как? — прошептала она.

— Э-ээ… м-мм… было довольно занятно, — выдавил я.

Она терлась об меня, словно жернов об зерна, обдавая мое ухо жарким дыханием. Приоткрыв один глаз, я посмотрел, что делает Тони. В полумраке мне удалось разглядеть только его локоть, торчавший над столом. Да, похоже, эта парочка не теряла времени даром.

— Я хочу тебя, — прошептала Джун. — Прямо сейчас. Немедленно.

Схватив меня за руку, она увлекла меня в спальню. На столике у кровати горел ночник. Джун прикрыла дверь и набросилась на меня, как голодная пантера. Ее губы жадно впились в мои губы, а дразнящий язычок проник в мой рот. Впрочем, Джун это мигом наскучило и она, отступив на шаг, одним махом сорвала с себя свитер. Я ахнул от удовольствия. Она показалась мне даже красивее, чем в фильме. На меня смотрели уже настоящие груди — трехмерные, тугие, полные, ещё до сих пор слегка загорелые, с вишневыми набухшими сосками. Гоп… крохотная юбка полетела на пол вслед за свитером. Прозрачные белые трусики не скрывали ровным счетом ничего. Я скинул пиджак, сорвал с себя рубашку и поспешно избавился от всего остального. В следующий миг нагая Джун прильнула ко мне, прижавшись всем телом, впившись ищущим ртом, и мы повалились на кровать. Джун упала на меня и начала ерзать, устраиваясь поудобнее. В моем мозгу вдруг пронеслась мысль: а как там Тони? Мне даже показалось, что в соседней комнате хлопнула дверь.

— Тебе понравился второй фильм? — дрожащим голосом прошептала Джун.

— Очень

— Ты возбудился?

— Еще бы.

— А как… Почему?

— Что?

— Ты представлял меня с Айлин на месте этих девиц?

— Э-ээ… нет.

— А что тогда? Ты хотел меня трахнуть, глядя, как копошатся эти парочки?

— Нечто подобное приходило мне в голову, да.

Во пристала, как будто опрос проводила. Мне вдруг подумалось, что нашу беседу записывали на пленку, чтобы прокрутить потом на каком-нибудь семинаре для студентов-социологов.

— Расс, а не хотел бы ты, чтобы мы… вчетвером, как в фильме? — При этом Джун продолжала тереться об меня, как котенок. — Тебе этого хочется? Мы с Айлин не возражаем.

Господи, только групповухи мне не хватало. Тони умрет от смеха. Хотя, если разобраться, мысль довольно пикантная. Во всем требуется опыт, припомнил я. Как я могу мнить себя все испытавшим и познавшим, ни разу не приняв участия в приличной оргии?

Я принял решение.

— Нет, — сказал я. — Я хочу только тебя. Никакая оргия не даст мне столько, сколько ты.

Джун улыбнулась, как будто услышала комплимент. Затем в её глазах заплясали чертята.

— Ну, что ж… ты сам этого просил.

Начала она с моих стоп и в течение тридцати сказочно прекрасных и немыслимо мучительных минут медленно пробиралась к северу, пользуясь при этом всем арсеналом — пальцами, губами, языком, сосками — даже носом. Мой инструмент разбух и трепетал, как брандспойт. Внезапно Джун прошептала:

— Расс…

— М-мм?

— Я хочу тебя. Давай! Любым способом!

Она легла на спину, увлекая меня за собой. И только ойкнула при первом прикосновении. Затем охнула, когда я проник в нее. И закатила глаза, когда я вогнал в неё своего зверя, как гвоздь, по самую шляпку. Джун уставилась на меня невидящими глазами, ловя ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Волны экстаза швыряли её, как щепку. Зубы Джун были крепко стиснуты, а лицо исказилось гримасой сладостной агонии. Ногти вонзились мне в спину. Мускулистые ноги сжимали меня, как клещи… Все естество Джун рвалось наружу, словно пузырьки воздуха из закипающего масла. И вот, наконец:

— А-ааа-аааааааааааааааааааааааа!

Торжествующая страсть выплеснулась из вулканического жерла её истерзанной восхитительной пыткой плоти. Дикий крик, едва не разорвавший мне барабанные перепонки, сменился нескончаемым стоном. Затем, целую вечность спустя, все стихло. Я, наконец, разрешился от бремени столь затянувшегося месячного воздержания, а вот Джун, похоже, сразу увидела все звезды.

Некоторое время мы просто ошеломленно лежали рядом, переводя дыхание и погрузившись в свои мысли. Джун казалась вконец разбитой и опустошенной. В охватившую нас тишину ворвались доносившиеся из-за стены громкий скрежет и скрип пружин, смешки и веселые возгласы. Мысленно представив себе, что там творится, я ухмыльнулся. Джун тоже захихикала. Как ни крути, а получилась почти та же оргия.

— Жаль мне Айлин, — вздохнула Джун. — Ничего подобного она не испытает.

Я чмокнул её в кончик носа.

— Ты заблуждаешься. Тони уже большой мальчик. И достаточно опытный.

— Мне это неинтересно. Ты был просто грандиозен.

— Без такой партнерши у меня бы ничего не вышло.

— Ты стоял, как гранитная скала… Как мраморный обелиск!

— Это твоя заслуга.

За стеной все стихло. Я мог только надеяться, что и второй парочке удалось получить такое же наслаждение, как и нам.

— Мне кое-куда нужно, — заявила Джун.

Выбравшись из постели, она накинула прозрачный халатик и исчезла за дверью. Я лежал в чужой спальне, прислушиваясь к доносившемуся из-за стены шепоту. Настроение было приподнятым. Давно я не испытывал подобного удовольствия. Я бросил взгляд на наручные часы. Почти два. Если мы с Тони рассчитывали успеть на свои утренние мероприятия, то времени оставалось уже — кот наплакал.

Джун вернулась в спальню, сбросила халатик, залезла в постель и прикорнула рядом со мной. Я обнял её теплое податливое тело и прижал к себе. При одной мысли о том, что нужно уходить, мне становилось тошно. И как объяснить это Джун, чтобы она не подумала, что я спешу уйти, едва удовлетворив свою похоть? Я выждал несколько минут, а когда открыл рот, Джун тоже заговорила. Мы рассмеялись.