Водка

У Мамеда с Вахидом дорога дальняя, на Урал. Поэтому у них и матрасы с одеялами, примус, посуда, запас еды. А вот местным осетинам тяжко приходится. Они привыкли по-быстрому: Владикавказ-Поти, всего километров четыреста. Баки залили - и обратно. Пообедать можно в шашлычной у дороги, а ночь у погранпункта перебиться как-нибудь так. Сейчас им приходилось тяжко. Хотя торговцев едой оказалось много, как мухи налетели - роем, только что жужжали громче. И все с грузинской стороны, там пропускной режим полегче и таможня из местных. Но цены! Главное, требуют оплату в грузинских лари, а если рубли берут, то пересчитывают по такому крутому курсу! Впрочем, осетины с другого конца ущелья тоже быстро смекнули, что к чему, подогнали автолавки, разожгли мангалы.

По вечерам скучающие шофера сбивались кружками вокруг примусов, как кочевники возле костров. Ставили чайник, открывали канистры с вином и фляги с чачей, травили обычные шоферские байки. О рыщущих по дорогам бандитах, ментах-обиралах, жутких авариях, гололедах и лавинах, сметающих в пропасть целые колонны машин, о шлюхах и верных подругах. Слушали новости по радиоприемнику, жадно ловили все, что говорилось о забитом цистернами ущелье. Потом шумно обсуждали, строили планы прохода через границу, один другого фантастичней.

У Мамеда тоже нашелся план, но вполне реалистический. Вернуться в Грузию, оттуда ехать в Азербайджан. А из Баку по Каспийскому морю паромом в Дагестан. Там никаких проблем не будет. И это гораздо дешевле, чем отдавать за проход машины взятку в две тысячи "зеленых". Некоторым идея понравилась, но местные осетины её напрочь отвергли. У них в головах не укладывалось, что надо делать такой сумасшедший крюк, когда до дома рукой подать. Ведь это с ума сойти - до Баку пилить не меньше тысячи километров, там ещё морем до Махачкалы пятьсот. Оттуда прямой дорогой через Грозный только самоубийца поедет. Значит, через Ставрополье, Кабарду, и на каждом километре надо денежку отстегивать. "А машину как разворачивать будешь?" - задавали ехидным тоном вопрос. Это был совершенно убойный аргумент. На узкой дороге вся колонна оказалась в ловушке. И была обречена стоять тут до конца.

Ночью после того дня, когда приезжали корреспонденты, погранпост обстреляли с гор из автоматов. Нападавших было человек десять. Они скрывались на склоне горы на противоположной стороне ущелья и били из автоматов короткими очередями, чтобы вспышки выстрелов не оказались слишком долгими. Пограничники ответили из всех стволов, включая башенные орудия БМП. Обомлевшие шоферы повылезали на дорогу, чтобы полюбоваться трассирующими огнями и фейерверком осветительных ракет. Автоматная трескотня была совершенно нестрашной.

У пограничников тарахтел дизельный движок, питая электрические лампочки и прожектор. Их освещенный пост был как на ладони, а ответный огонь приходилось вести снизу вверх да ещё в полный мрак. Пока они разворачивали прожектор в сторону нападавших, движок заглох. Может, пуля в него попала.

Минут через двадцать стрельба прекратилась, а в зарослях у вершины горы возник небольшой лесной пожар. Ни о каком преследовании нападавших не могло быть и речи. Во-первых, ночь, горы; а во-вторых, через каньон с клокочущей рекой не перебраться. Утром вертолет летал над дымящимся хребтом, но ничего и никого не обнаружил. Понятно, что хозяева застрявшего спирта пугают и предупреждают. Эта версия сразу была принята всеми, потому что никто на таможне не был даже ранен.

Естественно, на следующий день снова явилась толпа репортеров и начальников. А вскоре вдоль колонны пролетели с сопредельной стороны несколько легковых машин с грузинским начальством. Грузия заявляла решительный протест в связи с односторонним переносом границы в глубь нейтральной территории. Наши вяло оправдывались, дескать разграничительных знаков не ставили, а продвинулись ровно до середины ничейной земли. Грузины, если хотят, тоже могут продвинуться навстречу.

Вслед за грузинами явилось местное осетинское начальство, озабоченное угрозой для жизней своих земляков. Ведь стоит одной пуле попасть в цистерну, и по принципу домино сгорит вся многокилометровая колонна вместе с людьми. Им просто некуда бежать с узкой дороги. Шофера отлично понимали, что им ничего не угрожает. Не для того владикавказские князья наняли боевиков, чтобы те уничтожили ценный груз. Да и у боевиков наверняка в колонне были родственники и друзья. Но перед лицом средств массовой информации все демонстрировали свой ужас. Некоторые даже рассказывали, как пули градом сыпались на машины, но по счастью все пролетели мимо.

К вечеру на погранпост прикатили два мягких "Икаруса" с женщинами. Это были жены и матери загорающих в ущелье водителей. Развернув плакаты, женщины подняли страшный гвалт и плач, требуя немедленного воссоединения семей. По другую сторону границы того же требовали их мужья и сыновья. Телевизионщики упивались картиной народных страданий.

В этот же день в парламенте независимой Грузии состоялось экстренное обсуждение агрессивных и экспансионистских действий России. Ораторы от оппозиции гневно обличали имперскую политику бывшего "старшего брата" и требовали восстановить границы в прежних очертаниях. При полной поддержке всех парламентариев была принята резолюция, в самых резких тонах осуждающая Россию. Ноту протеста направило и министерство иностранных дел. Запахло большим международным скандалом. Следовало ожидать обращения в ООН и Совет Европы. Состоялся конфиденциальный телефонный разговор между Шеварнадзе и Ельциным, после чего Шеварнадзе выступил по грузинскому государственному телевидению. Он в частности высказался за то, чтобы не продлевать срок пребывания российских миротворческих сил в Абхазии, а заменить их силами ООН, лучше из государств-членов НАТО. И вообще, по его мнению, на территории Грузии слишком много российских войск. Это и авиабаза под Тбилиси, и морские пограничные части, и радиолокационные станции. В заключение президент пригрозил выйти из состава СНГ. Про спирт и застрявшую в горах автоколонну не было сказано ни слова.

На следующий день зашевелились и российские парламентарии. В кулуарах шли серьезные разговоры, в которых как раз настойчиво повторялась тема спирта. Да, везут, да, пошлин и акцизов не платят. Но вы поймите - это основа стабильности на Северном Кавказе. Если у людей есть работа и постоянные доходы, им в голову не придет отделяться от России. А из каких средств наполнять республиканские бюджеты? Дотации Москва декларирует, реальной же помощи никакой. По пенсионному фонду задолженность пять месяцев, бюджетникам задержка зарплаты полгода, а трансферты ещё за апрель из минфина не поступали. В Осетии только официальных триста сорок семь ликеро-водочных заводов - это многие тысячи занятых людей. А платить акцизы за импортный спирт никак нельзя - себестоимость подскочит раз в десять, сбыт резко сократится. Как следствие, производство остановится, и появятся тысячи безработных. А это повлечет неизбежную вспышку преступности, похищений людей, политическую нестабильность и сепаратистские настроения. Мало вам одной Чечни?

Одной Чечни было более чем достаточно. Когда на чаше весов лежит большая кавказская война, а на другой сколько-то там тысяч гектолитров незаконно произведенного алкоголя, то черт с ней, с водкой. Власть и сама все это прекрасно понимала, поэтому никто не пытался контролировать водочное производство или закрывать заводы Осетии, Дагестана, Ингушетии и Кабардино-Балкарии. Предпочитали перехватывать товар на пути в Центральную Россию.

Грузии транзитный спирт давал два доллара пошлины с каждой тонны. Валютные доходы маленького, но гордого государства были слишком малы, чтобы брезговать такими деньгами. Впрочем, деньги оказались вполне приличными, ведь счет шел на десятки тысяч тонн. После того, как курортное побережье Абхазии вместе с мандариновыми плантациями и делянками табака оказалось в руках местных сепаратистов, экспортные доходы страны резко упали. Откуда долларам взяться? Чайные плантации были доведены до ручки ещё в советское время. Грузины, как известно, чай не пьют, им вина достаточно. Тот же Шеварнадзе в свое время дал негласную установку на сворачивание чаеводства. Вино и фрукты оказались не конкурентноспособны по сравнению с испанским и греческим товаром. А никакого другого транзита, кроме спирта, ждать не приходилось. Именно поэтому в порту Поти были экстренно рождены морские части погранвойск Республики Грузия. На скорую руку была перекрашена в военно-морской цвет пара сейнеров, на них поставили по крупнокалиберному станковому пулемету ДШК и подняли флаги. Россиян, которые охраняли морскую границу СНГ в соответствии с межправительственным договором, попросили убраться из порта Поти. Прочие участки они могли охранять по-прежнему. А в Поти пошли танкера со спиртом. И прозябавший порт начал оживать.