Разумные люди

- Я спас вашему другу жизнь, Андрей, - сказал врач, проницательно глядя на собеседника. - Именно поэтому он сделал меня своим шафером. А не потому, что вы спали с его женой.

- Что-о-о? Да как ты?..

Рука Домова оказалась на удивление твёрдой. Без видимого усилия тот усадил Светлова обратно за стол.

- Клара почти месяц лечилась от одного довольно неприятного и весьма редкого в наших краях заболевания, передающегося половым путём. Редкого, потому что официальных отношений с Венерой мы не поддерживаем. Аборигены являются носителями, но страдают от недуга только земляне. Кстати, при отсутствии лечения летальный исход наступает в течение года. Так что я бы настоятельно рекомендовал вам обратиться в центр эпидемиологии. И сообщить о других партнёрах, кроме Клары, если таковые были.

Офицер угрюмо сверлил медика взглядом.

- Что, реально сдохнуть можно?

- И смерть будет очень мучительной, - кивнул Домов. - Так что десять раз подумайте, прежде чем снова соберётесь насиловать венерианку.

Андрей Светлов долго смотрел на доктора, а потом не то язвительно, не то уничижительно хмыкнул:

- Да что ты знаешь, салага штатский, о том, что нужно мужику после боя? Когда вот на столечко от смерти был?

- Вы правы, - спокойно ответил Домов, и выражение его лица казалось подвыпившему офицеру совершенно безмятежным. - Я ничего об этом не знаю.

- Вот и я говорю... а эти... они ведь даже не люди! Выглядят, как бабы, на ощупь, как бабы, визжат... тоже, как бабы. Но они другие, понимаешь? Не такие, как мы.

Домов прикрыл глаза.

***

Яркий, немного смещённый в ультрафиолетовую часть спектра свет. Смуглая женщина белозубо улыбается ему:

- Ну наконец-то, доктор У'Агр-Оль. Только вас ждём.

Ассистент поворачивает верньер. Внимание всех присутствующих обращается к прозрачному окошку в стене барокамеры.

- Что вы делаете? - голос звучит совсем глухо. - Это же живой человек!

- Да нет же, доктор, - оборачивается красавица-венерианка. - Он только так выглядит. Вы разве не прочитали сопроводительные документы? Это землянин. Последний живой остался из всего десанта...

***

- Не такие, - ответил Григорий Антонович. - Но очень похожи.

***

- Дядя Гриша! - девочка-подросток повисла у высокого блондина на шее.

- Здравствуй, Алиса, - улыбнулся тот. - Как ты выросла!

- Надо чаще в гости приезжать, - дразнится именинница. Язык показала.

- Вот, держи. Как заказывала.

Жадные пальцы торопливо содрали упаковочную бумагу с коробки.

- Микро-ско-о-оп! - радостно взвизгнула Алиса и снова кинулась мужчине на шею.

- Гриша, ты её балуешь, - с ноткой неодобрения сказала женщина. Но тоже обняла гостя. Вокруг глаз у неё уже появилась сеточка морщин. А в тёмных волосах проблёскивает седина.

- Пустяки, - снова улыбнулся мужчина, пожимая руку отцу семейства.

- Нет, не пустяки, - гнула своё Клара. - По теперешним временам...

- Он мне ничего не стоил, - прервал её Домов. - Собрал из обломков. Чудом несколько стёкол уцелело. Не бог весть что, но для ребёнка сгодится...

- Я уже не ребёнок! - обиженно надула губки Алиса. - Мне уже четырнадцать лет!

Григорий Антонович посмотрел на ладную, стройную девичью фигурку. И совершенно серьёзно произнёс:

- Да, уже не ребёнок.

Но Клару интересовало другое:

- Постой, из каких обломков?

Муж взял её за локоть и решительно потянул на кухню.

- Дорогая, кажется, пирог надо глянуть, не пригорел бы... - Ушаков нарочито громко загремел посудой, прошептал жене почти на ухо: - Не трогай ты его. Разбомбили госпиталь. Уже месяц как. Почти всех там и похоронило. Гришка - счастливчик. Всего-то пара царапин. Голыми руками завалы разгребал. Пока помощь подошла, троих вытащить успел. Фёдорова вон, нашего, тоже. Он позавчера на базу вернулся. Рассказывал, Домов там чуть не пятнадцать часов к ряду камни тягал. Кто живой ещё - вытаскивал, перевязывал. И главврача тоже вытащил... хоть она уже и мёртвая была. Совсем... После этого уже не работал. Над ней сидел... Так что Клар, ты бы... ну не приставай к нему, как обычно: "Когда ты женишься?" да "Когда ты женишься?" Ладно?

Женщина, подпиравшая щёку рукой, молча кивнула. По щекам её текли слёзы.

- Дядь Гриш, а ты мою посылку получил? С гербарием?

- Нет, Алиса, не получил. Я, знаешь, в другом месте теперь живу. На севере. Вот... - Домов вынул из кармана неизменный блокнот и записал адрес.

- Ты переехал? Ой, и мороки, наверное, было! Переезд это всегда так хлопотно, - сказала девочка серьёзным тоном умудрённой опытом хозяйки.

Григорий Антонович помимо воли вспомнил аккуратную, геометрически правильную воронку на месте белого особняка. Мягко улыбнулся Алисе.

- А я налегке.

На самом деле день рождения был три дня назад. Но отмечать решили сегодня, потому что в городе предстояли гуляния по случаю национального праздника. На фоне военных действий заряд патриотизма просто необходим. Тем более здесь, в тылу, можно себе позволить.

Алиса надела новое платье и уложила волосы на мамин манер, отчего стала выглядеть совсем взрослой. И когда они с Антоном кружили по разбитой площади под звуки плывущего над городом вальса, Клара вдруг ощутила, что ревнует мужа к приёмной дочери.

О своём бесплодии Антон предупредил сразу. Его невесте было всего двадцать два. И идея стать матерью, не испортив фигуру родами, показалась не такой уж и плохой. Вот только Алиса всегда была папиной дочкой. Ушаков малышку обожал. Каждую свободную минуту уделял ребёнку. А с матерью... они никогда не были близки. "Если бы я сама её выносила - всё было бы иначе!" - сказала себе женщина и посмотрела на стоявшего рядом Домова. Григорий сильно изменился с тех пор, как Клара видела его в последний раз. Из голубых глаз исчезли весёлые искорки. Складка губ сделалась жёстче. "Может, он тоже поседел? - подумала Клара. - При таких светлых волосах поди разбери".

- А почему ты... на север уехал? - спросила Клара, чтобы поддержать разговор.

- Там не было хирурга, - пожал плечами Домов.

- Хирурга? Но ты ведь диагност!

Григорий посмотрел на женщину очень внимательно. И тихо произнёс:

- Когда приносят человека с оторванной ногой, диагност не нужен. Нужен хирург.

Антон с Алисой светились счастьем. Они шли, обнявшись, если сладкую вату и смеялись каким-то своим, непонятным для Клары шуткам. Но апогеем прогулки стал уличный фотограф, предложивший:

- Ребят, вы такая замечательная пара! Давайте портрет на память, а?

И тут Клара взорвалась.

Уже дома, слегка успокоившись, она смогла оформить истерику в слова. Припомнила Ушакову всё: ни единой, даже самой лёгкой болезни за пятнадцать лет совместной жизни, неутомимость и выносливость, а главное, нежелание стареть вместе с супругой, как полагается любому нормальному мужу.

Домов сидел в уголке и молчал. Его взгляд, направленный на главу семейства, выражал жалость. Если бы Ушаков не смотрел на друга, а не в пол, на его лице он прочёл бы: "Я тебя предупреждал".

Когда все слова были сказаны, на кухне повисло тяжёлое молчание. И довлело над всем семейством довольно долго, пока Алиса не подошла к отцу. Девушка обняла его, поцеловала в щёку и сказала:

- А мне всё равно. Что меня удочерили, я и так догадалась. Давно уже.

- Как? - удивился Ушаков.

- Когда в больнице лежала. Врач при обходе медицинскую карту у меня на кровати забыл. Со скуки и полистала. А там данные биологических родителей были. Пап, мне всё равно. Я тебя люблю.

Клара так ничего и не сказала.

А через три месяца Домов получил от Алисы Ушаковой письмо, в котором та в числе прочего поведала, что мама собрала чемоданы и уехала.