Галактическая баллада

Я любил вас в те минуты с такой же силой, с какой проклинал в другие за ваше покорство и короткую память, за ваше равнодушие, за целые эпохи гнусной тишины и безвременья... И я продолжал, вопреки неизвестности моей собственной судьбы, искать точные слова для выражения своих мыслей. Мой одинокий труд соединял меня с вами через пространство и время. Я чувствовал себя Кандидатом, отправившимся путешествовать среди звезд, но всегда обращенным лицом к Земле.

Как закончится это странствие? Что за существа были эти превениане? Куда направлялись и куда увлекали меня? Куда вела их самих таинственная Миссия?

В тот день, когда я внес все окончательные поправки в свой труд, на противоположной от моего письменного стола стене засветился видеофон и на экране появилось лицо Бен Коли. Я не видел его давно и обрадованно кивнул ему.

- Луи, - сказал он, - вы не могли бы уделить мне немного времени?

Естественно, я мог. Мое время уже ничего не стоило.

- Тогда идите к Дому Разума. Буду ждать вас там.

Экран погас. Я очень разволновался. За все время своего пребывания на Большом дисколете мне ни разу не предложили посетить этот Дом. Даже близко не проходил возле него - мне казалось, что Йер Коли нарочно избегала этот маршрут... Я вскочил и поспешил туда.

Бен Коли уже ждал меня. Он стоял у фронтона, под большой статуей из черного мрамора, и, приближаясь, я не мог не заметить контраста: Бен Коли высокий, плечистый, белокурый, с зелеными глазами, в которых светился ум и сила, - и мраморная фигура над ним: тяжелая, сутулая - мужчина, облаченный в какие-то лохмотья, с маленькой головкой, низким лбом, нависающим над глазами, с безвольно опущенными руками... Было что-то ужасное в этой фигуре, вызывающее животный страх.

С опозданием заметил я приветливо поднятые ладони Бен Коли.

- Вам, кажется, нехорошо, Луи?

Ах, черт возьми! Этим превенианам не был знаком настоящий смех, но они прекрасно умели иронизировать... Я попытался взять себя в руки и спросил в том же тоне, не служит ли эта скульптура для того, чтобы пугать ею детей?

Бен Коли покачал головой: - Она предназначена для того, чтобы пугать взрослых, мой друг. Детей мы сюда не приводим. Они ее не понимают.

- Я тоже не понимаю. Вернее - не понимаю вас. Зачем это несчастное чудище поставили именно здесь?

- Чтобы напоминать нам о смысле нашего существования, - ответил Бен Коли. - А теперь пойдем, нас уже ждут.

- Кто?

- Наш Высший совет.

Я пригладил волосы, отряхнул пыль с одежды. Мы вошли в громадное круглое здание. Сердце мое, конечно, чуть ли не выкрикивало из груди: зачем я понадобился Высшему совету?

Мы шли по извилистому коридору, украшенному непонятными фресками геометрическими фигурами, знаками и формулами. С двух сторон имелись двери, которые не открывались, потому что мы шли точно посередине. Но, когда я один раз споткнулся, невольно делая шаг в сторону, ближайшая дверь отворилась, и я увидел двух превениан, склонившихся над большим прозрачным шаром, на три четверти заполненным желтоватой жидкостью. Мне показалось, что в жидкости шевелятся два маленьких голеньких младенца. Но дверь закрылась, так как я опять ступил на середину коридора. Я вопросительно взглянул на Бен Коли.

- Это - не тайна, - булькнул он. - Это - двое гениальных биохимиков. Они пытаются создать миниатюрную органическую модель жителей Эргона, третьей живой цивилизации в Галактике, кроме Гриз и вашей.

Эргон, Гриз... во щторой раз я слышал названия планет, которые упоминал Ртэслри. Они звучали как-то очень знакомо, и я задумался, но Бен Коли поспешил мне на помощь, объясняя, что названия эти лишь не совсем точный перевод труднопроизносимых слов.

- И зачем вам эти органические модели?

- Для объяснения некоторых явлений на Эргоне. Только вот шифр мозгового устройства эргонцев - несколько неясен. До сих пор все модели умирали в тот момент, когда размножение их мозговых клеток переходит определенную границу.

Я пожал плечами. Явление было не таким уж необъяснимым. У нас, во Франции, чрезмерное размножение мозговых клеток также приводило... нет, нет, не к смерти, но к большим аномалиям в жизни данного индивидуума. Совершенно неожиданно такой индивидуум начинал задавать бесчисленные вопросы и заканчивал свой жизненный путь очень рано.

У меня не было времени сообщить это Бен Коли, так как в это время он сделал шаг немного вправо, и открылась другая дверь. Мы вошли в громадный зал, который, казалось, мог вместить все население дисколета. Зал был полукруглым и занимал, наверное, половину площади Дома Разума.. Его стены излучали мягкий матовый свет.

Потолок, сделанный из черной блестящей материи, был усеян дискообразно светящимися точками, отдельными или собранными в группы, и я не обманулся, подумав, что передо мной - карта Галактики.

- Отдельные звезды нас не интересуют. - объяснил мне Бен Коли. Точкой отмечены только созвездия.

На плоской стене зала выделялся огромный голубоватый экран с уже знакомым мне трехэтажным "роялем" под ним. Возле "рояля" был невысокий мраморный подиум и там восседали члены Высшего совета.

Еще издали я узнал секла Бан Имаяна - по седым волосам, и Ртэслри - по бровям и мрачному виду. Странно было, что и он - член Совета. Третьим членом была женщина - весьма молодая, с серебристыми волосами, собранными в корону, энергичным лицом и серыми глазами. Бен Коли мне прошептал, что зовут ее Лала Ки, а ее специальность - галактико-искусствоведение. Когда ее удостоили чести стать членом Совета, она получила припадок, вызванный чрезвычайной скромностью, но в конце концов пришла в себя и теперь работала с большой пользой для дела. Ее хобби - физика двойных звезд.

Заметив нас, трое членов Совета встали, дожидаясь, чтобы мы подошли ближе, и подали нам руки совсем как на Земле. Потом Бан Имаян предложил жестом мне и Бену сесть. (Позже я понял, что Бен Коли присутствовал там в качестве врача - вообще-то, на случай, если я вдруг получу шок в результате умственного перенапряжения).

- Луи Гиле, - произнес по-французски Бан Имаян. - Мы позвали вас сюда, чтобы сообщить некоторые вещи, которые вам пора узнать.

Я склонил голову, выражая свою почтительность.

- Сначала вы должны знать, что спустя несколько мгновений после того, как вас взяли из земного дома, над той местностью произошел взрыв распадающихся веществ...

- Господи! Значит правда! Значит с Землей покончено!

Бен Коли наклонился ко мне и сунул мне в рот какую-то таблетку. Выждав, когда я ее проглочу вместе с новостью, Бан Имаян продолжал:

- Нет, Луи, не кончено. Человечество - живо. Жива и прекрасная столица вашей страны. Мы вовремя блокировали автоматы войны.

- Вы?

- Да. Мы использовали всю мощь нашего Большого дисколета, чтобы сделать это.

- Но кто, черт побери, начал войну? - спросил я все еще очень взволнованный.

- Те, кого вы, земляне, называете янками. Их генералы.

- А, мерд!

У меня это вырвалось нехотя, но Бан Имаян к счастью не обратил внимания на мою брань. Только мрачный Ртэслри пробулькал несколько раз горлом... Я взял себя в руки. Конечно же эти чертовы янки и никто другой! Почти целый век после Второй мировой войны они не оставляли человечество в покое. То им не нравилось управление в Корее и Индокитае, то демократия в Гватемале не была истинной, то на Ближнем Востоке находили красные бациллы, опасные для здоровья американских младенцев, то ненароком сбрасывали атомные бомбы над Испанией и в океан, то устанавливали власть военных хунт в латиноамериканских маленьких государствах - во имя бога, мира и милосердия...

- Секл Имаян, - сказал я, - почему вы не остались там? Они сделают это снова, вы не знаете "ястребов"...

- Будем надеяться, что человечество само справится в дальнейшем. Оно уже знает, откуда вылетела бомба... - хладнокровно ответил Бан Имаян. Кроме того, новое вмешательство было бы бесполезным, если человеческий разум сам не пришел бы к определенным выводам.