Алгоритм чувств

- Что?.. что вы делаете? – хрипло спросила она, приоткрыв бледно-алые губы.

Строит из себя невинную девочку, что Учихе так нравится. Как будто бы она возражала, когда он повалил её на парту! Только шумно выдохнула и для удобства раздвинула стройные длинные ножки, согнув их в острых коленках. А он резко придвинул её к себе за стройные бёдра, схватив их длинными пальцами, явно намереваясь оставить там синяки. Сакура снова выдохнула, тараща глаза, но больше не спрашивая у него, что происходит, – бесполезно.

Он склоняется к ней, словно хочет поцеловать, но нет, лишь проводит кончиком прямого носа по ложбинке между грудей, заметив бледные веснушки и родинку, уже скрытую возле лифчика. Снять, срочно снять и целовать её грудь, наслаждаться сладким запахом, проникающим в пустые лёгкие. Она стала дышать чаще, и уже даже сквозь слой лифчика и тонкой маечки стало заметно, как её соски напряглись и затвердели. Возбуждается. А может быть, она просто боится и по её телу проходит дрожь. Поэтому грудь тоже реагирует… плевать!

Плевать на эту причину! Плевать на все причины! Он всего лишь хочет её раздеть. Да, он хочет раздеть свою студентку, но ему это начинает нравиться. Просто та, что лежит под ним, особенная. И у неё так зазывно приоткрыты губы, мол, поцелуй меня, ты же видишь, что я хочу… и он, поддавшись на глупую провокацию этой девчонки, целует её. Вначале лишь чмокнуть в нижнюю губу, заставив её шире приоткрыть губы и просить большего. Она делает так, как он мысленно велит, даже чуть выставив наружу нежный влажный язычок, на котором в свете блестит слюна…

Учиха смотрит на неё – покраснела. И сейчас для него она такая маленькая и развратная, такая красивая и одновременно возбуждающая… Учиха тоже чуть выставляет горячий язык, самый кончик, проводит им по её язычку, так что она дёргается, но издаёт тихий стон наслаждения. Едва ли Учиха чуть отстраняется, с кончиков языков тянется тонкая вязкая ниточка слюны – ещё одно доказательство их возбуждения только от одного положения, в котором они находятся. Учиха улыбается. Глупая девчонка, если бы она знала, во что ввязывается… а он не выдерживает – увлажняет её нижнюю губу лишь одним касанием горячего языка, так что Сакура снова шире приоткрывает ротик, пытаясь захватить губами его язык.

Ей это удаётся после очередной попытки, а Учиха лишь шумно выдохнул, когда она стала посасывать кончик его языка, закрыв глаза. На нежных щеках стыдливый румянец, а ручки трясутся. Учиха, не выдержав, поцеловал её, постепенно углубляя поцелуй. Целовал он её долго, оба уже тяжело и часто дышали от нахлынувшего возбуждения и нехватки дыхания. Лишь два запаха друг друга. Лишь запах его парфюма и ванили - ничего больше. Закончив поцелуй, он только чуть оттянул ровными зубами её нижнюю губу, прерывисто дыша. Её губы уже опухли от поцелуя, на них блестит чужая слюна, что манит ещё больше.

Сейчас она такая порочная, глядит на него смесью возбуждения, желания и испуга, обнимает за шею, да так крепко, что Учиха не выдерживает – подхватывает её на руки, так ещё и с такой лёгкостью, что Сакура почти не верит в это, тараща глаза. Он такой сильный… в один момент она хочет сказать ему это, но тут же передумывает, густо краснея. И куда он её тащит? Всего лишь опускается на своё кресло, прижимая её к себе, так что красивые губы касаются её аккуратного ушка. Она закрывает глаза, чуть улыбается, обняв его за шею и принявшись её гладить, чуть зарываясь кончиками тонких пальчиков в угольно-чёрные волосы. Её колени по обе стороны от него, потому она действительно тесно сидит к его сильному стройному телу, а он всё так и дышит на её ухо, так что по её телу стремительно бегут мурашки.

- Зачем?.. – тихо спрашивает она, прикрыв длинные ресницы и прислонившись горящей от смущения щекой к его скуле, втягивая носом воздух.

- А разве тебе не приятно? – так же тихо интересуется Учиха, приподняв в улыбке уголок красивых губ и осторожно прикусив ровными зубами мочку её аккуратного ушка, заставив Сакуру шумно втянуть носом воздух.

По телу словно бежит заряд электрического тока, а в низ живота сразу наливается что-то горячее и тягучее. Она крепче обнимает его за шею, выдохнув, чувствуя, как его холодные, но в то же время нежные руки прижимают её за узкую талию к себе. Она никогда не была с ним настолько близко… так близко, что чувствует его горячее, сильное, стройное тело. Так близко, что отчётливо ощущает его приятный запах, который дразнит рецепторы в носу, медленно заполняя лёгкие. Так близко, что сама может обнять его так, как ей хочется – за шею, зарываясь в густые чёрные волосы кончиками пальчиков, едва ли царапая ноготками бледную кожу, так что по его широкой спине бегут мурашки.

Он снова стал покусывать мочку её ушка, затем спустился ниже, вначале покрывая лёгкими поцелуями изящную шею девушки. Она только дёрнулась – это один из знаков одобрения, значит, он может делать всё гораздо более откровеннее. Осторожно сжимает зубами её бледную нежную кожу, стараясь не причинить боли, сразу же проводит по месту укуса горячим языком, так что она издаёт тихий, еле слышный стон, которого сама же стыдится и закрывает бледно-алые влажные губки ладонью, поклявшись себе, что больше не издаст ни единого звука… но это слишком сложно. Слишком сложно не издать ни одного звука, когда он начинает водить по шее языком, выписывая на ней только известные ему одному символы. От этого одновременно и приятно, и щекотно.

Куда ей деться? Никаких шансов вырваться из когтей хищника, который так ловко словил её. И сейчас Сакура может думать только о том, какая она глупенькая… и что теперь она будет делать? А если он сейчас возьмёт и изнасилует её? Что тогда? А изнасилование ли это будет?.. она даже не думает вырываться, сидит на нём и позволяет трогать себя во всех местах… чёртов Учиха.

Целует её в шею уже гораздо грубее, в этом нет никакой нежности. Плевать, кто сказал, что она против? Она лишь подставляет ему шею ещё больше, запрокидывая голову за спину. Пускай целует… когда дело дойдёт до чего-то более откровенного, то она сразу же убежит, она была в этом уверена… а вот, собственно, дело-то и дошло – он вдруг стал стягивать с её хрупких веснушчатых плеч лямки майки и лифчика сразу. Сакура вытаращила глаза – нет, зачем он это делает?! «Тоже мне, - начала совесть, ложась в кровать, - преподаватель… Сакура, если что, то я в этом не участвую, побудь хоть раз в жизни бессовестной…» И после этих слов совесть заснула на какое-то время крепким сном, а Сакура уже не стала возражать, когда он стянул майку вниз, оставив её только в одном лифчике.

И она видела, какой у него взгляд его чёрных глаз… хищный… может быть, даже хуже. С примесью похоти и страсти, и он даже не думает её отпускать, судя по такому взгляду. Проводит языком по ярёмной впадинке, так что с её бледно-алых губ срывается тихий стон, чуть прикусывает косточку острой ключицы, втягивая носом её сладкий запах… так сильно, как сейчас, он её не хотел никогда. И теперь он уже больше не в силах терпеть – приподнимает вверх её лифчик, обнажая маленькую аккуратную грудь, заставив Сакуру засмущаться. Она, покраснев, пытается прикрыть маленькими ладонями грудь, опустив длинные ресницы. Но самое странное то, что она даже не думает о том, чтобы вырваться.

Другая бы порядочная девушка вообще бы не позволила себя касаться в этом месте мужчине, так ещё и не стала бы садиться к нему на колени… но никак не Сакура. И она сейчас ненавидела себя за то, что сама делает. Что сама уже не стесняется и с его помощью убирает руки от груди, кладёт их на его покатые плечи, гладит предплечья, чуть сжимая мышцы кончиками тонких пальчиков. А он лишь крепче прижимает её к себе, склоняясь и проводя носом по ложбинке между грудей, втянув носом её сладкий запах…

- Подождите… Учиха-сан… не надо… - хрипло просит девушка, но тут же прерывает свой монолог стоном, когда он проводит языком между её грудей, шумно выдыхая.

И она ничего не может сделать, кроме как зарыться маленькими пальчиками в его угольно-чёрные волосы и крепче прижать к себе, закрыв глаза и приоткрыв губы от наслаждения. Вдруг касается кончиком горячего языка напряжённого бледного соска, заставив её застонать гораздо громче и закрыть рот ладонью. Приятно… и она ничего не может с этим сделать. Он вдруг отстраняется, чуть прикусив, но не больно, нежную кожу её груди, и поднимается выше – целует её прямо в губы, прижимает к себе её маленькое нежное тельце, такое хрупкое и такое по-детски худенькое. И его самого ни за что не будет грызть совесть, он это точно знал.