Из незавершенного

Одно время казалось, что, по сравнению с очень сложными характерами в романах конца XIX и начала XX века, характеры персонажей Шекспира бедны, чуть ли не примитивны.

Революционные эпохи резко отличаются от тех, когда люди едва замечают замедленный ход истории, не чувствуя подземных толчков и забывая, что эволюция неизбежно прерывается время от времени взрывами революций.

Вот почему нам легче понять Шекспира, чем нашим отцам и дедам. Нам довелось увидеть собственными глазами и ощутить всем своим существом крутые повороты истории.

В такую эпоху, полную действия, в котором одни принимают участие добровольно и по убеждению, а другие поневоле, нам кажутся убедительными шекспировские контрасты. Мы, понимаем, что у его героев характеры не менее сложны, чем у персонажей в романах более мирных и спокойных лет, и даже превосходят их в сложности, но в действии, в борьбе проявляются не все, а главные человеческие черты.

Но этот правдивейший из портов особенно дорог людям нашего времени своим великим оптимизмом - противопоставлением Гамлета, Ромео, Джульетты, Дездемоны, - отчиму и матери Гамлета, Макбету, Ричарду Третьему, Гонерилье и Регане 1{}.

Это не наивный оптимизм поэт романтиков разных времен, обольстивших и обманувших своими иллюзиями не одно поколение.

Шекспир остается оптимистом в конечном итоге, за вычетом всего жестокого, страшного и мрачного, что он знал и рассказал о человечестве. Но он верил, что в конце концов Человек с большой буквы преодолеет Калибана.

В наши дни Шекспир кажется понятнее и современнее многих писателей девятнадцатого и даже нынешнего века.

Сейчас во время новой вспышки звериного расизма красноречивее, чем заповедь "Люби ближнего", звучат слова Шейлока: "Когда нас колют, разве у нас не идет кровь, нас щекочут, разве мы не смеемся, когда нам дают яд, разве мы не умираем?.."

Чернокожий африканец Отелло, ревность которого раздувает, как пламя, искусный интриган Яго, навсегда сохраняет в глазах читателей и зрителей свой величавый и благородный человеческий облик.

В вашей стране Шекспира ценят и любят давно. Величайший русский поэт говорил о нем: "Наш отец Шекспир". Первый и лучший из русских критиков Белинский был его восторженным почитателем.

Но только после революции, которая сделала грамотным все многомиллионное население Советского Союза, Шекспир стал достоянием всех читающих и мыслящих граждан нашей страны. Нет театра, который бы не ставил его пьес, нет городс, и сельской библиотеки, где бы не было Шекспира.

Мне лично выпали на долю счастье и большая ответственность - перевести на русский язык лирику Шекспира, его сонеты.

Не мне судить о качестве моих переводов, но я могу отметить с удовлетворением, что "Сонеты" расходятся у нас в тиражах, немыслимых в другое время и в другой стране. Их читают и любят и ценители поэзии, и самые простые люди в городах и деревнях.

Шекспира часто трактовали как психолога, глубокого Знатока человеческой природы. Сонеты помогли многим понять, что он прежде всего поэт и в своих трагедиях...

Некоторые из критиков, весьма положительно оценивая мои переводы сонетов Шекспира, в то же время очень деликатно и довольно бегло упрекают меня в том, что я будто бы слишком "просветляю" Шекспира, лишая его известной темноты и загадочности.

При этом они неизменно ссылаются на то, что я и в оригинальных своих стихах люблю ясность, прозрачность и лаконизм.

Но справедлив ли их упрек? Полагаю, что нет.

В тех отдельных местах текста, которые остаются загадочными и для всех современных комментаторов (как, например, "Свое затменье смертная луна пережила назло пророкам лживым" - сонет 107-й), я целиком сохраняю Загадку, не пытаясь ее расшифровывать.

Иначе обстоит дело с распространенным предложением или целым периодом. _Как переводить непонятное_? Слово за словом, как переводят речь умалишенного?

Что же, придумывать что-нибудь свое непонятное?

Вспомните чеховскую акушерку Змеюкину, которая говорила о непонятном примерно так (цитирую по памяти):

"Они хочут свою образованность показать и потому говорят о непонятном..."

Работая над переводом, я вникал в каждую строчку Шекспира - и в ее смысловое значение, и в звучание, и в совпадения с пьесами Шекспира. Мне казалось, что у меня в руках собственноручное завещание Шекспира.

Вероятно, после прежних корявых и косноязычных переводов сонетов мой перевод мог показаться слишком свободным, естественным, живым?

Но ведь и в оригинале в сонетах звучит устная, непринужденная _светская_ речь - светская, как у Пушкина, как у всех поэтов Возрождения, а не семинаристских периодов литературы, когда "душили трагедией в углу".

Чем же объясняется моя большая ясность и отчетливость по сравнению с оригиналом?

1) Язык Шекспира, хоть в общем он понятен англичанам, несколько архаичен. А я пишу современным русским языком (хоть и всячески избегаю неуместных модернизмов).

2) Русские слова гораздо длиннее английских. Поэтому приходится чем-то жертвовать. Я жертвую некоторыми эвфуистическими украшениями. От этого - и бОльшая ясность.

----

Мне было бы жаль, если бы некоторым критикам удалось подорвать доверие русских читателей (а их миллионы) к моему Шекспиру...

ПРИМЕЧАНИЯ

Из незавершенного

Война трех дворов. - Первый из цикла рассказов о детских годах поэта, задуманного Маршаком в середине 1920-х годов. В рассказах должны были действовать одни и те же "сквозные" персонажи: товарищи детских игр в слободе на Майдане - Митрошка-горбун, Митюха Гамаюн и другие ребята.

Работа над рассказом была начата примерно в 1924 году, но часто прерывалась на долгое время: сохранилось семь вариантов начала рассказа. Последний, самый полный, вариант рассказа написан приблизительно в 1930 году.

В 1957 году Маршак просмотрел машинопись рассказа, но никаких исправлений в текст его не внес.

Печатается по черновому автографу приблизительно 1930 года.

Горбун. - Из цикла рассказов о детских годах Маршака. Рассказ датирован: "Токсово, 1930 г.", следовательно, написан в июле - августе 1930 года.

Печатается по черновому автографу.

. - Из цикла рассказов о детских годах Маршака. В рукописи расположен вслед за предыдущим рассказом.

Печатается по черновому автографу приблизительно 1930 года.

Второгодник Баландин. - Из цикла рассказов о детских годах Маршака.

Печатается по черновому автографу приблизительно 1930 года.

. - Прозаический вариант сказки для детей в стихах "Приключения Мурзилки" (см. т. 2, наст. изд.).

1 Мурзилка - эльф, персонаж из книги А. Б. Хвольсон "Царство малюток. Приключения Мурзилки и лесных человечков", СПб.-М. 1898.

С. Маршак высоко ценил фольклорную основу книги, но относился критически к этому дореволюционному русскому изданию. Он намеревался написать новую большую книгу о Мурзилках.

Печатается по черновому незаконченному автографу.

О любовной лирике. - Публикуется впервые.

Неоконченная статья.

1 Речь идет о подборке стихов Н. Грибачева, В. Тушновой, Л. Ошанина, Е. Евтушенко, опубликованной в "Литературной газете", 1953, э 52, 1 мая.

2 Из поэмы В. В. Маяковского "Во весь голос".

3 Из стихотворения А. С. Пушкина "На холмах Грузии лежит ночная мгла...".

4 Из поэмы В. В. Маяковского "Люблю".

5 С. Я. Маршак цитирует 32 сонет В. Шекспира.

Печатается по черновому автографу, который условно можно датировать 1953 годом (на основе ссылки на подборку стихов, опубликованных "Литературной газетой").

. - Посмертно опубликовано в журнале "Новый мир", 1965, э 9, сентябрь.

В архиве С. Я. Маршака сохранились заготовки для статьи о молодых поэтах, с которой он намеревался обратиться к Всесоюзному совещанию, посвященному работе молодых писателей (1962).

Позднее он продолжал писать статью, "не связывая ее с каким-нибудь определенным поводом или датой" (см. преамбулу И. С. Маршака, подготовившего публикацию статьи в "Новом мире", 1965, э 9, сентябрь). Судя по воспоминаниям И. С. Маршака, а также по сохранившимся в папке выпискам из сборников, по упомянутому в статье газетному выступлению В. Цыбина, работа над статьей шла в период с начала июня по декабрь 1962 года.