Ошибка (ЛП)

— Чёрт.

Ощущаю, как горят мои щёки, когда моя вагина подвергается пыткам под его взглядом. Мне почти неловко от того, насколько я завелась. Он опускает руки на внутреннюю часть моих бёдер и шире раздвигает их.

— Я так часто рисовал в своём воображении то, как трахну твою киску, — выражение его лица источает похоть и секс. Сам дьявол заманивает меня в ад, и на данном этапе я хочу танцевать с ним вокруг грёбаного огня.

— Каждый раз, когда ты открываешь свой умный ротик, это заставляет меня захотеть грубо трахнуть тебя, — рычит он, скользя пальцем по мне и погружая его внутрь, затем наклоняется вперёд и проводит языком по моему горлу. — Я собираюсь трахнуть тебя так жёстко, что ты не сможешь нормально сидеть, не чувствую меня внутри себя, — выдыхает он, засовывая в меня второй палец.

Мои бёдра по инерции подаются вперёд, и рваный стон срывается с моих губ. Он — жестокий и неумолимый, он всегда такой. Вытащив из меня пальцы, Джуд сразу же подносит их к своим губам и начинает посасывать, не отрывая от меня взгляда. О, Боже. Я отбрасываю голову назад на матрас, и моя грудь тяжело вздымается.

— Трахни меня! — слышу, как слова вырываются из меня.

Слышу его хриплый смех, после чего он так хватает меня за бёдра, что после его рук там будут синяки. Слышу шелест материала, за которым следует звук разрывающейся фольги, а затем головка его члена упирается в мою киску, умоляя о проникновении. Я ещё никогда в жизни не чувствовала такой сильной необходимости иметь человека внутри себя, но сейчас я хочу его, всего его — всё, что он готов мне дать, и даже больше. Он зажигает внутри меня огонь, который не погасить просто так, и в этот момент он поглощает меня.

Я вжимаю пятки в постель, толкаясь к нему вверх. Он шипит, проскальзывая внутрь меня, и это ощущается так хорошо, так правильно.

— Осторожней со своими желаниями. Я обещал, что трахну тебя грубо, и выполню это обещание, — рычит он, хватая мои бёдра и со всей дури врезаясь в меня.

Я хнычу, когда он ломает барьер между удовольствием и болью. Моё тело напрягается и сжимается вокруг него, приспосабливаясь к его вторжению. Он парит надо мной, тяжело дыша сквозь зубы.

— Чёрт побери… Боже, твоя киска — это нечто, — качает он головой.

Он остаётся неподвижным несколько секунд, затем снова приходит в движение. И это не нежные толчки, а прямое доминирование. Он усаживается на пятки, выпрямляя спину, приподнимая мои бёдра одной рукой и прижимая горлом к кровати второй. Его сильное тело врезается в меня мощными толчками. Он трахает меня так, будто его жизнь зависит от этого, будто он пытается избавиться от несбывшихся надежд.

Запрокинув голову, я закрываю глаза, когда волны удовольствия начинают бросать меня в дрожь. Его хватка на моей шее становится сильнее.

— Смотри на меня, — рычит он. — Смотри, как я трахаю тебя.

Мои взгляд встречается с его, и я не могу отвернуться даже, если бы захотела. Он трахает меня, пока я извиваюсь под ним, потею и стону его имя, и когда моё тело напрягается, готовясь к чёртовой разрядке, он останавливается.

— Что за на…

Он наклоняется ко мне, опуская свои губы к моим.

— Умоляй. Меня, — шепчет он.

Я уже так близко, чтобы кончить. Он — ублюдок. Я злюсь и толкаюсь в него своими бёдрами. Он ухмыляется и снова начинает двигаться. Джуд входит и выходит из меня, и как только новая волна оргазма вот-вот готова нахлынуть, этот мерзавец снова останавливается.

— Клянусь чёртовым Богом, Джуд! — кричу я.

— Умоляй меня, — улыбается он, словно дьявол, каковым и является на самом деле.

Да к чёрту это, раз хочет быть главным, пусть будет, когда дело касается меня и моей вагины, тут уж не должно быть никаких возражений. Я пытаюсь вложить в свой голос столько секса, насколько это возможно, поэтому награждаю его самодовольной улыбкой.

— Пожалуйста, Джуд. Пожалуйста, трахай меня, пока не кончу на твой член.

И это срабатывает. Его глаза темнеют, когда гортанное рычание вырывается из горла, и он начинает дико вколачиваться в меня. Святое дерьмо, он похож на бешеное животное. Во мне всё напрягается, и на этот раз он не останавливается. Он сжимает пальцы вокруг моей шеи, и удовольствие взрывается в моём теле. Я кричу его имя, и моё зрение становится расплывчатым. Чувствую, как его пальцы впиваются в плоть моего бедра, он продолжительно стонет и застывает, после чего наваливается на меня сверху.

Я не могу дышать, и перед моими глазами летают звездочки. Джуд упирается лбом между моих грудей, до сих пор прикрытых его рубашкой. Боже, он трахается так же неистово, так жёстко и так властно, как делает всё остальное.

Он садится и выходит из меня, поднимаясь на ноги. Джуд ничего не говорит, просто выбрасывает презерватив, натягивает свою боксёры, а затем надевает рубашку и джинсы.

— Ты перекрасишь свои волосы, — говорит он, покидая комнату и закрывая за собой дверь.

Я сажусь и морщусь. Как и было обещано, он действительно грубо трахнул меня.

Что, чёрт возьми, только что произошло? Как человек, которого я ненавижу, мог стать тем, кого я хочу? Он засранец и преступник. Мне должно быть стыдно, но я не чувствую стыда. Возможно, это потому что каждая унция моей порядочности была стёрта этим местом. Рия никогда бы не трахнулась с Джудом, но Рии больше нет. Этого человека просто изъяли из меня. Теперь я результат того, что они из меня сделали, что Джуд со мной сделал. Рия не трахнулась бы с Джудом, потому что она до чёртиков его боится, но Тор сделала бы это. Я сделала бы это. Потому что я — женщина, которой не нужны причины.

Глава 31.

ДЖУД

Закрыв за собой дверь, я качаю головой. Что, блядь, это было?

Всё, что я могу — это просто стоять в коридоре. У меня кружится голова, дыхание неровное. Ещё ни одна женщина не заставляла меня испытывать такие ощущения. Я не могу насытиться ею, не могу перестать прикасаться к ней. Это ощущалось так правильно, хотя должно быть наоборот. Ничто и близко должно было ощущаться правильно, потому что эта девушка напрочь засела в моей голове. Она не отличает правду от вымысла. Её вырвали из повседневной жизни и не оставили ничего, кроме меня. Я для неё — грёбаный дьявол и Бог в одном лице, ведь я — единственный человек, который знает о её существовании. Либо ничего, либо я.

Я хочу злиться, но не могу. Часть меня хочет вернуться назад и трахать её до тех пор, пока она не потеряет сознание и не попросит меня остановиться. Чёрт, такое ощущение, словно она влилась в мою кровь, а это не очень хорошо. Последнее, чего мне хочется для неё, это чтобы она поверила, что принадлежит этому месту и мне. Ни одна женщина никогда не принадлежала мне и не была вовлечена в этот образ жизни. Ни одна. Особенно такая, как она.

Я вздыхаю, плотно сжимая перила, и спускаюсь вниз по лестнице. Схватив бутылку воды из холодильника, я захожу в гостиную и шлёпаюсь на диван рядом с Калебом.

 — Джорджия побеждает, — бубнит Калеб.

 Я смотрю на экран и киваю.

— Ага.

— Джон Дуглас не заплатил. Ричард сказал, что Джон послал тебя нахуй.

— Ага, — бормочу я, тупо пялясь в экран.

— Ага? Он послал тебя нахуй, а ты просто говоришь «ага». — Я смотрю на него, и он поднимает бровь, ожидая моего ответа. — Что с тобой не так? Она плохо на тебя влияет? — смеётся он, даже не имея ни малейшего понятия, как она на меня влияет.

Откинув голову на подушку, я тянусь за сигаретой.

— Никогда не встречал женщину с таким характером, как у неё, — говорю я, зажимая сигарету между губами, чтобы подкурить её. Этот чёртов характер побуждает меня хотеть трахать её каждый раз, чтобы заставить её слушаться.

— Так, она собирается тут остаться? — он бросает на меня незаинтересованный взгляд. — Мило с твоей стороны, что ты готов защищать её, — затем он вскакивает с дивана и кричит в телевизор. — Ты, блядь, с ума сошёл? Это же флаг, дебил. Судья, ты — осёл!